Непредсказуемая история

Яркую характеристику творчества Тарле дал, уже после его смерти, признанный глава французской славистики академик Андре Мазон: «Французы, знавшие его, нашли его верным своей миссии историка нашей Революции и Империи, патриота, глубоко потрясенного нашествием, которому подверглась его страна и которое она отразила столь же победоносно, как в 1812 году, — но патриота без высокомерия и национализма, всегда гуманного, великодушного — и остроумного».

Евгений Викторович Тарле родился в Киеве 8 ноября 1874 года по новому стилю в еврейской семье. Его детство прошло в Херсоне. Историей увлекся в третьем классе гимназии, когда том за томом поглощал взятые в городской библиотеке сочинения Маколея и Костомарова. Затем пришла очередь «Истории России» С. М. Соловьева, который «постепенно становился моим идеалом, и ему я верил слепо, как только дается смертным верить в 4-м, 5-м и даже 6-м классах, когда еще нет доступа позднейшему скептицизму». В Херсоне же, еще гимназистом, он познакомился со своей будущей женой с Лелей Михайловой, с которой они прожили шестьдесят лет.

В 1892 году, окончив гимназию, Тарле поступил на историко-филологический факультет Новороссийского университета в Одессе, где на него обратил внимание известный византинист Федор Успенский, но уже в следующем году он перевелся в Киевский университет. Из всех профессоров наибольшее влияние на Тарле имел ставший его главным учителем профессор Иван Лучицкий, крупнейший русский специалист по истории религиозных войн во Франции XVI века и по французской аграрной истории XVIII века.

Успешно начатая научная и литературная деятельность Тарле была прервана. Двадцать девятого апреля 1900 года в Киеве Анатолий Луначарский должен был читать доклад «Генрик Ибсен как моралист». Сбор от продажи билетов негласно предназначался в помощь политзаключенным. Оппонентом докладчика был намечен Тарле. Но едва Луначарский приступил к чтению доклада, как появились жандармы и арестовали всех присутствующих. Выйдя из тюрьмы, где он провел немногим более месяца, Тарле получил запрет на преподавательскую деятельность, был отчислен из университета и выслан в усадьбу тестя близ станции Затишье в Тираспольском уезде Херсонской губернии. В августе того же года Тарле было разрешено поселиться в Варшаве, где они с женой прожили около года.

В Варшаве Тарле мог заниматься только литературной работой — и занимался ею очень интенсивно. За один только 1901 год он, помимо ряда статей, опубликовал магистерскую диссертацию «Общественные воззрения Томаса Мора в связи с экономическим состоянием Англии его времени».

Переехав летом 1901 года в Петербург, Тарле решил защищать диссертацию в своем «родном» Киевском университете. Защита состоялась 14 октября и была непростой, диспут продолжался около пяти часов. В конце концов магистерская степень была присвоена Тарле шестью голосами против трех.

Из Петербурга в Юрьев

Тарле много печатается, с успехом выступает с публичными лекциями, и предпринимает попытки вернуться в университет. После того как министром народного просвещения в 1902 году стал его знакомый варшавский профессор классической филологии Григорий Зенгер, судьба Тарле была решена положительно, и он стал приват-доцентом Петербургского университета.

К тому времени сложились его взгляды на историю: он считал, что история может опровергнуть любые предсказания. Тарле уже тогда было присуще убеждение в принципиальной непредсказуемости, в известной мере иррациональности исторического процесса.

Вскоре после переезда в Петербург Евгений Тарле стал одним из самых популярных университетских лекторов. Но грянула революция. Седьмого февраля 1905 года в Актовом зале Петербургского университета состоялась сходка, в которой приняло участие около трех тысяч студентов, требовавших демократических прав. Ее почетным председателем был избран Тарле.

Революционные события 1904–1906 годов увлекли Тарле, принимавшего участие в многочисленных выступлениях оппозиционной интеллигенции. Во время одного из таких выступлений он был тяжело ранен. Этот случай получил широкую огласку, о нем сообщали газеты, вывешивались медицинские бюллетени, выражались протесты, была выпущена специальная открытка с фотографией Тарле, лежащего в больнице с забинтованной головой.

