«Подъем!»

Королев увлекся космосом, прочитав работы Константина Циолковского о создании летательных аппаратов ракетного типа. Более того, они даже встречались. Спустя много лет Сергей Павлович так вспоминал об этой встрече: «Шел 1929 год. Приехали мы в Калугу утром. В деревянном доме встретил нас высокий старик в темном костюме. В руках его был слуховой аппарат в виде рупора из жести. Он прикладывал его к уху, но просил говорить негромко. Запомнились удивительно ясные глаза. Минут за тридцать он изложил нам суть своих взглядов. А когда я, с присущей молодости горячностью, заявил, что отныне моя цель — пробиться к звездам, Циолковский улыбнулся и сказал: “Это очень трудное дело, молодой человек, поверьте мне, старику. Это дело потребует знаний, настойчивости, терпения и, быть может, всей жизни…” — “Я не боюсь трудностей”, — ответил я тогда».

Рождение мечты

Родился Сергей Павлович на Украине, в Житомире, в семье учителя словесности житомирской гимназии Павла Яковлевича Королева. Мать, Мария Николаевна Москаленко, — купеческая дочь. Жизнь у родителей не сложилась. Они разошлись, когда Сергею было пять лет. После этого он какое-то время воспитывался у дедушки с бабушкой, родителей матери, владевших небольшой лавкой в городе Нежине.

Там же, в Нежине, в 1911 году будущий Генеральный конструктор впервые увидел полет на аэроплане русского летчика Уточкина. Как вспоминал Королев, грохочущая огромная птица потрясла его воображение. Эти впечатления были первым толчком к выбору им своего будущего пути.

В 1915 году он поступил в подготовительные классы гимназии в Киеве, а в 1917-м был зачислен в первый класс гимназии в Одессе, куда переехали мать и отчим.

В гимназии он учился недолго, после революции ее закрыли. Сергей четыре месяца поучился в единой трудовой школе, а далее получал образование дома: его мать и отчим были учителями, а отчим, помимо педагогического, имел инженерное образование.

В 1921 году в Одессе появился отряд гидросамолетов «Гидро-3» Главного управления Военно-воздушного флота. Случай свел подростка с механиком гидроотряда Василием Долгановым, старше его года на четыре. Отныне все летнее время он проводил в гидроотряде, помогая готовить самолеты к полетам.

Среднее общее образование Королеву получить так и не удалось. Но он закончил двухгодичную профессиональную строительную школу, одновременно занимаясь во многих кружках и на разных курсах. А столярные навыки очень пригодилась Сергею, когда он начал строить планеры.

В 1923 году советское правительство обратилось к народу с призывом построить свой воздушный флот. Повсюду появились плакаты: «Трудовой народ, строй свой воздухофлот». В том же году было образовано Общество друзей воздушного флота (ОДВФ).

Королев сразу стал членом этого общества и начал заниматься в одном из его планерных кружков. Знания по планеризму, истории авиации юноша приобретал самостоятельно, читая все книги, в том числе на немецком языке, которые только мог достать. Немецкий язык Сергей знал неплохо благодаря отчиму и преподавателю стройпрофшколы Готлибу Аве, который все уроки вел на немецком. И не забыл его до конца жизни.

Когда в мастерских ОДВФ началось строительство планера конструкции знаменитого военного летчика Константина Арцеулова, в работе над ним принял участие и Сергей Королев.

Сергей мечтал об учебе в Военно-воздушной академии в Москве. Но туда принимались только лица, отслужившие в Красной Армии и достигшие восемнадцати лет. Сергею могла помочь справка из Одесского Губотдела ОДВФ о представлении в авиационно-технический отдел проекта сконструированного им безмоторного самолета К-5, которую вместе с ходатайством за сына привезла руководству академии Мария Николаевна. Однако неопределенность с приемом в московскую академию оставалась. И Сергей решил поступить в Киевский политехнический институт, где в это время предполагалось начать подготовку авиационных инженеров на механическом факультете. Одновременно он работал и разносчиком газет, и грузчиком, и столяром, и кровельщиком.

В институте был планерный кружок. Сергей Королев стал его членом. Планеры, построенные в институтских мастерских, участвовали в международных соревнованиях, получая самые высокие оценки. У кружковцев при этом существовало правило: кто строил планер, тот и летал на нем.

