Поднебесная попятилась

Не дожидаясь часа Х, то есть окончания временного перемирия в торговой войне с США, китайское руководство решило в спешном порядке продемонстрировать своим американским оппонентам новый подход к бизнесу зарубежных инвесторов внутри страны.

Двадцать третьего декабря на рассмотрение Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей (ПК ВСНП) была вынесена предварительная версия нового закона об иностранных инвестициях. А уже 26-го полный текст этого чернового варианта нового закона был официально опубликован на сайте ПК ВСНП для обсуждения.

В законопроекте, в частности, указано, что фирмы с иностранным капиталом смогут наравне с местными компаниями участвовать в процессе разработки новых национальных технологических стандартов, а также в различных тендерах по госзакупкам.

Более того, предусматривается, что различные инструменты и механизмы государственной поддержки, которые до сих пор предоставлялись исключительно национальным компаниям, будут распространяться и на все компании с участием иностранного капитала.

Особое внимание в законопроекте уделено самой болезненной теме, которая фактически стала первопричиной претензий США к Китаю: проблеме защиты прав интеллектуальной собственности.

Согласно законопроекту, компаниям с участием иностранного капитала будет предложено (и даже настоятельно рекомендовано) размещать свои акции и (или) продавать облигации на китайских биржах. И, наконец, иностранному бизнесу обещан свободный вывод полученной в Китае прибыли за рубеж.

Ускоренная процедура

Некоторые «проходные» законопроекты ранее утверждались ПК ВСНП уже после двух обсуждений, но судьба особо дискуссионных была куда более сложной.

Так, китайское издание Caixin Global приводит в пример первый национальный закон об электронной торговле, предварительный проект которого был представлен ПК ВСНП более двух лет назад: этот закон в итоге прошел четыре стадии корректировок, прежде чем был принят в окончательной редакции в августе этого года и должен быть введен в действие 1 января 2019-го.

Отметим также, что новый закон об иностранных инвестициях относится к категории основных и призван заменить сразу три пока еще действующих закона КНР — закон о совместных акционерных предприятиях, закон о СП на договорной основе (без участия капитала) и закон о предприятиях со стопроцентным иностранным капиталом. Причем все эти законы утверждались на уровне «большого» ВСНП, в состав которого входят почти три тысячи парламентариев.

Исходя из этого можно предположить, что окончательный вариант этого унифицированного закона тоже, скорее всего, будет вынесен на голосование всего ВСНП.

Сессии ВСНП, как правило, созываются один раз в год, и, по мнению многих экспертов (как китайских, так и зарубежных), велика вероятность, что новый закон пройдет все предварительные стадии обсуждения в ПК в ускоренном режиме, то есть будет принят парламентом страны уже на ближайшей мартовской сессии.

В пользу этой версии говорит и тот факт, что пресловутое «всенародное обсуждение» проекта нового закона, согласно официальному заявлению ПК ВСНП, опубликованному 26 декабря, должно завершиться не позднее 24 февраля.

Срок действия торгового перемирия, заключенного Китаем и США по итогам встречи Си Цзиньпина и Дональда Трампа в Аргентине на саммите G20, истекает 1 марта. Так что напрашивается мысль, что китайские власти очень постараются к этому времени выложить на стол переговоров новые весомые доказательства своей твердой приверженности принципам свободной торговли, открытого инвестиционного климата и проч.

Так, вдогонку к анонсу нового законопроекта об иностранных инвестициях в понедельник министерство финансов КНР заодно обнародовало список обновленных импортных тарифов с пониженными ставками более чем по 700 товарным позициям (в том числе по литий-ионным аккумуляторам для электротранспортных средств; они вводятся уже с 1 января 2019-го), и, кроме того, с 1 июля следующего года предусматривается дальнейшее снижение тарифов почти по 300 видам различных IT-продуктов.

Как отметил министр юстиции КНР Фу Чжэнхуа, теперь китайские власти будут прежде всего ориентироваться на так называемый негативный список (negative list)

Wikipedia

Открытость по-китайски

Предыдущая «черновая» версия закона об иностранных инвестициях была обнародована министерством торговли Китая еще в январе 2015 года, однако этот проект так и не был принят в качестве закона.