В конце 1905 года в журнале «Мир Божий» начали печататься очерки Тарле «Падение абсолютизма в Западной Европе», вышедшие затем отдельным изданием. В этих очерках он писал: «Политические революции, в самом главном и существенном, обусловливаются тем, что известная форма управления не только перестает отвечать материальным и моральным потребностям общества, но что дальнейшее ее существование становится прямою угрозою для нормального удовлетворения нужд и интересов социально-сильных слоев народа».

Вскоре после переезда в Петербург Тарле приступил к систематическому и углубленному изучению экономической и социальной истории Франции конца XVIII — начала XIX века. С 1903 по 1914 год он почти ежегодно ездил за границу для работы в архивах. Вслед за небольшой монографией «Рабочие национальных мануфактур во Франции в эпоху революции (1789–1799)» появилось капитальное двухтомное исследование «Рабочий класс во Франции в эпоху революции (1789–1799)».

Двадцать четвертого апреля 1911 года работа Тарле «Рабочий класс во Франции в эпоху революции» была защищена в Петербургском университете в качестве докторской диссертации.

В 1913 году вышло фундаментальное исследование Тарле «Континентальная блокада», посвященное экономической истории Франции наполеоновской эпохи. Выход в свет этого исследования утвердил его репутацию одного из крупных русских экономических историков. В 1928 году вторая книга Тарле о континентальной блокаде вышла во Франции и имела хорошую прессу.

После защиты докторской диссертации Тарле имел все основания для получения профессорской кафедры в университете. Но Министерство народного просвещения ни в коем случае не хотело утверждать его из-за его репутации открытого противника царского режима. В этих обстоятельствах он согласился стать профессором Юрьевского (ныне Тартуского) университета.

Участвуя в манифестациях оппозиционной интеллигенции, в октябре 1905 года Е.В.Тарле был тяжело ранен шашкой

isrageo.com

Неизбежность серьезных потрясений

Первую мировую войну Евгений Тарле встретил, как и большая часть русской либеральной и демократической интеллигенции: он занял оборонческие позиции. Второй том «Континентальной блокады» он посвятил памяти студентов Юрьевского университета, павших за родину.

Февральскую революцию 1917-го Тарле принял с радостью и энтузиазмом. Она была осуществлением его многолетних чаяний. С некоторыми членами Временного правительства, например с Милюковым и Керенским, он был давно и хорошо знаком — они принадлежали к одному кругу петербургской интеллигенции.

Политические позиции Тарле в 1917 году ярче всего проявились в его статьях в газете «День». Последняя его статья в этой газете появилась 21 декабря 1917-го. В ней он писал: «В ближайшие годы в России будут неизбежно происходить еще более или менее серьезные потрясения, толчки и конвульсии будут сотрясать жестоко ампутированный, но все еще колоссальный организм — пока наладится тот или иной порядок вещей сколько-нибудь прочно…».

Двадцать пятое октября 1917 года Тарле встретил в Юрьеве, где провел и первые послеоктябрьские месяцы. В Петроград он окончательно вернулся в начале лета 1918-го, после занятия немцами Лифляндии и закрытия русского университета, и занял выжидательную позицию. Осенью того же года он был избран штатным профессором Петроградского университета по кафедре всеобщей истории.

К 1923 года Тарле убедился в прочности советской власти и стремился найти какой-то способ сосуществования с ней как с реальной властью, хотя бы отчасти выражавшей в области внешней политики национальные интересы России. Не исключено, что первые годы нэпа с их относительным либерализмом порождали у него и какие-то надежды на возможность внутренней эволюции режима.

В 1924 году, впервые после 1914-го, Тарле получил возможность поехать во Францию и затем ежегодно до конца 1929 года по несколько месяцев в году проводил в заграничных командировках, главным образом во Франции.