В 1926 году, отучившись два года в Киевском политехническом, Королев перевелся в Москву в специальную вечернюю группу по аэромеханике МВТУ. Днем работал то в КБ, то на авиационном заводе, вечером учился.

Едва поступив в МВТУ, он сразу же включился в работу студенческого кружка АКНЕЖ (Академический кружок им. Николая Егоровича Жуковского). С лекциями в нем выступали инженеры, ученые. В 1927 году Королев с отличием окончил Московскую планерную школу.

А в мае 1927 года на международной выставке межпланетных аппаратов Сергей впервые познакомился с работами ученого и конструктора Фридриха Артуровича Цандера и брошюрой Циолковского «Исследование мировых пространств реактивными приборами». Мечта о полете человека в космос захватила воображение молодого человека.

Производственную практику студент выпускного курса МВТУ Королев проходил в Центральном аэрогидродинамическом институте (ЦАГИ), в Конструкторском бюро Туполева. Одновременно готовил дипломный проект, решив сконструировать легкомоторный двухместный самолет СК-4, проект которого, рассчитанный на рекордную дальность полета, оказался проработанным на уровне зрелого специалиста. Руководителем проекта стал сам Андрей Николаевич Туполев, подписав его с первого предъявления. Такого в практике студентов не случалось. Одобренный Туполевым проект одномоторного двухместного самолета СК-4 затем был построен и испытан.

В сентябре 1929 года Сергей Королев и его коллега Сергей Люшин предъявили на VI Всесоюзные планерные состязания в Коктебеле планер. Пробный полет на нем совершил Арцеулов, доложив членам технической комиссии: «Планер удачно сбалансирован. Хорошо слушается рулей. Можно допустить к полетам». На этом планере Королев установил рекорд парения — более четырех часов. В письме матери он написал: «Ради этого можно забыть все: и целую вереницу бессонных ночей, дней, потраченных в упорной работе без отдыха, без передышки…».

От авиации к ракетам

В августе 1931 года при Бюро воздушной техники Центрального совета Осоавиахима в год 75-летия со дня рождения Циолковского была создана Группа изучения реактивного движения (ГИРД). Группа стала центром притяжения ученых и инженеров, интересующихся ракетной техникой. Руководителем ГИРД был назначен Цандер, сыгравший важную роль в разработке теоретических и практических вопросов космоплавания. Технический совет возглавил Королев. Возраст сотрудников, за небольшим исключением, не превышал двадцати пяти лет.

Работа гирдовцев увенчалась успехом. 17 августа 1933 года на Подмосковном полигоне Нахабино стартовала первая советская ракета на жидком топливе ГИРД-09 конструкции Михаила Тихонравова. Ракета поднялась на высоту 400 метров, продолжительность полета составила 18 секунд. И гирдовцы окончательно поверили в свои силы.

В 1933 году по личному приказу маршала Михаила Тухачевского, с большим интересом относившегося к ракетной технике, ГИРД и ленинградская Газодинамическая лаборатория (ГДЛ) были объединены в Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ). Начальником института был назначен Иван Клейменов (начальник ГДЛ), его заместителем по научной работе — Сергей Королев. Ему присвоили звание дивизионного инженера (по современным понятиям — звание генерал-лейтенанта технических войск).

В 1934 году вышла в свет первая печатная работа Королева «Ракетный полет в стратосфере». Экземпляр книги Сергей Павлович послал Циолковскому, который прислал отзыв: «Книга разумная, содержательная и полезная».

Но в новом институте не все шло гладко. Выявились разногласия относительно его первостепенных задач между Клейменовым и Королевым, в результате которых Королева сместили на должность старшего инженера.

В главные конструкторы с лагерных нар

Летом 1937-го страну захлестнул Большой террор. Расстрелян Тухачевский, арестован Туполев, который оказался в закрытом ЦКБ, где работали и другие «враги народа» — знаменитые авиаконструкторы Владимир Мясищев, Владимир Петляков, Роберт Бартини и другие. В Москве, на улице Радио, для них переоборудовали в тюрьму семиэтажное здание ЦАГИ, выделив комнаты для жилья и конструкторской работы. Специалисты здесь работали не за страх, а за совесть, понимая, что дело их необходимо стране, и свято веря, что скоро наверху разберутся и убедятся в их невиновности.

Королева вначале понизили в должности. Стали приостанавливать проводимые им работы. А 27 июня 1938 года он был арестован. Ему предъявили абсурдное обвинение в членстве в троцкистской антисоветской контрреволюционной группе и вредительстве при создании военной техники и заявили, что все ранее арестованные дали против него такие показания.

