Открытая оборонка

Эта потребность назревала не только в СССР: уже в 1970–1980-е годы ситуация начала меняться во всем мире. ОПК, оставаясь важным элементом национальных экономик, стал терять былую динамику и значение. На первые роли в качестве мотора экономического развития и технологического прогресса вышли предпринимательские компании в гражданских отраслях, работающие на потребительский рынок. Если раньше трансфер технологий шел от ОПК в гражданский сектор, то сегодня технологический уровень ведущих производителей гражданской продукции уже опережает возможности оборонной промышленности. Особенно это заметно в таких быстрорастущих направлениях, как электроника, ИКТ, биотехнологии. В результате во всем мире начались поиски модели, обеспечивающей эффективное взаимодействие и взаимодополнение этих двух сегментов, а также диверсификацию и оптимизацию самого ОПК.

Сегодня в этот процесс начинает вовлекаться и Россия. Необходимо найти эффективное решение, как встроить ОПК в новую постсоветскую структуру национальной экономики, — это станет одним из ключевых условий запуска в нашей стране длинной волны экономического роста с опорой на высокотехнологическую промышленность.

Анализу того, с какими проблемами сталкивается ОПК в ходе реформ, посвящен доклад Экспертного совета председателя коллегии Военно-промышленной комиссии РФ «Диверсификация ОПК: как побеждать на гражданских рынках». В настоящей статье обсуждаются основные положения этого доклада1.

ОПК идет в гражданку

Государственные программы вооружений на 2007–2015-й и 2011–2020 годы (ГПВ-2015 и ГПВ-2020 соответственно) дали толчок к масштабной модернизации ОПК. Однако объемы госзакупок в рамках гособоронзаказа (ГОЗ) уже в ближайшей перспективе будут существенно уменьшены. Такой поворот изначально предусматривался правительством России, когда в 2011 году оно приняло программу развития вооружений на 2011–2020 годы в размере 23 трлн рублей, в рамках которой на техническое перевооружение ОПК было направлено около 3 трлн рублей. При этом имелось с виду, что к 2020 году предприятия ОПК должны будут, опираясь на свои новые мощности, найти им гражданское применение и диверсифицировать производство.

В целом для страны это повышает угрозы социальной и политической стабильности (сегодня на предприятиях ОПК занято около 2 млн человек, то есть 3% общего числа работающих). Предвидя такие возможные последствия сокращения ГОЗ, руководство страны заранее ставит задачу диверсификации деятельности ОПК. Так, в своем ежегодном послании Федеральному собранию в декабре 2016 года Владимир Путин поставил задачу довести к 2025 году долю гражданской продукции до 30% общего объема производства ОПК, а к 2030-му — до 50%.

Выполнение этой целевой установки отражает необходимость решения более системной задачи — повышения степени интеграции ОПК в народное хозяйство. Сегодня сектор ОПК в значительной степени продолжает оставаться «государством в государстве». Более того, в последнее время тенденция к его обособлению, выстраиванию самодостаточного «натурального хозяйства» только усилилась: вертикально интегрированные холдинги стремятся все кооперационные поставки оставлять внутри себя, по минимуму привлекая внешних поставщиков.

В то же время ОПК относится к числу сегментов российской экономики, сохранивших наиболее значимую часть производственного и интеллектуального потенциала в сравнении с экономическими сферами деятельности. ОПК может и должен играть важнейшую роль в развитии национальной экономики по следующим направлениям:

• научно-техническое развитие: трансфер технологий (как из оборонки в гражданские сектора, так и обратно), прорывные НИОКР;

• квалифицированные кадры: ОПК привлекает наиболее квалифицированные кадры и одновременно поставляет кадры для высокотехнологичных производств в других сегментах экономики;

• развитие кооперационных цепочек: организации ОПК являются сердцевиной для формирования экосистемы высокотехнологических компаний: поставщиков третьего-четвертого уровня комплектации, поставщиков оборудования и технологий, партнеров по производству гражданской продукции.

