Сквозь тернии к мозгу

Наталья Петровна Бехтерева была, пожалуй, одной из самых известных советских и российских женщин-ученых. Она первой начала вживлять электроды в мозг человека для изучения деятельности этого самого сложного объекта во Вселенной и купирования заболеваний, отказывалась ставить рамки для исследований, устремляя научный интерес в области, которые называла «пока еще не наукой», основала новый академический институт, была человеком активной жизненной позиции и очень непростой судьбы.

Седьмого июля 2024 года ей исполнилось бы сто лет. Среди юбилейных событий два помогают приблизить публичный образ известного ученого к реалистичному портрету человека. Это открытая в галерее «Петербургская фотолетопись» фотовыставка и издание книги петербургского журналиста Аркадия Соснова «Сбывшиеся сны Натальи Петровны. Из разговоров с академиком Бехтеревой».

Портрет Натальи Бехтеревой, обхватившей голову руками

Юрий Белинский

Эволюция лица и особая интонация

Плакат с портретом Натальи Бехтеревой, ее умный и внимательный взгляд контрастирует с нарядной и слегка легковесной суетой Невского проспекта, где в доме номер 88 работает фотовыставка, посвященная столетию со дня ее рождения. Внутри выставочного пространства «Петербургская фотолетопись» экспозиция ведет зрителя по судьбе великого человека. Вот тоненькая девочка-подросток запечатлена с братом. Вот юная девушка с корзиночкой кос, доктор в маске, депутат Верховного Совета СССР с коллегами в пылу горячих споров, в кабинете, в лаборатории, с мужем, с сыном и внучкой, со своим любимцем рыжим котом Тимом. Раздвижные стенки выставочного пространства позволяют увидеть с одной точки портреты Натальи Петровны разных лет и проследить, как меняется ее взгляд, как с возрастом добавляется деталей. Фотографии из семейного альбома и архивов известных петербургских фотографов Валерия Лозовского, Юрия Белинского, Игоря Потемкина, Александра Николаева, сына героини Святослава Медведева переплетены с образами Ленинграда-Петербурга, знаковыми для Натальи Бехтеревой местами, людьми, сыгравшими важную роль в ее жизни.

Идея фотовыставки родилась благодаря работе над переизданием посвященного ей фотоальманаха «Петербургская фотолетопись», который был создан в 2009 году, к годовщине кончины Натальи Петровны. Об этом «Стимулу» рассказала Лариса Успенская, начальник административного отдела Института мозга человека РАН. «У нас появилась идея переиздать и расширить фотоальманах, добавить современный вид института, фотографии сотрудников. Обратились к Валерию Николаевичу Лозовскому — руководителю фонда “Петербургская фотолетопись”, а он предложил сделать не только альманах, но и выставку. Содержание нового альманаха и фотовыставки практически совпадают», — рассказала наша собеседница. Концепция фотовыставки принадлежит петербургскому журналисту Юрию Светову.

Внимание посетителей выставки притягивает коллаж Валерия Лозовского, символизирующий главный предмет научного интереса Бехтеревой — мозг человека. Изображение собрано из множества отдельных снимков изгибов волн Финского залива в районе поселка Комарово, где у Натальи Петровны была дача, и отзеркаленных по вертикали.

На вопрос, исчерпывающее ли представление об образе и энергии героини дает фотовыставка, Валерий Лозовский ответил: «Нет, конечно. Но она дает возможность приблизиться к этому».

Репортер ТАСС с 60-летним стажем, писатель и детский поэт Олег Сердобольский отмечал особую простоту Наталья Петровны в общении с людьми: «Она никогда не поднималась на ступеньку над вами, не подчеркивала дистанцию, не проявляла превосходства». При личной встрече во время работы над проектом к 300-летию Петербурга «Петербург в моей судьбе» он поразился отличию монументального публичного образа Бехтеревой от впечатления, которое она производила в жизни. Это, по словам Олега Сердобольского, была домашняя, не очень-то и высокая женщина. А его коллега по ТАСС фотокорреспондент Юрий Белинский отметил особую ауру гениальности, которую редко можно ощутить, даже общаясь с очень крупными учеными. По его наблюдению, «Наталья Петровна чувствовала фотокамеру, но вела себя во время съемки естественно». На фотовыставке есть несколько снимков Юрия Белинского, в том числе портрет, где Наталья Петровна сидит, обхватив голову руками, — один ярких смысловых акцентов выставки.

