Бум спасательной археологии

Большие успехи в последние годы сделала спасательная археология. По словам директора Института археологии РАН академика РАН Николая Макарова, благодаря существующему законодательству по сохранению культурного наследия в ходе спасательных раскопок специалистам удается получить огромный массив информации, которая иначе была бы безвозвратно утрачена при строительных работах.

Значительную помощь оказывает и применение новых технических средств. Так, металлодетекторы помогают находить множество мелких предметов, которые раньше при раскопках оставались в отвалах. Обнаружению новых археологических объектов способствует применение съемки с квадрокоптеров, лидаров, магнито- и электроразведки.

При поиске археологических памятников важны также геофизические исследования. Они помогают выделять природные и археологические объекты по отличию их физических свойств от окружающей породы. К примеру, при помощи магнитометров путем исследования магнитных аномалий можно выявить определенные археологические структуры под землей без проведения раскопок. Если раньше археологи могли распознавать только яркие аномалии, которые побывали в огне: очаги, развалы кирпичных печей, — то теперь можно обнаружить даже небольшие ямки, заполненные гумусным слоем.

Новый вызов

О росте числа находок и о том, как археологи справляются с этим вызовом, мы поговорили с заместителем директора по науке Института археологии РАН Асей Энговатовой. Так, благодаря металлодетекторам в ходе раскопок сейчас обнаруживают значительно больше различных металлических изделий, особенно средневековых мелких монет, что изменило качество анализируемого материала и адекватность восприятия специалистами культурного слоя, его датировки.

По словам специалиста, не только металлоискатели увеличивают количество найденных археологических предметов, но и новые методики полевых археологических исследований. К примеру, для более тонкого поиска некрупных артефактов сейчас часто применяется промывка или просеивание земли из раскопов, что дает возможность обнаружить очень мелкие предметы по сравнению с ручной классической переборкой 1950‒1960-х годов. Находится бисер, мелкие пуговицы, зерна…

В методике археологических разведок в буквальном смысле революцию произвели новые технические средства: квадрокоптеры, магнитометры, лидары. Лидары (LiDAR, Light Detection and Ranging) используют лазерное излучение для точного измерения расстояний до объектов и их расположения в пространстве. Эти устройства позволяют видеть рельеф без растительности и выявлять развалины древних построек, дороги, захоронения.

«Еще в советские времена, — рассказывает Ася Энговатова, — в 1970‒1980-е годы, начала активно применяться аэрофотосъемка и ее расшифровка в Институте археологии АН СССР. Но сейчас эти методы совершенствуются. Лидарные исследования позволяют обнаруживать памятники в залесенной местности, раньше это было крайне сложно. Технические новшества позволяют проводить археологическую разведку более качественно, иногда находятся памятники в совершенно неожиданных локациях. Сама археологическая разведка стала более точной, как и фиксация границ памятников».

Например, с помощью лидара проводились исследования места Судбищенской битвы 1555 года, земляных бастионов, которые были возведены русскими войсками за один день. Эти работы показали, что даже очень некрупные, наспех выстроенные земляные конструкции прекрасно определяются современными методами.

Раскопки на территории Московского Кремля; применение металлодетекторов помогает археологам существенно увеличить число находок металлических изделий: крестов, монет, украшений, пуговиц и т.д., что повышает адекватность восприятия специалистами того или иного культурного слоя

rg.ru

Получить цельную историческую картину

Но у этого успеха есть и другая сторона: необходимо на основании обнаруживаемых материалов воссоздать историческую картину. «За разрозненными находками в археологии должно стоять новое знание о больших и малых явлениях прошлого, — говорит Николай Макаров. — Чтобы конвертировать знание об отдельных предметах или памятниках в развернутое историческое полотно, требуется широкий, полный охват материала. Информационная система “Археологические памятники России”, созданная в Институте археологии, обеспечивает навигацию, дает ориентиры, но не решает задач полной систематизации и содержательного анализа новых данных».

По словам Аси Энговатовой, научная обработка и систематизация материала занимает более половины времени всех археологических исследований. Полноценная научная обработка ведется несколько лет, при этом сроки передачи коллекций на музейное хранение достаточно жесткие — два-три года.

«Музей требует определенной систематизированной передачи. И индивидуальные, и массовые материалы должны быть занесены в КАМИС (“Коллекция онлайн»” — модуль музейной системы КАМИС, предназначенный для публикации сведений о музейных предметах в интернете. — “Стимул”). Это государственная система сохранения археологических материалов от раскопа до музея. С постепенным внедрением технических средств систематизация материала сейчас несколько облегчена», — говорит эксперт.