Подходы к тому, чтобы обеспечить более широкую интеграцию ОПК в ткань экономической жизни страны, предпринимались уже неоднократно и с переменным успехом. Впрочем, на предыдущем витке задача ставилась несколько иначе и формулировалась в парадигме так называемой конверсии — то есть как процесс сокращения выпуска военной продукции и высвобождения ресурсов для альтернативного использования.

В ХХ веке Россия и многие другие страны мира по нескольку раз проходили через подобные преобразования экономики, хотя, конечно, в разных странах в разное время они носили разный характер. Тем не менее полезно проанализировать этот опыт, чтобы понять, что именно из него может пригодиться современной России.

Пентагон включает конкуренцию

По окончании Второй мировой войны США, как и другие страны — участницы войны, приступили к конверсии военной промышленности. Многие заводы, переведенные в 1941–1942 годах с гражданского производства на военное, возвращались к выпуску мирной продукции. Как правило, это была та же продукция, которую они выпускали до войны. При этом поставлялась она на уже знакомый рынок, где они отсутствовали четыре года или меньше. К тому времени в стране накопился достаточно большой отложенный платежеспособный спрос, что во многом способствовало конверсии.  

Конверсия в США проходила под воздействием в основном рыночных факторов, но вместе с тем большую поддержку ей оказывала правительственная политика стимулирования частных капиталовложений с помощью налоговых и других рычагов. Государство финансировало и некоторые конкретные программы, например профессиональной подготовки и переквалификации персонала. Как отмечает ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН Николай Симонов, «во времена президентства Кеннеди Конгресс принял замечательный закон, согласно которому фирмы, которые способны производить вооружение и военную технику, загружались военными заказами в пределах не более 30 процентов от объема выпускаемой ими продукции. Так Кеннеди и его команда предотвратили монополию на производство военной продукции: сохранили конкуренцию, с одной стороны, а с другой стороны, обеспечили диверсификацию производства».

Большинство военно-промышленных фирм США под влиянием колебаний спроса на вооружение существенно увеличили вес выпускаемой ими гражданской продукции, постоянно расширяя ее ассортимент. Эта диверсификация уменьшила зависимость компаний от военных заказов, повысила их готовность к полному переходу на выпуск товаров гражданского назначения. И это сыграло положительную роль при конверсии военного производства уже после окончания холодной войны.

По мнению ведущего научного сотрудника Института народнохозяйственного прогнозирования (ИНХП) РАН Виктора Рассадина, «наиболее эффективным в мировой практике можно считать процесс проведения конверсии, который осуществлялся в США с 1984 по 1994 год. Программа конверсии в США стала составной частью планов развития экономики страны в целом, главной целью которых было сохранение уникального потенциала военной промышленности и государственная поддержка предприятий, проводящих конверсию».

При этом американские специалисты понимали, что передача высоких технологий в гражданский сектор производства — задача либо полностью невыполнимая, либо выполнимая с существенными издержками. В связи с этим в программе конверсии была поставлена другая цель — расширение доступа военного ведомства к гражданскому сектору экономики, который может удовлетворять его потребности с хорошим качеством и надежностью, но при меньших финансовых затратах. Причем предусматривалось не только приобретение гражданской продукции, но и организация производства военной продукции на гражданских негосударственных предприятиях. Министерство обороны и министерство торговли США создали информационный центр по проблемам конверсии, предназначенный для обеспечения компаний и заинтересованных должностных лиц необходимой информацией.

В середине 1980-х экономический отдел министерства обороны США провел исследования, охватившие восемь отраслей, поставлявших 74% вооружений и военной техники, с целью выявления потенциальных рынков сбыта продукции двойного назначения для гражданских нужд. Выяснилось, что компаниям ОПК требуется более пяти лет на перестройку своих предприятий. Одной из главных проблем называлось отсутствие у управленческого персонала военного сектора экономики опыта работы в конкурентной среде. Это приводило к тому, что планы перехода с выпуска военной продукции на товары гражданского назначения строились, как правило, на принципах функционального и конструктивно-технологического сходства с военными изделиями, а не на основе поиска неудовлетворенных рыночных потребностей. Поэтому было принято решение, что утверждение плана конверсии для конкретных военных предприятий возможно лишь по завершении подготовительного этапа, в течение которого должны быть обследованы мощности производственного оборудования, уровень подготовки всех специалистов и их соответствия требованиям гражданского сектора экономики.