«Наталья Петровна умела бесподобно интонировать, расставлять акценты, паузы, выделять что-то важное. У нее был очень мелодичный голос, возможно, благодаря тому, что в детстве она занималась пением, — вспоминает Аркадий Соснов. Ему довелось провести в общении с Натальей Петровной много времени: он писал о ней заметки и очерки, помогал в организации телевизионных съемок и радиовыступлений, а к столетию Натальи Бехтеревой в издательстве «Время» вышла его книга «Сбывшиеся сны Натальи Петровны. Из разговоров с академиком Бехтеревой», основанная на строго задокументированных, вплоть до технических нюансов, аудиозаписи и доверительных разговорах с героиней. «Я дал прочитать рукопись сыну Натальи Петровны академику Святославу Всеволодовичу Медведеву, он написал послесловие и подтвердил, что все в этой книге правда и что когда он ее читал, то видел и слышал живую Наталью Петровну», — поделился Аркадий Соснов.

Наш собеседник отметил, что она с детства была и всю жизнь оставалась «невероятной кошатницей»: «Она рассказывала мне, что когда семья жила в доме на углу Греческого проспекта и улицы Некрасова, там были огромные подвалы, где было много кошек, и они с младшим братом шныряли по этим подвалам, приносили кошек домой, отмывали, мама их ругала, и так продолжалось до бесконечности. У нее и в зрелые годы всегда были кошки. На выставке есть фото ее любимого рыжего кота Тима, которому было позволено забираться на рабочий стол академика Бехтеревой». А во время подготовки кандидатской диссертации ей пришлось проводить эксперименты на кошках. «В этом не было необходимости, но она тогда этого до конца не понимала. И впоследствии казнила себя за это», — рассказывает Аркадий Соснов.

«Дружба — слишком ответственное слово», — говорит Аркадий Соснов. И свои отношения с Натальей Бехтеревой он, скорее, склонен назвать доверительными и почти семейными — они жили с Натальей Петровной по соседству на улице Кронверкской и в Комарово, она часто приглашала их с дочерью Алиной в гости и как-то даже попросила его помочь разобраться с электричеством, когда на Кронверкской неожиданно погас свет. А началось все с публикации в газете «Смена» в 1987 году, когда с подачи Натальи Петровны Аркадий в статье сравнил процессы, которые происходят в мозге человека и в обществе. «Когда визировала материал, она вскинула на меня голову и сказала: “А вы умный”. «В ее интонации были перемешаны и ирония, и уважение, и снисходительность, и усмешка», — вспоминает Соснов.

Коллаж, создающий образ мозга человека

Валерий Лозовский

До середины Кировского моста

Аркадий Соснов рассказал, как сложилась работа над книгой. Во время одной из встреч Наталья Петровна рассказала ему, что некая журналистка хотела написать о ней книгу, изобразив знаменитого ученого в образе аристократки. Определенные основания для этого были: мама Натальи Петровны происходила из дворян Владимирской губернии, отец был талантливым изобретателем, не говоря уже о дедушке Владимире Михайловиче Бехтереве — основоположнике отечественной рефлексологии и патопсихологии. Такая подача очень вписывалась в тогдашние тренды, но Наталья Петровна сказала твердое «нет»: «Я вообще не такая: могу и полы помыть, и рассольник сварить». «Я, конечно, знал ее биографию, что она сирота, детдомовка, блокадница, — вспоминает Аркадий Соснов. — И мы договорились, что я в ходе работы над книгой буду ее расспрашивать о каких-то мелких деталях, ведь она сама книги писала и о ней выходили книги. Мне важно было показать ее путь “сквозь тернии к мозгу”, показать ее путь преодоления, как она из статуса дочери врагов народа поднялась на научные вершины. И она сказала: “Я вам все расскажу, расскажу все детали, и только правду”. Я выделил для себя одно ее качество — она очень много пережила в жизни и принимала жизнь во всей полноте, умела войти в положение даже тех людей, которые ей причиняли вред, относилась к этому с какой-то особенной мудростью, и она никогда никому не мстила. И никогда не навешивала ярлыков». Поэтому, вероятно, и попытку вписать ее судьбу в какой-то расхожий шаблон принять не могла, видела книгу о себе совсем иначе и доверила эта работу Аркадию Соснову.