Королев был включен в список лиц, подлежащих наказанию по первой категории. Это означало расстрел. Но был уже 1939 год, размах репрессий к тому времени несколько уменьшился. И Королеву дали десять лет заключения в исправительно-трудовых лагерях на Колыме. Сергею Павловичу исполнился всего тридцать один год.

Вместе с остальными заключенными Королев трудился с утра до ночи, добывая золотоносный песок. Королев писал письма в Москву с просьбой пересмотреть его дело. За облегчение его участи боролись депутаты Верховного Совета СССР, знаменитые летчики Валентина Гризодубова и Михаил Громов. Туполев просил, чтобы к нему в «шарашку» перевели нескольких инженеров и конструкторов, в том числе Королева. Тогда, в 1939-м, начался частичный пересмотр дел. В их числе оказалось и дело Королева. 13 июня 1939 года он был возвращен в Москву. Но еще год пребывания в Бутырской тюрьме оказался напрасным — Королев снова был признан виновным и осужден на восемь лет в исправительно-трудовых лагерях.

Практически всеобщей болезнью в ГУЛАГе, не обошедшей и Королева, была цинга, вызванная авитаминозом. Он очень мучился, ему стало трудно есть и ходить. Именно в это время в лагере появился Михаил Усачев — бывший директор Московского авиазавода.

Он стал среди заключенных своего рода «главным». В лагере Усачев сразу же столкнулся со старостой-уголовником, эксплуатировавшим «врагов народа», отнимая пайки, чтобы лучше питаться самому и его товарищам. Когда Усачев лагерь, увидел эти безобразия, он возмутился и с согласия лагерного начальства стал наводить порядок. Первым делом он объявил старосте из уголовников, что теперь здесь хозяин он. Правда, для этого пришлось применить боксерские навыки. Низложенный староста стал послушным и повел Усачева показывать «свое хозяйство». В одной из палаток староста сказал, что «здесь валяется Король — доходяга из ваших».

Перед Усачевым в немыслимых лохмотьях лежал страшно худой, бледный, изможденный человек. Выяснилось, что именно староста довел его до такого состояния. Усачев отвел его в медсанчасть и попросил на некоторое время оставить там. Кроме того, он заставил старосту сколотить компанию, которая стала отдавать больному, фактически уже умиравшему Королеву часть своих паек, организовав ему таким образом «усиленное» питание. Помогла и лагерный врач Татьяна Репьева. Королев встал на ноги и всю жизнь был благодарен своим спасителям. В начале 1960-х, уже будучи Генеральным конструктором, Королев разыскал Усачева и принял его на работу заместителем главного инженера опытного завода.

Королев обращается лично к Сталину. И 13 сентября 1940 года, после многочисленных ходатайств его перевели в Особое техническое бюро НКВД в группу Туполева.

Работал Сергей Павлович вместе с другими учеными над созданием пикирующего бомбардировщика 103. Здесь, в ЦКБ, встретил он начало войны. Королев просился летчиком на фронт, но Туполев, к тому времени уже освобожденный из заключения, еще лучше узнавший и оценивший его, не отпустил, сказав: «А кто будет строить самолеты?» Вскоре Королева назначили заместителем начальника сборочного цеха по Ту-2. А в июле 1941 года туполевское КБ вместе с заводом было эвакуировано за Урал — в Омск.

Тут Королев узнал, что в Казани на авиамоторостроительном заводе № 16 есть «шарашка», где работают над реактивным двигателем. Он стал хлопотать о смене места заключения, чтобы быть поближе к реактивной технике, и добился своего: в ноябре 1942 года его перевели в Казань, в КБ под руководством Валентина Глушко.

Королев вплотную занялся разработкой авиационного реактивного ускорителя (АРУ). 1 января 1943 года его назначили руководителем отдельной группы, которой поручалось конструирование авиационной ракетной установки. Одновременно с АРУ Королев продолжал совершенствовать проект реактивного самолета-перехватчика, начатый еще в Омске. В окончательном проекте АРУ отмечалось: «РУ-1 является совершенно новым техническим аппаратом, впервые осуществленным на самолете с целью испытания и отработки реактивного двигателя в летных условиях». Королев, хотя это и не входило в его обязанности, опробовал двигатель лично, непосредственно в полете на различных высотах и скоростях.

