Мнение11 июня 2019

Корпорации в новую технологическую эпоху

Александр Бауров
Александр Бауров, писатель, публицист
Новые направления использования цифровых технологий дают корпорациям не только уникальные свойства инфраструктурных монополий, но и больший информационно-политический вес, которого не было у ключевых монополий предыдущих эпох

Цифровизация и роботизация производственных процессов изменяет производственные отношения: промышленность становится все менее затратной и ориентируется на дифференцированный запрос потребителя, уходя от конвейерного принципа, свойственного ей на предыдущем этапе. Обновленные производства перемещаются все ближе к потребителю и становятся все менее меноголюдными. Промышленный пролетариат — основа социального протеста, ключевые «обездоленные» марксистской теории — превращается в небольшую социальную группу с хорошо регулируемыми правами. Как в развитых, так и в развивающихся странах все стремительнее меняется профиль занятости, и это касается не только промышленности. Новые платформенные сервисы, от совместного пользования автотранспортом (шеринга) до предоставления частных услуг через интернет, позволяют огромной массе людей, стать, по сути, индивидуальными предпринимателями и не продавать свое время в качестве наемного работника. Любая инфраструктурная платформа, даже аккаунт в инстаграме или фейсбуке, фактически превращается в «прилавок» для коммерциализации личных навыков и компетенций.

magnifier.png  По мере роста значимости доступа к информации и появления рынка телекоммуникаций — а затем и глобального информационного обмена с фундаментом в виде интернета — возникающие корпорации постепенно осваивают нишу инфраструктурной ориентированности

В подобных условиях резко меняется тип экономических объединений, называемых корпорациями, и цели их деятельности. В древности и в эпоху Возрождения это были профессиональные союзы и торговые кланы. В промышленную эпоху — производители самых передовых средств: средств производства, транспорта, оружия и резко увеличившиеся бытовых нужд «городской цивилизации ХХ века». По мере роста значимости доступа к информации и появления рынка телекоммуникаций — а затем и глобального информационного обмена с фундаментом в виде интернета — возникающие корпорации постепенно осваивают нишу инфраструктурной ориентированности. Имеется в виду возможность создания цифровой и иной инфраструктуры, с помощью которой (условно — по подписке) компании — производители контента и продукции (зерна, автомобилей и др.) предоставляют ее потребителям.

В сфере ИТ источник доходов — шеринг чужого внимания, визуальных или программных продуктов. Так Facebook в 2017 году стал крупнейшим провайдером рекламы: по итогам года доходы корпорации от рекламы выросли на 49% по сравнению с 2016-м, до 39,9 млрд долларов. Реклама составила 97% дохода.

По итогам 12 месяцев (данные за июнь 2017-го) совокупная выручка Apple от доступа к сервисам App Store, iTunes, Apple Pay, iCloud превысила 27,8 млрд долларов при годовой выручке корпорации 229 млрд долларов, то есть не меньше 12%. Однако динамика роста по сервисам составляла почти плюс 60%, тогда как по продуктовым линейкам — от –4 до 12%.

Конкурирующая с Apple система Google Play (Android Market) заработала не менее 21 млрд долларов. Корпорация получает 30% с продажи каждого стороннего приложения и лишь 70% отдает разработчикам. При этом рост влияния доходов с сервисов Google старался держать в секрете и эти данные впервые были раскрыты в результате судебного разбирательства в первом квартале 2016 года.

При этом не учитывается и публично не посчитан вклад наличия платформ типа Google Play и App Store в процессе выбора покупателем смартфона, то есть в отсутствие данных платформ вероятность выбора именно этого смартфона ниже. Корпорации, единожды создав инфраструктурное предложение, не могут отказаться от него, потому что сбыт основной продукции привязан к инфраструктурному запросу.

magnifier.png По итогам 12 месяцев (данные за июнь 2017-го) совокупная выручка Apple от доступа к сервисам App Store, iTunes, Apple Pay, iCloud превысила 27,8 млрд долларов при годовой выручке корпорации 229 млрд долларов, то есть не меньше 12%. Однако динамика роста по сервисам составляла почти плюс 60%, тогда как по продуктовым линейкам — от –4 до 12%

Используя свой уникальный статус «поставщика возможностей» — создания среды и платформ — инфраструктуры, с помощью которой другие физические или юридические лица делают свой бизнес, современные цифровые корпорации имеют уникальный гандикап, которого не было у монополий предыдущих эпох. Тем не менее стремительно монополизирующиеся рынки старых отраслей тоже бросают вызов национальным институциям, как, например, поступает с юридическими претензиями стран третьего мира корпорация Monsanto, которая завершает слияние с Bayer. Выручка объединенной структуры по итогам 2016 года могла бы достигнуть 25 млрд евро. После объединения компании будут совокупно контролировать около 30% мировых посевов. Фактически они становятся не продуктовой, а инфраструктурной корпорацией по созданию биопродукции. Мировые производители автомобилей довольно успешно пытаются остановить принудительное квотирование производства электрокаров по причине того, что создание инфраструктуры электроавтотранспорта находится вне периметра их решений. Нет возможности влиять на инфраструктуру — нет быстрого внедрения нового поколения продукта. И это в весьма консервативной отрасли, где ключевые элементы продукта не менялись со времен Карла Бенца и Генри Форда. Разумеется, при этом автопроизводители вкладывают миллиарды долларов в R&D-проекты в сфере электротранспорта, но пока не решен вопрос с инфраструктурой? отрасль колеблется: слишком велики риски.