И, как отметил министр юстиции КНР Фу Чжэнхуа, представляя в воскресенье его обновленную редакцию китайским законодателям, в отличие от варианта 2015 года, в котором предусматривался попроектный подход к процессу официального утверждения (регистрации) новых компаний с участием иностранного капитала, теперь китайские власти будут прежде всего ориентироваться на так называемый негативный список (negative list) — особый список технологических секторов, отраслей и конкретных видов бизнес-деятельности, доступ к которым иностранным инвесторам запрещен. Иными словами, для всех видов бизнеса, которые не указаны в этом особом списке, никаких формальных регистрационных ограничений как на национальном, так и на региональном уровне в идеале больше быть не должно.

Впервые подобный список секторов и видов бизнеса был составлен в пилотном режиме в 2016 году для четырех китайских провинций, имеющих зоны свободной торговли. А в 2017-м «негативные списки» были распространены еще на 11 провинций страны.

Во вторник 25 декабря Национальная комиссия по развитию и реформам КНР (орган, отвечающий за экономическое планирование в стране) опубликовала первую унифицированную версию этого запретного списка, который должен заменить все предыдущие региональные «пилотные».

В перечне содержится 151 «закрытая позиция» и 581 «специфическое правило», и, согласно официальным комментариям его составителей, количество этих запретных видов деятельности по сравнению с более ранними версиями было существенно уменьшено.

Но, как отмечают китайские аналитики, пока публикация списка носит скорее символический характер, поскольку зарубежным инвесторам по-прежнему запрещен доступ к многим ключевым секторам национальной экономики. Более того, полный запрет на ведение бизнеса или ограничение доступа к нему по целому ряду обозначенных в опубликованном документе областей и направлений (прежде всего к тем из них, которые имеют «двойное назначение») распространяется не только на иностранные предприятия, но и на частные национальные компании.

Обещано защитить?

В отличие от версии 2015 года в новом законопроекте об иностранных инвестициях вынесены на первый план специальные разделы с перечнем мер по особой защите иностранных инвесторов.

Стив Дикинсон: «Система принуждения к передаче технологий базируется отнюдь не на официально действующих в стране законах. Она прежде всего укоренена в реальной практике ведения бизнеса в Китае»

SMDickin

В частности, как отмечает ряд аналитиков, чуть ли не в последний момент в текст были внесены дополнения об усиленной защите прав интеллектуальной собственности (хотя ее конкретные механизмы пока четко не прописаны).

Согласно официальной формулировке, растиражированной в начале этой неделе агентством «Синьхуа», «Китай будет оказывать поддержку технологической кооперации [между иностранными и китайскими компаниями], базирующуюся на доброй воле и согласии партнеров по бизнесу. <…> Любые административные механизмы принуждения к передаче технологий будут жестко пресекаться».

Как известно, искусственное принуждение иностранных компаний к передаче технологий местным компаниям-партнерам по бизнесу — одно из главных обвинений, выдвигаемых против китайских властей многочисленными зарубежными критиками (причем эти обвинения регулярно звучат как на высшем политическом уровне, так и из уст представителей самого бизнес-сообщества).

И несмотря на формальные заверения руководства КНР в своей твердой решимости «гарантировать права иностранных компаний, осуществляющих инвестиции в стране», представители зарубежного бизнеса пока скептически относятся к новым законодательным инициативам китайских властей.

Вот пример типичного комментария западной общественности, который дал гонконгскому изданию South China Morning Post американский юрист Стив Дикинсон: «Система принуждения к передаче технологий базируется отнюдь не на официально действующих в стране законах. Она прежде всего укоренена в реальной практике ведения бизнеса в Китае».

Стив Дикинсон также подчеркивает, что в законопроекте вообще не упоминается целый ряд критических отраслей, в том числе важнейший интернет-сектор, для получения доступа к которому иностранным инвесторам предъявляется жесткое требование предоставлять местным компаниям лицензии на технологии.

Кроме того, как отмечают особо внимательные читатели текста законопроекта, китайские власти сохранят за собой право экспроприировать собственность иностранных инвесторов «в случае особых обстоятельств», хотя в законопроекте формально оговаривается, что подобные решения будут приниматься исключительно в судебном порядке и должны предусматривать «справедливую и разумную компенсацию».