В августе 1944 года произошло долгожданное и вместе с тем неожиданное событие — Королева и остальных участников работ над АРУ освободили из заключения.

Королев настойчиво предлагает строить баллистические ракеты дальнего действия на твердом топливе. С этой целью Сергей Павлович считает необходимым создать специальное конструкторское бюро с экспериментальной и опытной базой. Предложения Сергея Павловича не остались без внимания, и он получил проектное задание.

9 мая 1945 года закончилась война. Указом Президиума Верховного Совета СССР Сергей Павлович был удостоен медали «За доблестный труд в Великой Отечественной Войне 1941–1945 гг.», а через несколько дней пришел долгожданный вызов в Москву.

По возвращении в Москву Королева привлекли к работе над созданием военной ракетной техники на основе трофейной немецкой ракеты «Фау». В сентябре 1945 года он в составе группы специалистов вылетел в Берлин. Перед командировкой ему присвоили звание подполковника. И вскоре он был назначен научным руководителем всей программы по изучению трофейной техники.

Немецкий опыт

Постановлением правительства СССР о развитии ракетостроения в стране от 13 мая 1946 года было решено объединить ведущиеся в Германии работы по РДД в единой организации, названной «Институтом Нордхаузен». Ее научно-техническим руководителем и главным инженером был назначен Королев. После личного ознакомления с работой, выполненной коллективом «Нордхаузена», Дмитрий Устинов, тогда министр вооружения СССР, 9 августа 1946 года назначил Королева главным конструктором ракет дальнего действия в Государственном союзном институте реактивного вооружения (НИИ-88), созданном в подмосковном Калининграде.

В НИИ-88 поначалу первостепенное внимание уделялось зенитным ракетам, для разработки которых было создано три проектных отдела. А ракеты типа Фау-2 (А-А), которыми занимался проектный отдел № 3, руководимый Королевым, осваивались вопреки мнению многих военачальников, чтобы не отстать от прогресса и иметь технику, которая, вероятно, будет у США, превратившихся из недавних союзников в потенциального противника, завладевшего большинством ракетных трофеев, включая основных немецких специалистов.

Благодаря подготовленному еще в Германии большому заделу, включая проработки проекта РДД с вдвое большей, чем у Фау-2, дальностью полета, работы отдела № 3 успешно продвигались, и его тематика стала занимать в планах института все более существенное место. 25 апреля 1947 года на первом заседании научно-технического совета НИИ-88 Сергей Павлович успешно защищает эскизный проект ракеты Р-2 с дальностью 600 км. В октябре–ноябре на Государственном центральном полигоне Капустин Яр он руководит летными испытаниями одиннадцати ракет А-4, собранными из трофейных деталей, узлов и агрегатов частью в Институте Нордхаузен, частью на заводе № 88. При этом успешные и частично успешные полеты совершили шесть ракет, то есть была достигнута более высокая надежность, чем при их боевых пусках в германской армии.

В это время при активном участии Королева разрабатывается государственный план развития ракетостроения, который в области РДД ставил три задачи: исходная — разработка ракеты Р-1, воспроизводящей немецкую ракету Фау-2, из советских материалов и по своей технологии, отвечающей всем требованиям армии по надежности; перспективная — создание ракеты Р-2 собственной разработки и научно-исследовательская — разработка проекта Р-3 с дальностью 3000 км. В это же время Сергей Павлович закладывает основы преподавания проектирования ракет дальнего действия на факультете ракетной техники и Высших инженерных курсах МВТУ.

10 октября 1948 года при первом же пуске отечественная ракета Р-1 достигла дальности 300 км и попала в заданный квадрат. В СССР родилась новая отрасль машиностроения — современное ракетостроение, успешно освоившее создание жидкостных управляемых баллистических ракет дальнего действия, в разработке, изготовлении и испытаниях которых под руководством Совета главных конструкторов, организованного Королевым, принимали участие 13 НИИ и КБ и 35 заводов.

В мае 1949 года прошли летные испытания ракеты Р-1А с отделяемой головной частью, в том числе в геофизическом варианте с подъемом научной аппаратуры на 102 км. А в сентябре–октябре были произведены пять пусков экспериментальной ракеты Р-2Э, впервые в мире достигшей дальности 600 км. На ней Королев отрабатывал несущие баки и другие принципиальные конструктивные новшества, необходимые для создания ракет Р-2 и Р-3.