В 1920-е он был избран членом французских научных обществ: Общества истории Французской революции, Общества новой истории, Общества истории Великой войны, а также членом Академии политических наук при Колумбийском университете.

Седьмого мая 1927 года Тарле был избран академиком. Он в принципе поддерживал курс непременного секретаря Академии наук Сергея Ольденбурга на сотрудничество с советской властью, при максимально возможном сохранении внутренней независимости академии.

Самой крупной и известной работой Тарле 1920-х годов была книга «Европа в эпоху империализма. 1871–1919», выросшая из его университетских курсов по новейшей истории. Тарле подчеркивал тяжелейший, беспощадный характер Версальского мира, делавший его источником новых конфликтов, однако он не соглашался с рассуждениями о «конце Европы», «гибели Запада», даже о «конце человеческой цивилизации».

Книгу «Континентальная блокада» Тарле посвятил памяти студентов Юрьевского университета, павших за родину

auction-imperia.ru

Академическое дело

Двадцать восьмого января 1930 года, через месяц с небольшим после возвращения из очередной (и оказавшейся последней в его жизни) поездки во Францию, Евгений Тарле был арестован и помещен в Дом предварительного заключения на Шпалерной, где провел более полутора лет. Тарле предстояло стать одной из центральных фигур в фабрикуемом ОГПУ «Академическом деле». Дело было полностью сфабриковано, признания обвиняемых добывались путем угроз, шантажа и давления, разумеется, не отраженных в протоколах допросов. Прямые физические пытки, насколько известно, не применялись, но использовались различные способы психологического давления: так, одновременно с Сергеем Платоновым были арестованы две его дочери, почти одновременно с Тарле — его сестра Мария Тарновская, а еще раньше — ее муж.

Как и другим арестованным, Тарле было предъявлено обвинение в принадлежности к контрреволюционной монархической организации, ставившей своей целью свержение советской власти и установление в России конституционной монархии во главе с великим князем Андреем Владимировичем. Согласно сценарию, разработанному ОГПУ, Тарле отводилась роль министра иностранных дел в будущем правительстве России.

В январе 1931-го было утверждено обвинительное заключение на 168 страницах, в котором Тарле фигурировал в качестве одного из главных руководителей контрреволюционной заговорщицкой организации.

Обвиняемым также инкриминировались шпионаж и подготовка иностранной интервенции. Все было подготовлено для проведения большого политического процесса. Но, по-видимому, в последний момент он был отменен. В это время решался вопрос о судьбе Академии наук, и поскольку в конечном счете решено было ее сохранить, приспособив к советской системе, власти, вероятно, сочли нецелесообразным дискредитировать в такой степени весь институт академии. Приговоры по «Академическому делу» были вынесены во внесудебном порядке. Шесть бывших офицеров, обвиненных в создании военной организации, были расстреляны; многие подсудимые были приговорены к десяти годам заключения. Странным образом, с точки зрения элементарной логики, наименее суровые приговоры были вынесены тем, кому приписывалось руководство организацией. Постановлением коллегии ОГПУ Тарле был выслан в Алма-Ату сроком на пять лет.

Полной ликвидации постыдного «Академического дела» пришлось ждать тридцать пять лет, хотя уже в середине 1930-х многие осужденные по нему ученые вернулись в Москву и Ленинград. Однако реабилитация главных обвиняемых состоялась только в 1967 году.

Но еще до вынесения формального приговора общее собрание АН СССР исключило Евгения Тарле (наряду с Сергеем Платоновым, Николаем Лихачевым и Матвеем Любавским) из числа действительных членов академии, несмотря на возражения президента АН СССР Александра Карпинского.

В начале сентября 1931 года Тарле прибыл в Алма-Ату. Находясь там, он непрестанно хлопотал о своем освобождении из ссылки и пересмотре дела, обращаясь с заявлениями во всевозможные инстанции.

В начале октября 1932-го Тарле выехал в Москву. В ближайшие дни по приезде он был принят секретарем ВЦИК Авелем Енукидзе и узнал от него о своем помиловании.