Изменялась система поставок для нужд минобороны с целью расширения списка поставщиков: «Принципиальная позиция минобороны США заключалась в том, чтобы не просто перепрофилировать военные производства на гражданские — а изменить сам подход к контрактации. Пентагон расширил базу контрактов в несколько раз, создав мощную конкуренцию за счет вовлечения дополнительных контракторов под новые требования. В конечном итоге оборонная промышленность вынуждена была притормозить рост цен на свою продукцию», — отмечает заведующий лабораторией ИНХП РАН Игорь Фролов.

В 1992 году наметилась новая тенденция в методах приспособления американских фирм ОПК к спаду военных заказов. Речь идет об «унификации» номенклатуры военной продукции — как бы «диверсификации наоборот». Некоторые подрядчики, получив информацию о сокращении заказов Пентагона, стремятся продать свою долю производства соответствующей военной продукции, если не чувствуют уверенности в успешной адаптации к новым условиям. Другие покупают эту долю, чтобы укрепить свои позиции на рынке данного вида вооружений. Так, Lockheed выкупила в декабре 1992 года у корпорации General Dynamics ее долю производства истребителей и стала крупнейшим в США производителем боевых самолетов этого класса. И это не единственный пример.

Кухни вместо танков

За время существования Советского Союза его ОПК пережил четыре конверсии: после гражданской войны, после Великой Отечественной войны, во времена правления Никиты Хрущева и на закате советской власти при Михаиле Горбачеве. Последняя продолжилась уже в новой России. Все они были очень разными. Не будем углубляться в историю. Рассмотрим результаты последней из этого списка.

Начиналась горбачевская конверсия, как и предыдущие, административно-командным образом. Известный экономист, академик РАН Юрий Ярёменко рассказывал, как Егор Лигачев, один из руководителей КПСС в конце 1980-х, распределил по военным заводам задания на производство определенного количества сеялок, веялок, машин по переработке масличных культур. Производства такого рода очень далеко отстояли от основного профиля предприятия. Например, Омский танковый завод производил кухонную мебель.

В условиях наступающего кризиса многие меры осуществлялись стихийно и без должной подготовки, а план конверсии был принят слишком поздно. В сентябре 1990 года в СССР была одобрена «Программа конверсии оборонной промышленности и развития производства гражданской продукции в оборонном комплексе на период до 1995 года». Предусмотренные программой мероприятия должны были увеличить выпуск гражданской продукции к 1995 году более чем вдвое по сравнению с 1988-м. В программе были определены 13 приоритетных направлений расширения выпуска гражданской продукции. Основное внимание уделялось росту производства непродовольственных товаров народного потребления, а также технологического оборудования для перерабатывающих отраслей агропромышленного комплекса, легкой промышленности, предприятий торговли и общественного питания.

Но сил административного аппарата уже не хватило, чтобы обеспечить конверсируемые предприятия необходимыми заказами и необходимыми фондами. А с крахом Союза выбранная модель конверсии стала окончательно нереализуемой.

В результате распада СССР на территории России осталось более 60% предприятий и 70% научных организаций прежнего советского ОПК. Годовой объем производства военной продукции РФ от общего ее производства в СССР составлял 80%. То есть России от СССР достался заведомо избыточный военно-промышленный комплекс.

Нельзя сказать, что руководство новой России не отдавало себе отчет в проблемах ОПК, с которыми ему придется столкнуться. Для управления процессом конверсии в новых условиях в 1992 году был принят закон РФ «О конверсии оборонной промышленности в Российской Федерации», была разработана госпрограмма конверсии на 1993–1995 годы. На 1993 год программа предусматривала увеличение производства гражданской продукции в оборонном комплексе на 12% по сравнению с 1992-м. Реально же вместо роста произошло снижение гражданского производства на 11%.