Специалисты отмечают, что в это время баллистические РДД производились только в СССР, поскольку в США, несмотря на то что там работал практически весь творческий коллектив создателей Фау-2 во главе с Вернером фон Брауном, ограничивались в основном пусками трофейных ракет и вели дискуссии о том, нужно ли тратить средства на создание стратегического ракетного оружия, какому ведомству этим следовало бы заняться и стоит ли доверять разработку этого оружия лицам с нацистским прошлым.

В 1952 году, после снятия судимости и получения ордена, Королев подал заявление на вступление в партию. На бюро райкома его принимают со скрипом (шестеро — «за», пятеро — «против»): все же бывший враг народа.

Наступает оттепель, и 30 мая 1955 года Королев пишет в Военную прокуратуру: «Прошу пересмотреть мое дело и полностью меня реабилитировать, так как я ни в какой антисоветской организации не состоял…» Ответа пришлось ждать два года: реабилитация пришла лишь весной 1957-го, за несколько месяцев до запуска спутника. Однако известно, что до конца свободным и в безопасности Королев себя никогда не ощущал.

Создание ракетного щита

На основе конструктивных решений ракеты Р-2 с использованием ее форсированного двигателя была создана одноступенчатая экспериментальная БР Р-ЗА бесстабилизаторной схемы с дальностью полета 1200 километров. Успешные летные испытания этой ракеты дали Министерству обороны основание принять ее на вооружение в 1956 году с ядерной боевой частью как Р-5М. Это была первая отечественная стратегическая ракета, ставшая основой ракетного ядерного щита страны.

Министерство обороны поручило ОКБ-1 НИИ-88 разработку ракеты Н-11, и Королев блестяще решил эту задачу, применив только что созданный для зенитной ракеты восьмитонный двигатель Алексея Исаева.

На основе Н-11 Королев разработал и сдал на вооружение в 1957 году стратегическую ракету Р-11М с ядерной боевой частью, транспортируемую в заправленном виде на танковом шасси. Серьезно модифицировав эту ракету, он приспособил ее для вооружения подводных лодок (ПЛ) как Р-11ФМ. Таким образом, Сергей Павлович создал первые баллистические ракеты на стабильных компонентах топлива мобильного наземного и морского базирования и стал первопроходцем в этих новых и важных направлениях развития ракетного вооружения.

В НИИ-88 были начаты две научно-исследовательские работы под руководством Королева с целью определения облика и параметров межконтинентальных ракет баллистического и крылатого типов (темы Т-1 и Т-2) с необходимым экспериментальным подтверждением проблемных конструктивных решений.

Исследования по теме Т-1 переросли в опытно-конструкторскую работу, связанную с созданием первой двухступенчатой межконтинентальной ракеты Р-7, которая и по сей день удивляет своими оригинальными конструктивными решениями, простотой исполнения, высокой надежностью и экономичностью. Ракета Р-7 совершила первый успешный полет в августе 1957 года.

В результате исследований по теме Т-2 была показана возможность разработки двухступенчатой межконтинентальной крылатой ракеты, первая ступень которой была чисто ракетной и выводила вторую ступень — крылатую ракету — на высоту 23–25 километров.

В дальнейшем Королев разработал более совершенную компактную двухступенчатую межконтинентальную ракету Р-9 (в качестве окислителя используется переохлажденный жидкий кислород) и сдал ее (шахтный вариант Р-9А) на вооружение в 1962 году.

Позже, параллельно с работами над важными космическими системами, Сергей Павлович начал первым в стране разрабатывать твердотопливную межконтинентальную ракету РТ-2, которая была сдана на вооружение уже после его смерти. На этом ОКБ-1 Королева перестало заниматься боевой ракетной тематикой и сосредоточило свои силы на создании приоритетных космических систем и уникальных ракет-носителей.

«Шар и только шар!»

Занимаясь боевыми баллистическими ракетами, Королев стремился к большему — к покорению космического пространства и космическим полетам человека. С этой целью еще в 1949 году он совместно с учеными из Академии наук СССР начал исследования с использованием модификаций ракеты Р-1А и ее запуски на высоту до 100 километров, а затем с помощью более мощных ракет Р-2 и Р-5 — на высоты 200 и 500 километров. Целью этих полетов были изучение параметров ближнего космического пространства, солнечных и галактических излучений, магнитного поля Земли, поведения высокоразвитых животных в космических условиях (невесомости, перегрузок, больших вибраций и акустических нагрузок), а также отработка средств жизнеобеспечения и возвращение животных на Землю из космоса. Было произведено около семи десятков таких пусков.