Сталин уже в это время, возможно, подумывал о переориентации советской исторической науки, сворачивании курса недавно умершего Михаила Покровского — главы марксистской исторической школы в СССР и использовании наследия и кадров «буржуазной историографии» в новой ситуации.

Дом предварительного заключения на Шпалерной, 25

citywalls.ru

Под знаком Наполеона

Тарле вернулся в Ленинград и был восстановлен в должности профессора Ленинградского историко-лингвистического института, в который были выделены гуманитарные факультеты университета.

Поворотным пунктом в судьбе Евгения Викторовича стал выход в свет его знаменитой книги «Наполеон». Он начал писать ее в марте 1935-го по заказу горьковской серии «Жизнь замечательных людей». Книга писалась, по словам Тарле, «запоем». Двадцать шестого апреля 1936 года заведующий редакцией ЖЗЛ Тихонов докладывал Горькому: «Посылаю Вам книжку Тарле “Наполеон”. Хозяин сказал, что он будет ее первым читателем».

Книга вышла в свет в начале лета 1936 года и имела огромный успех. Известно, что она понравилась и Сталину. С этого момента Тарле вновь начали широко печатать.

Но в самый разгар сталинского террора, 10 июня 1937-го, в «Правде» и «Известиях» одновременно появились разгромные статьи о «Наполеоне», подписанные псевдонимами «А. Константинов» и «Дм. Кутузов». Книга Тарле именовалась «вражеской вылазкой», сам он — «фальсификатором истории». Тем более что эта книга вышла под редакцией к тому времени репрессированного Радека. Публикация таких статей одновременно в двух центральных газетах явно была прелюдией к немедленному аресту. Однако Тарле удалось, по-видимому, в тот же день обратиться к Сталину, и на следующий день по прямому указанию Сталина в обеих газетах появились редакционные опровержения напечатанных накануне статей.

В архиве Тарле сохранилось письмо к нему Сталина от 30 июня 1937 года: «Я узнал недавно, что редакционные замечания этих газет Вас не удовлетворяют. Если это верно, можно было бы безусловно удовлетворить Ваше требование насчет антикритики. За Вами остается право остановиться на форме антикритики, наиболее Вас удовлетворяющей (выступление в газете или в виде предисловия к новому изданию “Наполеона”). И. Сталин».

Этим письмом было предопределено и решение давно поднимавшегося Тарле вопроса о его восстановлении в звании и правах академика.

Его книга о Наполеоне в последующие пять лет переиздавалась в СССР пять раз. Последним прижизненным советским изданием «Наполеона» было вышедшее в 1946 году издание для слепых.

Тарле написал действительно классическую биографию Наполеона. Он не скрывает своего восхищения Наполеоном как колоссальной исторической фигурой, но Наполеон у Тарле и деспот, и тиран, и жестокий угнетатель. Он же — гениальнейший полководец всех времен, «первый из первых в этом кровавом искусстве» и одаренный исключительным умом государственный деятель. Наполеон для него герой — творец истории и собственной судьбы, «мировой дух верхом на коне».

«Наполеон» имел огромный успех как у широкой читательской публики, так и у утонченных интеллигентов. А Сталин оценил ее так: «Это, конечно, немарксистская книга, но лучшая книга по истории, какую я когда-либо читал».

Книга Тарле сразу же была переведена на многие иностранные языки. Во Франции она выходила шесть раз. А всего переводов было более двадцати.

Вслед за «Наполеоном» в скором времени вышла новая книга Тарле «Нашествие Наполеона на Россию. 1812 год», приуроченная к 125-летию войны 1812 года. Тарле убежден, что в русской армии не было полководца, равного Наполеону, но он высоко оценивает стратегию и тактику Барклая де Толли и Кутузова.

Завершила наполеоновскую трилогию книга «Талейран». С большим искусством и видимым увлечением описывает Тарле феерическую карьеру знаменитого дипломата, служившего многим режимам и предававшего их. Автор явно любуется умным, циничным и победоносным хищником.