В 1994–1995 годах сокращение гражданского производства продолжалось. Ни по одной из целевых конверсионных программ новые мощности не были введены в намеченных объемах. В результате либерализации цен оборонные предприятия лишились оборотных средств. Инфляция и запредельный рост процентных ставок на банковские кредиты привели к тому, что предприятия лишились доступа к средствам для реализации программ выпуска гражданской продукции. Кроме того, с распадом Советского Союза оборонные предприятия лишились налаженных производственных связей, а также значительной части рынков сбыта. Резко сократился оборонный заказ. В отраслях ОПК произошел существенный спад производства. Наибольшим он был в авиационной промышленности, промышленности средств связи, электронной промышленности (почти в два раза).

В 1995 году была разработана третья госпрограмма конверсии оборонной промышленности, на 1995–1997 годы. Но достичь намеченных в ней обобщенных показателей развития гражданского производства в оборонном комплексе снова не удалось, и вплоть до настоящего времени такие программы больше не принимались.

Работать в рыночной логике

Как отмечают опрошенные эксперты, ситуация в ОПК современной России принципиально отличается от того, что было при СССР. Конверсия при Хрущеве и при Горбачеве проводилась в условиях, когда налицо был гигантский избыток мощностей ОПК и надо было придумать, как их использовать. «В России в настоящее время практически нет избыточных военных мощностей, — отмечает Игорь Фролов. — Например, самолетов фронтовой авиации, таких как Су-35 и Су-34 производится всего порядка двух десятков штук в год, это меньше полка, то есть совсем немного».

Можно сказать, что в настоящее время ОПК достаточно сбалансирован по составу и масштабу. Поэтому конверсия, по словам Игоря Фролова, «в настоящее время должна быть не способом ликвидации военного производства, а способом его сохранения и преобразования производственно-технологического аппарата. Другое дело, как сделать это так, чтобы это было эффективно, а гражданский сектор экономики тоже получил бы развитие». И это одна из основных проблем современной конверсии.

По мнению генерального директора ОАО «Межведомственный аналитический центр» Владимира Довгия, «принятые президентом решения можно назвать попыткой решения задачи создания фактически будущей структуры экономики России. Текущая задача преобразования ОПК — это по большей части задача проведения маневра его силами, средствами, компетенциями, кадрами таким образом, чтобы максимально использовать имеющиеся заделы. Что накоплено — не потерять, а тому, что не пригодится сейчас для производства военной техники, найти лучшие способы применения. Нужно нарастить опыт предприятий ОПК в части умения работать в рыночной логике».

Приведенные соображения хорошо перекликаются с мнением академика Ярёменко, который еще в конце 1990-х писал, что «мы должны относиться к конверсии не как к способу использования оборонных технологий для производства гражданской продукции, а попытаться использовать ресурсы, сконцентрированные в оборонном секторе, для реструктурирования всей нашей экономики»2.

Неприемлемый сценарий

Задача диверсификации ОПК не имеет прямолинейного решения, сводящегося к указанию каждому предприятию ОПК организовать выпуск гражданской продукции на своих мощностях и довести его до установленной доли. Как показывает практика реализации подобных программ «конверсии», такой путь приводит к низкой эффективности создаваемых производств и низкой конкурентоспособности выпускаемой гражданской продукции.

Для активизации роли ОПК в указанных направлениях необходим дифференцированный подход к работающим в этом секторе организациям. Все предприятия ОПК в отношении конверсии можно и нужно разделить на три условные группы:

1. Предприятия, которые принципиально не вписываются в рынки гражданской продукции (ядерный оружейный комплекс, ракетные системы, специальные боеприпасы).

2. Предприятия, которые легко диверсифицируются и уже работают на гражданских рынках. У них продукция гражданского и двойного назначения составляет более 25%. Предприятия этой группы способны самостоятельно нарастить выпуск высокотехнологичной гражданской продукции.

3. Предприятия, у которых традиционно доля гражданской продукции незначительна, не превышает 10% в общем объеме производства. На этих предприятиях возможно провести диверсификацию, но с большими затратами и серьезной реорганизацией. И таких предприятий в ОПК большинство.

Для предприятий, образующих третью группу, весьма проблематичен самостоятельный выход на рынок высокотехнологичной гражданской продукции. После неудачных опытов 1990-х годов попытки масштабного перепрофилирования на этих предприятиях были прекращены. Ничтожно мала вероятность, что возобновление таких попыток приведет к успехам.