В 1955 году, еще задолго до летных испытаний ракеты Р-7, Сергей Королев, Мстислав Келдыш, Михаил Тихонравов выходят в правительство с предложением о выведении в космос при помощи ракеты Р-7 искусственного спутника. Правительство поддерживает эту инициативу. В августе 1956 года ОКБ-1 выходит из состава НИИ-88 и становится самостоятельной организацией, главным конструктором и директором которой назначается Королев. И уже 4 октября 1957 года Королев запускает на околоземную орбиту первый в истории человечества спутник.

Именно Королев настоял на форме шара для первого спутника. «Шар и только шар! — говорил он. — Что может быть выразительнее шара? Он близок к форме естественных небесных тел Солнечной системы. Люди воспримут спутник как символ космической эры. На борту его считаю нужным установить передатчики, чтобы их позывные могли принимать радиолюбители всех стран. Орбиты полета надо рассчитать так, чтобы каждый с Земли мог с помощью простейших оптических приборов видеть полет советского спутника».

Период, когда создавались космические летательные аппараты, относят к четвертому периоду деятельности Королева с 1957 до его преждевременной кончины в начале 1966-го.

Начинали большое дело практически на пустом месте. И тем не менее за десяток лет были разработаны: системы ориентации для фотографирования обратной стороны Луны, ориентации и коррекции траекторий полета «Марсов», «Венер» и «Зондов». Разработаны автоматические и ручные системы управления для пилотируемых кораблей «Восток», «Восход», «Союз».

Как отмечали его соратники и сотрудники, Королев видел облик космической техники через многие годы. Наметив очередную цель, он мог вселить во всех участников работы уверенность в скором успехе, воодушевить их на немыслимые, казалось бы, дела.

Организовав работу, Королев двигался к цели, сметая препятствия, поддерживая уверенность в конечном успехе, концентрируя силы на главном направлении. Тематику, связанную с пилотируемыми полетами, Королев не передавал никому. Это было, с одной стороны, связано с особой ответственностью пилотируемых полетов, а с другой — с давними и стойкими симпатиями Сергея Павловича: он не раз с сожалением говорил, что возраст и здоровье не позволяют ему самому слетать в космос. Все, связанное с работой космонавтов, Королев вел непосредственно сам и контролировал самым тщательным образом.

Академик Борис Раушенбах, работавший с Королевым, писал: «Королев говорил, что всегда ждал подтверждающего голоса интуиции, “как третьего звонка” <…> Как часто он, полагаясь на интуицию, решал спорные вопросы и никогда не ошибался! <…> он обладал удивительным свойством — при недостатке информации все-таки принимать верное решение <…> Опять потрясающее чутье, которое его никогда не подводило. Такое дело, каким руководил он, можно было вести только с характером Королева — характером полководца…».

Еще до старта первого искусственного спутника Земли под руководством Королева шла разработка проектов межпланетных станций, спутников народнохозяйственного назначения, пилотируемых кораблей. В январе 1959 года в сторону Луны стартовала первая ракета, в том же году на поверхность Луны был доставлен вымпел с изображением герба Советского Союза и получены фотографии ее обратной стороны. В 1966 году, меньше чем через месяц после кончины Королева, на поверхность Луны совершил мягкую посадку космический аппарат — последняя работа Королева по программе изучения Луны. Высшим его достижением в области изучения дальнего космоса были полеты кораблей к Марсу и Венере, доставка на поверхность Марса вымпела с гербом Советского Союза.

Спутник «Молния-1» стал примером решения сложной и нужной задачи — обеспечения радиотелеграфной, радиотелефонной и телевизионной связи на дальние расстояния, в частности Москвы с Дальним Востоком.

Битва титанов

Известный ученый и публицист Юрий Окунев писал: «Несмотря на внешнюю непохожесть, Королев и Глушко были одинаково жесткими и беспощадными начальниками. Оба были абсолютно самодостаточными, не терпели конкурентов и не нуждались в друзьях».