К примеру, если раньше специалисты тратили очень много времени на прорисовку артефактов, то сейчас их труд заменяет хорошая техническая фотография, которая показывает все детали, иногда даже значительно точнее, чем рисунок.

«Есть еще одна существенная проблема — нехватка помещений для хранения найденных артефактов, — рассказывает Ася Энговатова. — Из-за того, что негде хранить, музеи не всегда могут принять возросшие объемы археологического материала. Сейчас для нескольких крупных музеев строят большие хранилища, например для Новгородского музея-заповедника».

Известно, что в Новгороде, например, сохраняется много органики, количество археологических предметов там наибольшее и они имеют огромную ценность. Поэтому в таких крупных исторических центрах нашей страны обязательно должны быть подобные хранилища.

«Нужно отметить, — поясняет заместитель директора ИА РАН, — что мы не до конца понимаем, как будет развиваться наука через десятилетия. Но при этом четко осознаем, что многих вещей, которые считались не столь важными тридцать-сорок лет назад (и поэтому не были сохранены в музеях), сейчас крайне не хватает для анализа. Эти коллекции обрабатывались статистически, но не передавались в музейный фонд. Речь идет, к примеру, об антропологических и археозоологических выборках (костей коров, лошадей, овец)».

Их исследование важно не только для археологии, но и, например, для анализа происхождения видов домашних животных, их пород, что имеет большое значение и для истории, и для современного сельского хозяйства. Поэтому археологи должны обязательно передавать в музей как избранные вещи, эффектные и выигрышные для экспозиции, так и массовый материал: керамику, антропологические, археозоологические и даже палеоботанические коллекции. Это крайне важно, потому что только полнота археологического материала позволяет достоверно говорить о жизни древних обществ.

Углубленное, взвешенное прочтение палео-ДНК человека, животных, растений в итоге даст более объективную картину одомашнивания животных, происхождения людей, миграций, болезней, даст понимание очень многих аспектов, которых прежде не хватало исследователям, работавшим только с классическими, привычными артефактами.

«Очень любопытный результат мы получили при исследовании древних коров Ярославля, — рассказывает Ася Энговатова. — Вместе с Всероссийским институтом животноводства в рамках совместной программы были изучены кости коров XIII, XVIII века в сравнении с современными породами коров XIX‒XX веков. Это знаменитая ярославская порода — ярославка».

В результате оказалось, что еще в XIII‒XIV веках, то есть фактически 700 лет назад, на территории современного Ярославского региона коровы были похожи на известных нам ярославок и холмогорок. И вплоть до начала XVIII века это было коровье стадо, очень хорошо адаптированное к местным условиям.

«И, видимо, воплощение в жизнь идей Петра Первого об улучшении стада путем покупки европейских видов повлияло на изменение породы, которая была в XIII‒XIV веках. Но самое интересное, что корова XIII века прекрасно и довольно долго жила в суровых условиях, на местных кормах даже в холодные времена малого ледникового периода XIV‒XV веков», — говорит исследователь.

Керамический сосуд в виде быка (Конец I – первая половина II в), найден в ходе исследования некрополя римского времени Фронтовое 3, обнаруженного во время спасательных раскопок на трассе «Таврида»

Андрей Бронников

Вернуть археологии глубинный смысл

По словам Аси Энговатовой, сейчас очень важно правильно подавать обществу археологические материалы, в том числе используя различные современные технологии.

Один из новых методов — дополненная реальность. С помощью компьютерных технологий можно увидеть, например, как жили люди, какие были постройки, фортификационные сооружения, и это дает полное ощущение погружения в историю.

Еще один из способов подачи материала — музеефикация археологических памятников. Яркий пример — Тульский кремль, в центре которого в XVII веке стоял первый в городе каменный городской собор. Над найденными конструкциями храма был сделан специальный павильон, заходя в который посетители видят не только фундамент на глубине более двух с половиной метров, но и стратиграфию культурных слоев, обнаруженные артефакты, макет и графические реконструкции здания.

«Подобные экспозиции очень интересны для публики. Иногда современными методами детям рассказывают об археологии в игровой форме, через какие-то интересные им вещи — это помогает воспитывать любовь к родному краю. Не говоря о ценности нашей истории, наших древностей, мы никогда не получим общество, которое будет с интересом относиться к своему прошлому», — считает Ася Энговатова.

Сейчас большие возможности дают новые технологии консервации дерева, очень хрупкого и быстро исчезающего археологического материала. Тысячи находок — остатки срубов, мостовых, колодцев — известны нам сейчас только по фотографиям и рисункам. В наши дни удается сохранить для потомков подлинные вещи, которые очень важны для исследователей.