Анализ опыта предприятий третьей группы по увеличению производства гражданской продукции показывает, что оно сопровождается целым рядом системных проблем. Прежде всего они выражаются в неготовности работать в условиях жесткой конкуренции: отсутствие оперативного реагирования на изменение рыночных запросов, неумение позиционировать и продвигать гражданскую продукцию, работать с дистрибуторами и торговыми сетями, непонимание ценовой конъюнктуры и неспособность жестко контролировать затраты. Для преодоления имеющихся барьеров вхождения на сложившиеся рынки с новыми продуктами требуются существенные капиталовложения и расходы ресурсов, что вызывает потребность в привлечении коммерческих кредитов и инвестиций — но навыки работы в этом направлении на предприятиях ОПК тоже отсутствуют.

Сущность назревающего в ОПК системного кризиса может быть описана как нарастающее несоответствие между масштабом созданного на предприятиях под централизованным руководством научно-производственного потенциала выпуска военной продукции, с одной стороны, и стихийно складывающейся по остаточному принципу практикой децентрализованного управления процессами создания, позиционирования и продвижения непрофильной гражданской продукции в рыночных условиях — с другой.

Основные причины кризисных явлений обусловлены следующими обстоятельствами.

Для большинства руководителей предприятий ОПК процессы разработки, производства и реализации гражданской продукции остаются второстепенными. По сравнению с высокорентабельными многомиллионными военными заказами доходы от реализации непрофильной продукции невелики, а следовательно, малопривлекательны. Тем более что на развитие этих бизнесов и позиционирование на новых рынках в условиях сильной конкуренции требуются значительные ресурсы.

На предприятиях распространен утилитарно-технологический взгляд на выпуск гражданских изделий как на временную вынужденную меру, призванную загрузить простаивающее дорогостоящее оборудование и поддержать незанятый персонал. Такой взгляд является отражением традиции пренебрежительного отношения к гражданской продукции как к низкотехнологичному «ширпотребу». Руководители ОПК считают, что любое оборонное предприятие способно легко войти на любой близкий ему по технологическим особенностям сегмент гражданского рынка. Хотя многолетний опыт проведения конверсии оборонной промышленности не дает на это особых оснований.

Как правило, осваиваемое гражданское изделие максимально приспосабливается под существующие на предприятии организацию и технологии производства без особых изменений в них. Высокомерное отношение к присутствующим на этом рынке отечественным и зарубежным конкурентам сочетается с нежеланием рассматривать выпуск непрофильной гражданской продукции в качестве полноценного бизнеса, равнозначного работе по государственному заказу. «Второстепенность» подрывает конкурентоспособность и коммерческую эффективность непрофильного гражданского производства.

Следствие «второстепенности» — соответствующее отношение к ресурсному обеспечению непрофильного направления, осуществляемому по остаточному принципу. В результате это направление значительно острее, чем другие, испытывает нехватку менеджеров, квалифицированных кадров рабочих и конструкторов.

Отсутствует практика объективных независимых оценок эффективности непрофильных направлений деятельности, что приводит к непрозрачности издержек, невозможности управления ими, образованию дополнительных центров затрат. Все это в конечном счете выливается в неконкурентоспособную цену основной массы продукции.

Непринятие мер по устранению перечисленных проблем (инерционный сценарий), скорее всего, приведет к следующим последствиям. На предприятиях группы оборонно-промышленного комплекса, у которой доля военной продукции достигает 90% и более, произойдет постепенная утрата экономической целесообразности освоения производства продукции гражданского назначения.

В силу снижения гособоронзаказа при отсутствии компенсации за счет роста производства высокотехнологичной непрофильной гражданской продукции начнется неизбежное в таких условиях замораживание технологического уровня производства и постепенное устаревание и обесценивание основных производственных фондов, в том числе созданных за последние годы. Начнутся большие кадровые потери, как в количественном отношении, так и в отношении владения современными конструкторскими и производственными навыками. Деградационные процессы породят социальные проблемы, особенно остро переживаемые на градообразующих предприятиях.

Такой сценарий для предприятий оборонной отрасли неприемлем.