В 1950-е годах Королев и Глушко работали на редкость слаженно и достигли немалых успехов. В 1956 году они одновременно были удостоены звания Героя Социалистического Труда за создание первой межконтинентальной баллистической ракеты, а в 1958-м были избраны действительными членами Академии наук СССР. В июне 1961 года Королев и Глушко вновь получили звезды Героев за полет Юрия Гагарина. Космический корабль «Восток» был оснащен двигателями Валентина Глушко. Позже он вспоминал: «В тот день, 12 апреля 1961 года, когда Юра полетел, я был счастлив».

Но в начале 1960-х между выдающимися конструкторами произошла размолвка, которая переросла во враждебность, которая нанесла ущерб развитию нашей космонавтики. 25 мая 1961 года президент США Джон Кеннеди, выступая в Конгрессе, сформулировал в качестве национальной задачи высадку американских астронавтов на Луну. В ответ ЦК КПСС принял постановление, в котором высадка космонавтов на Луну была объявлена приоритетной целью советской космической программы. Рассказывают, что Никита Хрущев заявил: «Луну американцам не отдавать! Сколько надо средств, столько и найдем».

Однако это постановление было принято лишь в августе 1964 года. Почему? Во-первых, далеко не все поддерживали проект. Валентин Глушко считал, что высадка на Луну — пропагандистская затея, не имеющая смысла. Вместо этого, по его мнению, следовало приступить к созданию большой орбитальной станции. Еще в 1952 году Глушко даже отправил Королеву глобус с надписью: «Шлю тебе этот шарик, Сергей, с глубокой надеждой, что нам с тобой доведется своими глазами увидеть живую Землю такой же величины». Королев, кстати, тоже был увлечен идеей создания орбитальной станции, но в какой-то момент решил все отложить ради лунного проекта.

Но задача высадки космонавтов на Луну была чрезвычайно сложной, а решать ее надо было в авральном режиме — руководство страны хотело, чтобы лунный проект был осуществлен к 50-летию Октябрьской революции, то есть к ноябрю 1967 года. Королев потребовал от Глушко сделать для его лунной ракеты-носителя Н1 кислородно-керосиновый двигатель. Глушко возмутился, что с ним разговаривали как с мальчишкой, и обратил внимание Королева на то, что, прежде чем браться за лунный проект, следовало посоветоваться со специалистами, так как в столь сжатые сроки создать такой двигатель невозможно. Видимо, разговор между главными конструкторами шел на повышенных тонах, так как Глушко даже после смерти Королева не мог успокоиться. Рассказывают, что, приехав после разговора с Королевым в свое ОКБ, Глушко собрал совещание и сообщил, что работа с ОКБ Королева прекращается, закончив фразой: «Это очень плохо для обоих ОКБ — нашего и королевского, а главное — для всего нашего отечества».

Так оно и случилось. Произведенные в 1969–1972 году четыре запуска «лунной» ракеты-носителя сверхтяжелого класса Н1 с двигателями, разработанными в куйбышевском КБ Николая Кузнецова, которому поручили эту работу, оказались неудачными, после чего в 1974 году все работы по лунной программе были свернуты.

Полет Гагарина

Вершиной творчества Королева справедливо считаются пилотируемые полеты в космос. 12 апреля 1961 года стартовал корабль «Восток» с Юрием Гагариным на борту.

К началу 1960 года специальная комиссия по отбору кандидатов в первый отряд космонавтов сформировала его. Был создан центр подготовки космонавтов в Щелковском районе Московской области; журналисты окрестили его Звездным городком. 14 марта 1960 года начались тренировочные занятия. Особенно интересовала специалистов невесомость. Состояние, близкое к невесомости, удалось создать на самолете Ту-104 на высоте 8000 метров.

В первых числах мая 1960 года был запущен один из прототипов «Востока» — корабль КП. Он вышел на орбиту без теплозащиты и без космонавтов. На 65-м витке 19 мая было решено возвратить корабль на Землю. Но тормозная установка не сработала, а выполнила роль ускорителя, и корабль ушел на другую орбиту. Старт второго, усовершенствованного корабля-спутника состоялся спустя три месяца. На его борту находились собаки Белка и Стрелка, мыши, крысы, насекомые, растения, зерна злаков, некоторые микробы. Полет и возвращение прошли строго по программе.

Наступил апрель 1961-го. На космодроме Байконур в напряженном темпе шли предстартовые работы. Госкомиссии предстояло решить, кто из космонавтов полетит первым. В характеристике Гагарина было написано: «Настроение обычно немного приподнятое, вероятно потому, что у него с юмором, смехом все в порядке. Вместе с тем трезв и рассудителен, наделен беспредельным самообладанием. Чистосердечен. Скромен. Прекрасная память. Тщательно готовится к занятиям и тренировкам. Не стесняется отстаивать точку зрения, которую считает правильной».