Ярчайшим моментом преодоления обстоятельств, отраженным в книге, был момент, когда 17-летняя Наташа Бехтерева, живя еще в детском доме на Стремянной улице, ходила пешком через весь город в Первый медицинский институт, куда поступила в 1941 году. «Она провела в Ленинграде первую блокадную зиму, — пояснил Аркадий Соснов. — Каждый день, отправляясь в институт, она себе говорила: “Я дойду до середины Кировского моста (ныне Троицкий мост через Неву. — “Стимул”), а там, если силы кончатся, вернусь». А когда доходила до середины моста, то говорила: “Половина пути уже пройдена, нет смысла возвращаться”». В книге описаны моменты, когда девушка на этом пути встречала страшные сцены, трупы людей. Как-то ее даже оштрафовали за хождение по Марсову полю во время артобстрела.

Потом детский дом вывезли в эвакуацию, и Бехтерева работала медсестрой в Новгородской области, жила в крестьянской семье, где ее чуть не выдали замуж. Из Новгородской области она уехала в Иваново, чтобы продолжить учебу в местном мединституте, и это время, по ее воспоминаниям, было чуть ли не тяжелее блокадной зимы. В Ленинграде она жила в детском доме, находилась на государственном обеспечении, а в Иванове должны была добывать себе пропитание сама. «К ней прониклась симпатией заведующая магазином и раз в месяц дарила ей буханку хлеба», — рассказывает Аркадий Соснов. Девушки в общежитии получали посылки из дома, продукты или вещи, которые можно было обменять на продукты, а Наташе говорили: «Ты нам нравишься, мы бы с тобой дружили, но у тебя ничего нет, с тебя ничего не возьмешь» — и ели по ночам продукты из своих посылок. Когда Наталья Петровна стала знаменитой, одна из ее ивановских однокашниц написала ей письмо, в котором вспоминала об этом времени, говорила, что гордится, что училась вместе с Натальей Петровной и переживала трудные времена. «Наталья Петровна говорит мне: “Я ей просто не ответила. Это самое большое, что я могла для нее сделать”. Не упрекала, не укоряла», — говорит Аркадий Соснов.

«Затем, после прорыва блокады, Наталья Бехтерева вернулась в Ленинград и продолжила обучение в родном вузе. На выпускной идти не хотела, потому что не в чем. Но все же пошла, и, когда фотографировались, встала скромненько с краю. Но декан сказал: “Поставьте ее в центре, это будущая знаменитость”. Этого в книжке у меня нет, этот момент остался в дневнике, но в книге есть другие эпизоды, когда Наталья ездила в лагерь навестить маму — стояла в безумных очередях за билетами, пряталась на крыше поезда от хулиганов и мародеров», — говорит Аркадий Соснов.

На выставке, посвященной 100-летию Наталии Бехтеревой

Наталия Михальченко

Детектор ошибок и «зазеркалье»

Фотограф Юрий Белинской вспоминает, как однажды был на съемке в психиатрической больнице на Обводном канале, где тогда работала Наталья Петровна. Отсняв материал и распрощавшись с нею, он понял, что находится в коридоре, с обеих сторон закрытом на специальные ключи, мимо ходят санитары и на его просьбу помочь выйти отсюда реагируют с иронией: «Корреспондент ТАСС? Многие хотят отсюда выйти, у нас в палате есть еще из “Известий” и из “Правды” пациенты». С третьего раза его, наконец, правильно поняли, но атмосфера, в которой приходилось работать Бехтеревой, врезалась ему в память надолго.