Наполеон на картине Жака-Луи Давида и первое издание «Наполеона» Тарле

Wikipedia

Отечественная война

Евгений Тарле стал видным публицистом Великой Отечественной войны с первых ее дней. Основной пафос его военной публицистики — мобилизация русского прошлого на борьбу с новым агрессором.

Доклад Тарле в Академии наук «О преступлениях гитлеровской Германии и об их подготовке» касался идеологии гитлеризма и вековых пороков германского империализма. Он был включен и в Комиссию по вопросам мирных договоров и послевоенного устройства при Наркомате иностранных дел СССР под председательством Максима Литвинова. Одной из главнейших задач комиссии Литвинова было «обезвреживание» Германии после войны. Тарле представил в комиссию несколько записок и справок, посвященных этому вопросу, и принимал участие в его обсуждении. В записке, составленной в октябре 1943-го, он выдвигал следующие постулаты: «Безопасность России повелительно требует: 1. Обезвреживания Пруссии, без чего немыслимо прекращение попыток новой агрессии со стороны Германии, и 2. Решительной борьбы против искусственной насильственной централизации государственной системы Германии».

Последние два-три предвоенных года и первые годы войны Тарле работал над книгой «Крымская война». Это было самое большое по объему его сочинение. Первый том «Крымской войны» вышел в 1941 году, второй — в 1943-м. Разоблачение коварной политики Пальмерстона, провоцировавшего, по мнению Тарле, конфликт, — одна из центральных тем первого тома.

В 1943-м Тарле с женой и сестрой переехал в Москву и начал преподавать в Московском университете и Институте международных отношений.

.

Последнее десятилетие

После семидесяти Тарле получил максимальное количество наград и отличий. Он был удостоен почетных докторских степеней нескольких зарубежных университетов, избран в ряд зарубежных академий. Был награжден тремя орденами Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени. Все послевоенные годы он почти непрерывно выступал как публицист со статьями на внешнеполитические темы. Послевоенные исторические работы Тарле посвящены главным образом дипломатической и военно-морской истории России XVIII–XIX веков.

«Северная война и шведское нашествие на Россию» была опубликована только посмертно, в 1958 году

msk.au.ru

В 1948 году Тарле было передано поручение Сталина написать трилогию «Русский народ в борьбе против агрессоров». Первая книга должна была быть посвящена Северной войне, вторая — 1812 году, третья — Отечественной войне 1941–1945 годов. Тарле быстро приступил к работе. Пятого августа 1948-го он заключил с Госполитиздатом договор на книгу «Северная война и шведское нашествие на Россию». К середине 1950-гл рукопись объемом 40 печатных листов была готова.

С изданием книги, однако, возникли неожиданные трудности. Двенадцатого июня 1950 года он послал рукопись Сталину. Однако желанного распоряжения об издании книги не последовало, и она была опубликована только посмертно, в 1958 году.

В августе 1951-го в журнале «Большевик» появилась статья директора музея «Бородинская панорама» Кожухова «К вопросу об оценке роли М. И. Кутузова в Отечественной войне 1812 г.». Кожухов заявлял, что книга Тарле «Нашествие Наполеона на Россию» «проникнута духом преклонения перед иностранными историками». Разумеется, публикация в центральном органе партии статьи с такими обвинениями безвестного автора против знаменитого академика могла произойти только с санкции высшего руководства.

Тарле обратился с письмом к Сталину, в котором просил разрешения напечатать ответ Кожухову. Сталин, очевидно, дал указание напечатать ответ Тарле, и в октябре 1951-го в «Большевике» появилось его «Письмо в редакцию», в котором Тарле, отвергая обвинения в антипатриотизме и фальсификаторстве, указывал, что сейчас он работает над новой книгой о войне 1812 года.

Тем не менее последующие части трилогии Тарле написаны не были. Евгений Викторович Тарле умер в Москве 6 января 1955 года.