Как видно, в разных секторах развитие провайдерских, инфраструктурных направлений, когда сервисы становятся неотъемлемым инструментом предложения корпораций своим клиентам, двигаются неравномерно, но в едином тренде, дающем корпорациям и их руководству огромные возможности влиять на социально-политические процессы в разных странах.

Уже сейчас материальные и политические ресурсы корпораций, особенного быстро переходящих к новому — инфраструктурному — типу, зачастую превосходят ресурсы правительств и отдельных чиновников малых развивающихся стран. При этом в крупных странах они всё чаще сталкиваются с сопротивлением политических сил, опирающихся на экономических агентов старых отраслей. Яркий пример — действия администрации Трампа: разрушение модели трансокеанских содружеств, торговые войны, агрессивный протекционизм. Победа этого типа политиков апеллирует к голосам промышленных штатов США, которые противопоставляют себя глобалистски настроенным жителям побережий, отдавшим свои голоса Хиллари Клинтон. Они служат попыткой уравновесить баланс, остановить критический разрыв между регионами, где расположены крупнейшие современные ИТ-корпорации инфраструктурного типа (Западное побережье), финансовые инфраструктурные группы (Восточное побережье) и остальной Америкой. Разрыв этот усиливался с каждым годом, одна лишь Калифорния — это седьмая экономика мира, по экономическому весу равная 20 более бедным штатам.

Новые направления использования цифровых технологий дают корпорациям не только уникальные свойства инфраструктурных монополий, но и больший информационно-политический вес, которого не было у ключевых монополий предыдущих эпох. Своей деятельностью и заявленными целями они влияют на ключевые макроэкономические параметры развития крупнейших национальных экономик, усиливая напряжение, миграцию и социальное неравенство между отдельными городами и регионами (в США и не только).

Будущее корпораций зависит от того, как удастся преодолеть развилку, определяющую, какие социальные последствия рост их влияния повлечет за собой в ближайшие двадцать-тридцать лет.

magnifier.png Будущее корпораций зависит от того, как удастся преодолеть развилку, определяющую, какие социальные последствия рост их влияния повлечет за собой в ближайшие двадцать-тридцать лет

Это может быть «корпоративное государство» с обновленными тоталитарными практиками контроля и массового социального управления. Первые эксперименты КНР в части социального рейтинга граждан, соглашения американских ИТ-корпораций с АНБ дают инструменты для подобного развития событий — все большего сращивания государственных функций с инфраструктурой ключевых корпораций, постепенного синтезирования своих действий с целями национальных бюрократий и политического истеблишмента. При этом неизбежно начнут сбоить системы сдержек и противовесов либерально-представительской демократии, когда руководство государств и корпораций начнет сливаться до плохой различимости.

Другой вариант — «либертарианский рай»: корпорации развиваются в направлении большей правовой защиты участников своих инфраструктур, создавая новые элементы наднациональных прав; при этом свобода участников ограничивается незначительно, а ценность лояльности растет, доходя по важности до уровня гражданства в нынешнем мире. Однако подобное размывание государственной привязанности сделает участников новых либертарианских и индивидуалистических обществ крайне уязвимыми перед неугасающей конкуренцией между национальными государствами. Смогут ли корпоративные структуры защитить своих пользователей в подобном будущем от более жестких, быстрее согласующих применение насилия государственных режимов — большой вопрос.

В России государство обладает уникальными особенностями, так как само во многом несет на себе отпечаток корпоративной модели управления. При этом реальный корпоративный блок в России — как частного сектора, так и государственного — остается на предыдущем уровне развития, в своих стратегиях декларируя продвижение своих продуктов, а не создание инфраструктуры доступа к ним. Единственное значимое отличие — уникальное положение отрасли добычи и логистики углеводородного сырья («Газпром», «Роснефть», «ЛУКойл», «Транснефть» и др), которые за последние десятилетия выработали уникальные инфраструктурные принципы позиционирования себя, в том числе во взаимодействии с международными потребителями и поставщиками. То есть корпорациями с новыми, соответствующими текущей технологической волне целями в России стали компании предыдущих технологических укладов, поставляющие на экспорт продукцию низких переделов.

magnifier.png  Создание новых компаний — перерождение нынешних корпораций в инфраструктурные — способно вовлечь максимальное число граждан, сделать структуру занятости соответствующей вызовам современности

Для большинства россиян будущее неоднозначно до тех пор, пока не возникнет новая структура занятости. С одной стороны, она будет подразумевать массовое создание творческих продуктов и оказание услуг частными лицами, то есть массовую самозанятость, когда каждый творческий человек становится индивидуальным предпринимателем. С другой стороны, она приведет к появлению корпораций нового типа, которые позволят перезапустить приток средств в рентную модель перераспределения.

Модель ренты с новых, еще не развитых инфраструктурных рынков: транспортных и логистических, хранения и обработки данных, создания запасов и системы экспорта электроэнергии, кибербезопасности и других — вполне реализуемы при текущих возможностях госуправления и качествах человеческого капитала современной России. Создание новых компаний — перерождение нынешних корпораций в инфраструктурные — способно вовлечь максимальное число граждан, сделать структуру занятости соответствующей вызовам современности.

На подобных корпоративных инфраструктурных системах могут вырасти десятки и сотни тысяч новых бизнесов в РФ и других странах, с новыми миллионами высокотехнологичных рабочих мест. Важно, что ключ к работе инфраструктур будет у российского капитала и российских регуляторов, у элиты России.

Мнения авторов, опубликованные в этой рубрике, могут не совпадать с точкой зрения редакции.


Наверх