Между тем Наталья Бехтерева помогала пациентам избавиться от паркинсонизма, навязчивых состояний и других тяжелых расстройств. Об этом подробно в своей книге рассказывает Аркадий Соснов. Это стало возможно благодаря тому, что она изучила тонкие механизмы и структуры мозга, например детектор ошибок, который представляет собой особую группу клеток головного мозга. Он есть у каждого человека и проявляется неосознанно, когда мы вдруг начинаем думать, выключили ли утюг или плиту перед выходом из дома. Детектор ошибок, вышедший из-под контроля, заставляет человека делать абсурдные вещи — например, поминутно мыть руки, внушая себе, что они недостаточно чистые. С детектором ошибок также связана сложная диалектика выздоровления пациента после операции. Если его поят, кормят и обслуживают, у прооперированного человека ничего не болит, но стоит шевельнуться — появляется боль, и это подталкивает человека к пассивности, в то время как именно движение позволяет быстрее восстановиться. И эти так называемые устойчивые патологические состояния — еще одна сфера, которой Наталья Бехтерева активно занималась.

Бехтерева взяла на себя смелость изучать и область, которую называла «зазеркальем» — то, что по словам Аркадия Соснова, «лежит за пределами материального мира: выход души из тела, видения и ощущения пациентов в ситуациях клинической смерти». «Ее это интересовало еще и потому, что она через некоторые иррациональные ситуации прошла. Ей за всю жизнь приснилось четыре провидческих сна, которые сбылись. В этих снах к ней приходила информация, которую она не могла знать: какие-то слова, имена, ситуации. Она пыталась их разгадать. За это ее упрекали в мистицизме, в увлечении лженаукой. А она всегда говорила: “Это еще не наука. Так бывает”. Она очень четко расставляла акценты и никогда не шла на поводу у дешевых сенсаций», — говорит Аркадий Соснов.

Он рассказал «Стимулу» о ее поездке к Ванге и общении с Анатолием Кашпировским, которое считает «очень показательным». «Она, безусловно, признавала за Кашпировским некий дар, феномен. Он к ней приехал, и она настаивала на проведении исследований, чтобы понять, в чем суть этого феномена. Предлагала набрать группу пациентов и провести эксперимент, а он этому предпочел разъезды по стране и массовые публичные шоу. И Наталья Петровна полностью разочаровалась в нем, а когда мы с ней обсуждали эту ситуацию, она в сердцах сказала: “Лучше бы он был шарлатаном!”. Человек, который не хочет заниматься научным обоснованием какого-то аномального явления, терял уважение в ее глазах», — рассказал Аркадий Соснов.

В зале галерии «Петербургская фотолетопись»

Наталия Михальченко

На острие научной карьеры

Закалка, полученная в молодости, помогла Наталье Бехтеревой пережить предательство части учеников и сотрудников во время конфликта, случившегося в Институте экспериментальной медицины, который она тогда возглавляла. Нейрофизиология считалась наукой теоретической, но Наталья Петровна одной из первых в мире повернула ее в практическую сферу. «Она первой стала с высокой точностью вживлять тончайшие золотые электроды в различные зоны мозга для исследований и лечения пациентов и очень далеко продвинулась в этом направлении, — рассказывает Аркадий Соснов. — Она очень быстро поняла, что надо исследовать живой мозг, объемно показывать, как одновременно работают все его зоны, как они взаимосвязаны. Для этого был нужен позитронно-эмиссионный томограф, и она через Раису Максимовну Горбачеву добилась, что ее институт первый в стране получил такой по тем временам суперсовременный прибор.

Когда этот томограф купили, освоили, в правительстве ей и Святославу Медведеву предложили создать Институт мозга человека, и некоторые сотрудники Института экспериментальной медицины решили, что их права будут ущемлены, хотя все, что создавала Бехтерева, она создавала с нуля, а не за счет кого-то. И тогда ей отказали в доверии, и она это очень тяжело переживала. Она никого конкретно не обвиняла, говорила лишь о том, как много сделала добра для тех, кто ее практически предал: многих своих учеников она вывела на передний край науки», — отмечает Аркадий Соснов.

Наталья Петровна Бехтерева скончалась утром 22 июня 2008 года в Гамбурге в больнице святого Георга в возрасте 83 лет после продолжительной болезни. Похоронена на кладбище в поселке Комарово.