России нужен свой «пиай»

Cовременная наука все больше приобретает черты индустрии, а зачастую очень похожа на бизнес. Стремительная динамика, глобализация, высокий уровень конкуренции, массовизация исследовательской деятельности, внедрение заимствуемых из производственно-технологического сектора оценок эффективности последней — все это приводит к тому, что в организациях, ведущих исследования, критически важной становится роль того, кто эти самые исследования инициирует и организует, а также форм и методов, которыми достигается искомая организация.

В системе разделения труда в секторе НИОКР появляется и организационно оформляется специальная профессиональная позиция — «руководитель исследований и разработок». Зачастую именно этот человек придумывает проект, занимается фандрайзингом (то есть он озабочен не только реализацией исследовательских амбиций, но и поиском тех, кому еще в обществе нужен научный результат, кто готов за это платить), собирает под проект работоспособную команду, отвечает за то, чтобы в отведенные сроки был достигнут результат. Это уже не просто ученый, не просто традиционный «завлаб». Но это и не просто менеджер. В искусстве и шоу-бизнесе есть в чем-то похожая роль, она закреплена за продюсером.

В США и Европе такого человека называют Principal investigator (PI). Как отдельная профессия это стало формироваться в рамках процессов, происходящих в научных фондах Соединенных Штатов Америки еще в 30-х годах прошлого века. Во время Великой депрессии усложнилось финансирование, и привлечь внешние, часто предпринимательские, деньги в исследования стало крайне сложной задачей. Американцы, с одной стороны, сделали ставку на качество исследователей — привлечение научных звезд, гарантирующих своим участием претензию на прорыв в науке, а с другой — на развитие профессиональной управленческой, продюсерской деятельности в научных проектах. Причем, что важно, позиция продюсера и позиция исследователя вовсе не обязательно совпадали.

Такой вот продюсер на уровне конкретного исследовательского проекта и стал называться PI. Затем появились профессиональные ассоциации подобных специалистов, разрабатывались профстандарты их деятельности, самой профессии в развитых в научном отношении странах начали учить. Она усложнилась и разделилась, в свою очередь, на целые классы кадровых позиций. В частности, в США действует Principal Investigators Association, которая подготовила значительный комплекс рекомендаций по управлению исследованиями и организации научных лабораторий. Национальный научный фонд (National Science Foundation, NSF) закрепил стандартное определение Principal investigator в своих руководствах по управлению грантами на НИОКР.

У нас в России есть свои руководители НИОКР — «завлабы», директора институтов или проректора по науке в университетах и т. п. Они стараются выполнять эти функции. Думаю, если разбираться, как распределено рабочее время у наших завлабов, то окажется, что процентов пятьдесят времени — это кадры, процентов двадцать пять — организация процесса, оставшиеся двадцать пять — внешние коммуникации, в том числе поиск тематики и представление результатов. То есть вполне менеджерские, даже топ-менеджерские функции. Но их нужно не просто выполнять, а выполнять в условиях глобальной конкуренции, ведь мы, как и другие страны, боремся за привлечение звезд, за участие в международных проектах, финансирование, право публикации в изданиях, реферируемых Scopus и WoS.

Проектное управление, HR, GR, PR в научной сфере — всему этому можно учить руководителей научных исследований и менеджеров исследовательских организаций и, собственного говоря, PI — руководителей научных проектов. В мире есть программы подготовке PI, этому учат и даже выдают сертификат. Например, Association of Clinical Research Professionals (ACRP) сертифицирует Physician investigators / Principal investigators (PIs), присваивая специальную квалификацию Certified Physician Investigator (CPI).

Роль PI в ближайшей перспективе будет только возрастать. Время, отводимое на стадию НИР, все сжимается и сжимается, исследование обязательно должно заканчиваться полезным результатом, то есть требования к руководителю проекта все время ужесточаются. Американцы идут еще дальше — они даже учат PI создавать научные стартапы, поскольку считают, что продать исследовательский продукт в форме патента или лицензии крайне тяжело, да и дорого не получится. Появились даже специальные термины, фиксирующие эту новую роль руководителей исследовательских проектов: Scientificshapers или Scientificentrepreneurs. Для повышения отдачи от вложений в НИР нужно делать коммерческий продукт, то есть от PI уже начинают требовать предпринимательских компетенций, а это еще большее расширение функционала и более высокие требования к системе подготовки и переподготовки таких специалистов.

У нас программы подготовки PI пока в основном сводятся к практическому обучению исследователей новой профессии в рамках научных проектных команд внутри организаций либо в ходе внешних стажировок. Но особая профессия (или хотя бы особая профессиональная позиция) — «руководитель научных проектов» — не оформилась, специализированных профессиональных программ их подготовки в России, судя по всему, нет. При этом все предпосылки для быстрой реорганизации подготовки российских «пиаев» есть. Есть культура подготовки кадров внутри научных школ. Есть опыт обучения руководителей исследовательских организаций, например «школа ректоров», в которую Московская школа управления «Сколково» провела уже не первый набор. Были проекты создания специального «академического университета» РАН, деятельность которого могла бы быть направлена на подготовку прежде всего руководителей исследовательских проектов. Открыты возможности международной кооперации в подготовки этой категории профессионалов. Например, с теми же учебными программами для PIs американского NSF.

Возможно, создание системы подготовки профессиональных руководителей исследовательских проектов должно стать частью плана реализации новой Стратегии научно-технологического развития России. Ведь такие руководители в новом качестве профессиональных PI нам понадобятся почти в «промышленных» масштабах, если мы хотим, чтобы отечественный сектор исследований и разработок становился эффективным и конкурентоспособным на глобальном рынке науки.

Естественно, подготовка руководителей исследовательских проектных групп — сложная задача. Восстанавливая одну профессиональную позицию в системе разделения труда, придется реконструировать и смежные. Значит, рано или поздно необходимо переходить к профессиональной подготовке менеджеров исследовательских организаций. А тем придется перевести эти организации на проектный режим работы. Это большая профессиональная задача. Еще в 1960-е годы в США и Британии были созданы ассоциации менеджеров исследовательских организаций — Research Managers and Administrators (RM&As): SRA (Society of Research Administrators); NCURA (National Council of University Research Administrators) и ARAM (Association of Research Managers and Administrators). В Европе сейчас действуют European Association of Research Managers and Administrators (EARMA) и European Industrial Research Management Association (EIRMA). А есть еще профессиональные ассоциации редакторов научных журналов, есть набор оформленных квалификационных требований к данной позиции и проч.

Но начинать в перестройке профессиональной организации российской науки нужно с тех, кто, по сути, определяет конкретную исследовательскую тематику и разрабатывает, а также реализует стратегии исследовательских проектов, — с PI.

Мнения авторов, опубликованные в этой рубрике, могут не совпадать с точкой зрения редакции.