Помочь частнику

Необходимо привнести в сектор ОПК «предпринимательское начало» — иначе невозможно добиться успеха на крайне конкурентном гражданском рынке. Источником такого начала может стать развитие кооперационных проектов со средним частным технологическим бизнесом.

Это очень хорошо понимает руководство страны. Еще в 2012 году в серии знаменитых программных статей, опубликованных перед выборами президента, Владимир Путин писал: «Развитие ОПК только силами государства неэффективно уже сейчас, а в среднесрочной перспективе — экономически невозможно. Важно продвигать государственно-частное партнерство в оборонной промышленности, в том числе упрощая процедуры создания новых оборонных производств <…> Свежий взгляд на отрасль со стороны, бизнес-подходы к организации производств вдохнут новую жизнь, повысят конкурентоспособность российского оружия на международных рынках <…> Именно новые частные компании могут быть источником технологических прорывов, способных радикально изменять отрасль»3.

Практика прошедших пяти лет показала, что эту установку не удалось реализовать в полной мере. Инерция и традиции ОПК оказались сильнее даже указаний, исходящих с самого верха. Как отмечал заместитель Министра промышленности и торговли Российской Федерации Глеб Никитин, о государственно-частном партнерстве в ОПК «много говорится на разных уровнях», однако «реальных действий пока мало»4.

Тем не менее практически все опрошенные в ходе подготовке обсуждаемого доклада специалисты: и государственные чиновники, и эксперты-аналитики, и представители бизнеса — солидарны с необходимостью увеличения роли частного бизнеса в ОПК. В современных условиях, когда смена технологий идет быстрыми темпами, внешняя обстановка резко меняется, большая часть российской экономики является частной, трудно рассчитывать, что решить задачи противостояния имеющимся угрозам можно только за счет опоры на государственные организации в ОПК.

Сам частный бизнес готов искать свое место в ОПК. Часть таких компаний уже работают в качестве поставщиков третьего-четвертого уровней. Они уже знают, как работать в сегменте ОПК, знают его сильные и слабые стороны, понимают технологические особенности, предъявляемые к поставщикам требования, порядок принятия решений. Интересно, что частные компании не указывают в качестве привлекательного фактора высокую прибыльность при работе по ГОЗ. Рентабельность таких контрактов ограничена фиксированной маржей, а ценообразование строго контролируется. В наших условиях компании считают, что работа с гражданскими заказами может быть гораздо интереснее с точки зрения доходности: «Некоторые наши изделия — двойного назначения, и их свободно можно купить. Мне известны цены, по которым продается государству наша продукция, и известны цены в нашем магазине. Я вам скажу, что цены в магазине выше». Тем не менее работа по ГОЗ интересна частному бизнесу своей стабильностью и возможностью нарастить технологические компетенции.

Вместе с тем частные компании отмечают и проблемы, возникающие при работе на ОПК. Уже сам по себе статус участника реестра ОПК связан с увеличением объема отчетности, запросов, документооборота: «Нам стали рассылать кучу всяких бумаг, которые раньше не рассылали, — говорит представитель частной компании, вошедшей в реестр, — и с нас теперь требуют большое количество всяких статистических отчетов».

Много сложностей возникает вокруг вопросов, связанных с формированием цены на выпускаемые в рамках ГОЗ изделия. По этому направлению идет очень серьезный контроль, многочисленные проверки, оформляется большой объем обоснований: «Вот что у нас жестко контролируют, так это формирование цены. Контролеров по формированию цены безумно много, на мой взгляд. Это и НИИСУ Минпромторга, это ФАС, это военная приемка, это конечный заказчик». Компании жалуются не только на большое число проверок, но и на зачастую необоснованные, с их точки зрения, требования корректировки уже согласованных цен: «И ФАС, и НИИСУ жестко контролируют нормо-часы и себестоимость. Иной раз оказывается, что цифра, заявленная ими, отличается в нижнюю сторону на двадцать процентов от цены, которую мы уже согласовали с заказчиком. Главное, непонятно, откуда они берут эти цифры. Мы вступаем в переговоры, переписываемся, и они иногда идут навстречу».