8 апреля 1961 года Государственная комиссия по организации первого полета человека в космос утвердила дату полета — 12 апреля — и кандидатуру первого космонавта — Юрий Алексеевич Гагарин. Запасным пилотом назначен Герман Степанович Титов.

Утром 11 апреля космический комплекс был вывезен на стартовую площадку. Участники запуска вспоминали, что Сергей Павлович внешне казался невозмутимым.

Собрались члены государственной комиссии. Из подъехавшего автобуса вышел Юрий Гагарин. Он доложил председателю государственной комиссии о готовности к полету и, попрощавшись со всеми, подошел к подножью ракеты. Одна за другой отдавались команды. Сергей Павлович дублировал их на борт «Востока» Юрию Гагарину, и казалось, что именно он отдает их.

«Подъем!» сказал Королев. «Поехали!» — донесся в бункер голос космонавта.

Полет продолжался 108 минут и не обошелся без неприятности. Когда включилась тормозная двигательная установка, «Восток» вышел на спусковую траекторию, отстыковка спускаемого аппарата от корабля произошла с задержкой почти на десять минут. В 10 часов 55 минут состоялось приземление недалеко от Саратова. Все нормально. Космонавт невредим, чувствует себя хорошо.

В эти апрельские дни весь мир произносил по-русски ставшие сразу знаменитыми слова: «Гагарин», «Восток», «космос». Мировая слава обрушилась на Гагарина, он за несколько часов стал любимцем всей планеты. А Сергей Павлович Королев, тридцать лет шаг за шагом упорно шедший к своей победе, так и остался до конца своих дней никому не известным. Судя по воспоминаниям его соратников, Королев тяжело это переживал.

Его имя было засекречено. Свои научные работы и статьи в прессе Сергей Павлович подписывал псевдонимом «профессор К. Сергеев». После полета Гагарина жить ему оставалось чуть меньше пяти лет.

Уход

Королеву был поставлен диагноз «саркома прямой кишки». Кроме того, у него были обнаружены атеросклеротический кардиосклероз, склероз мозговых артерий, эмфизема легких и нарушение обмена веществ.

Он погиб на операционном столе. Когда Королева положили в Кремлевскую больницу, операцию поручили делать немолодому профессору Петровскому. Можно было положить Королева в зарубежную клинику, но Королев был секретным ученым.

Профессор Владимир Голяковский, живущий в Нью-Йорке, в прошлом московский врач, вспоминал об этом в своей книге «Русский доктор»: «…Начав операцию, обнаружили, что диагноз был ложный. Когда больному стало плохо, срочно вызвали известного хирурга Вишневского. Тот осмотрел умиравшего Королева и мрачно пробормотал: “На трупах не оперирую”».

Остановить кровотечение во время операции, удалив полипы, Петровскому не удалось. Смерть Королева наступила 14 января 1966 года от сердечной недостаточности. Ему было 59 лет.

Похороны состоялись на Красной площади Москвы 18 января в 13 часов. Только тогда всему миру сообщили, что умер Генеральный конструктор. Урна с прахом Сергея Королева захоронена в Кремлевской стене.

В память о Королеве воздвигнуты памятники — на родине в Житомире, в Москве, где он жил, в Подмосковье, где строил ракеты и корабли, на космодроме, откуда прокладывал дороги во Вселенную. Его именем был назван Куйбышевский авиационный институт (ныне Самарский национальный исследовательский университет), улицы многих городов, два научно-исследовательских судна, высокогорный пик на Памире, перевал на Тянь-Шане, астероид. В ознаменование заслуг Королева в исследовании Луны мировая астрономическая общественность присвоила его имя одному из крупных кольцеобразных горных образований на Луне — талассоиду.

Источники:

Асташенков П. Т. Королев. — М., 1969.

Раушенбах Б. Ученый, конструктор, организатор. К 75-летию С. П. Королева. — Крылья Родины, 1982.

Ребров М. Ф. Сергей Павлович Королев. Жизнь и необыкновенная судьба. — М.: Олма-пресс, 2002.

Романов А. Королев. — М., Молодая гвардия, 1996.

Материалы сайта http://www.famhist.ru/famhist/korol/0011a3b1.htm.