Отметим, что одни из лучших осуществленных проектов археологического сохранения дерева находятся в России. Это и классические мастерские Великого Новгорода, и новый музей в Свияжске, где были спасены целые кварталы. Деревянные постройки были отреставрированы новыми методами и в очень интересной форме представлены в экспозиции. Фактически посетители «входят» в город XVI‒XVII века.

«Такое отношение к дереву крайне важно, поскольку раньше преимущественно строили из этого материала, мы деревянная страна, — отмечает Ася Энговатова. Технологии реставрации археологического дерева помогают показывать всю полноту средневековой жизни. Из дерева изготавливались строительные и художественные шедевры. Резьбой украшались бытовые предметы, интерьер, обстановка».

«Археологическое окно» на Соборной площади Тульского кремля, сооруженное на месте каменного Успенского собора XVII в.

archaeolog.ru

И объект построить, и историю сохранить

В 2011 году Россия ратифицировала Европейскую конвенцию об охране археологического наследия. Наше законодательство было дополнено нормами, предусматривающими обязательную историко-культурную экспертизу земельных участков. Это система предварительной археологической разведки территорий, на которых в дальнейшем будет вестись хозяйственная и строительная деятельность.

С введением этих норм число раскопок стало многократно увеличиваться. В качестве примера можно привести 2021 год. Количество открытых листов (разрешений на проведение археологических полевых исследований) тогда оказалось рекордным за всю историю России и СССР — более трех тысяч. Отметим, что спасательные работы по статистике составляют примерно 85% всех археологических исследований.

Спасательные раскопки проводились и ранее. Уже с середины 1920-х годов реализация всех крупных проектов в Советском Союзе сопровождалась обязательными археологическими исследованиями: например строительство ДнепроГЭС, Волго-Донского и других каналов, московского метро и многочисленных других объектов. Так, практически вся археология Сибири основана на исследованиях при строительстве крупных каскадов гидроэлектростанций — эти стройки сопровождались многолетними исследованиями археологов.

«Обязательность таких исследований закреплена и в законодательстве современной России, — говорит Ася Энговатова. — Последнее новшество заключается в том, что археологическая разведка проводится путем экспертизы земельного участка. Причем понятие “государственная экспертиза” введено не только для археологии, но и для 15 видов исследований в области охраны памятников».

Финансирует обследования перед работами тот, кто ведет строительство. Как и в экологии, применяется принцип «платит загрязнитель». Обследования проводятся перед любыми хозяйственными работами, потому что полной археологической карты всей страны пока не составлено. К примеру, территория Польши исследована полностью и сейчас там не нужно вести археологические разведки, так как все памятники учтены. У нас этого, к сожалению, не сделано до сих пор. Исследованы только некоторые территории России, и то не более чем на 10‒15%.

По словам заместителя директора ИА РАН, крайне важно, чтобы изучение археологического объекта начиналось еще на предпроектной стадии строительства. Не обязательно проводить спасательные работы и раскапывать памятник полностью. Можно разными защитными мероприятиями, проектными решениями его сохранить — например, немного сместить объект строительства в сторону либо использовать так называемое горизонтально-наклонное бурение для обхода памятника. Этот метод очень хорошо себя зарекомендовал и позволяет в ряде случаев полностью избежать археологических раскопок.

«Мне кажется, что подобный грамотный подход, который закреплен в нынешнем законодательстве, в будущем позволит гармонизировать отношения археологов и строителей. Сейчас эта тема остро стоит на повестке дня, поскольку остается очень много бюрократических препон, связанных с долгой выдачей разрешений на проведение работ. Из-за обычной бюрократии уходит много драгоценного времени, и эту проблему, несомненно, нужно решить. Сейчас дискуссия ведется о том, как быстрее, дешевле, с применением новых методов вести археологические исследования. Нельзя выкинуть нашу историю даже ради благой цели очень быстрого развития экономики», — уверена Ася Энговатова.

Один из ярких примеров удачных спасательных раскопок — дорога «Таврида» в Крыму. Осуществление этого проекта дало огромное количество археологического материала, защищены интересные научные диссертации с принципиально новыми данными о древностях Крыма. «Количество античных некрополей, древних поселений, которые были найдены, прекрасных артефактов, золотых вещей, которые в результате попали в музеи Херсонеса Таврического и Керчи, сопоставимо с теми объемами археологических материалов, что были найдены ранее за долгие годы исследований», — говорит Ася Энговатова.