Возникают обременения, связанные с организацией специальной системы управления качеством и военной приемки. Для компаний, которые постоянно работают с военными заказами и имеют серийный выпуск, это не составляет больших проблем. Однако для тех компаний, продукция которых востребована эпизодически или малыми партиями, это может стать серьезным барьером. То же самое относится к достаточно сложной системе получения сертификации или к необходимости ведения специальных счетов в казначействе.

В качестве существенной проблемы руководитель одной из частных компаний назвал трудности с поставками в рамках ГОЗ продукции, самостоятельно разработанной компанией, но не прошедшей через этап военных опытно-конструкторских работ: «Есть продукты, которые мы сделали за собственные деньги, по собственной инициативе. Они конкурентоспособны, они прекрасно подходят для нужд Министерства обороны. Но так как по ним не было военного ОКРа, то Министерство обороны говорит: „Мы не знаем, что это за продукт. Он хороший, да, но мы не можем его никуда ставить, потому что он не легализован через военный ОКР”».

Частные компании сетуют также, что, хотя они и входят в реестр организаций ОПК, средства на техперевооружение, то есть на модернизацию производственных мощностей, им не выделяются, в отличие от предприятий с государственным участием. Государство считает, что инвестиционные затраты частные компании должны осуществлять за собственный счет: «Деньги на модернизацию нам не дают. Нам говорят: вы в эти списки никак не подпадаете; даже если вы в реестре ОПК, то вы тут ни при чем».

Частным компаниям фактически закрыта возможность стать головным исполнителем продукции по ГОЗ. В этом не было бы ничего страшного, если бы сегодня интегрированные структуры, традиционно выступающие такими головными исполнителями, не старались поставки комплектующих по максимуму оставлять у себя. Сторонним поставщикам все чаще передают только те заказы, которые дочерние предприятия в принципе не в состоянии выполнить: «Мы выйти на прямые заказы не можем — для негосударственной компании это очень тяжело. А у государственных предприятий есть установка: делай все сам, не выпускай деньги из-под себя. Каждый холдинг должен иметь полностью натуральное хозяйство. Поэтому нам бы хотелось иметь прямой контакт с первичным источником денег».

Тем не менее, несмотря на все проблемы, приход частного бизнеса в ОПК во все больших масштабах неизбежен. Необходимо использовать опыт пусть и небольшого числа негосударственных компаний, уже сегодня работающих на оборонку, для: а) создания системы, обеспечивающей комфортную работу частного бизнеса в системе ОПК, и б) в качестве «проводников», наставников для расширения присутствия подобных им компаний.

Как показывает зарубежный опыт, в последние десятилетия активно развивается процесс диффузии гражданских технологий и гражданских компаний в сектор ОПК. Это не только дает импульс технологическому развитию этого сегмента, но и обеспечивает взаимное узнавание, вызывает появление совместных проектов. По мере расширения присутствия «предпринимательского» сектора в ОПК, он сам начинает генерировать предложения по развитию взаимодействия с традиционными игроками в направлении гражданских рынков.

На перспективу надо ставить задачу снижения степени участия государства в ОПК. Необходимо активнее продолжать процесс приватизации холдингов ОПК — именно эта задача ставилась в качестве стратегического ориентира, например, при создании некоторых вертикально интегрированных структур. Пока работа в этом направлении ведется в крайне ограниченных масштабах (в качестве позитивных примеров можно привести концерн «Калашников» и «Вертолеты России»). Как показывают проведенные интервью, эксперты считают, что начинать такую приватизацию надо с организаций, «участвующих в кооперации второго-четвертого уровня, не затрагивая интеграторов верхнего уровня. Кооперация второго-четвертого уровня более свободная, более дешевая и дублирующаяся».

Разумеется, надо тщательно подходить к вопросу, кто станет покупателем доли государства, чтобы не оказаться в ситуации приватизации 1990-х годов, когда оборонные предприятия покупали только для того, чтобы сдать в металлолом все оборудование, а на освободившихся площадях организовать торговый центр. В этом смысле надежным партнером государства могут стать частные компании, уже зарекомендовавшие себя работой в сфере ОПК. Альтернативным вариантом может стать участие в приватизации менеджмента самих организаций ОПК, имеющего проработанную стратегию их дальнейшего развития.