Широкий фронт узких приоритетов

Действующая стратегия инновационного развития (до 2020 года)1 предполагает, что у нас формируется эффективная наука — по крайней мере, именно так называется один из разделов стратегии. В ней перечислены направления действий для достижения этой цели, большинство из которых остаются актуальными. Это повышение конкурентоспособности университетов за счет роста объемов научных исследований, поддержка и развитие научных кадров, усиление научной мобильности, создание новых исследовательских центров, центров компетенций, проведение оценки научных организаций, расширение грантовой формы финансирования, развитие связей с компаниями.

Чтобы решить все эти задачи, надо наращивать финансирование. И в стратегии это предусмотрено: в новой ее редакции, которая разрабатывалась в 2016 году, целевым стал показатель 1,77% совокупных расходов на НИОКР в ВВП. При этом позиционирование науки внутри более широкого круга проблем инновационного развития — стратегически верный подход, поскольку любое отделение научной деятельности от экономико-политического контекста приводит к упрощениям и искажениям.

Однако еще до завершения действия этой стратегии, в декабре 2016 года, была принята новая стратегия более узкой направленности — Стратегия научно-технологического развития РФ. В ней также указаны возможные решения, направленные на рост эффективности науки, в существенной мере повторяющие то, что сказано в стратегии инновационного развития: внимание кадрам, поддержке и продвижению молодежи в науке, взаимодействию и кооперации с бизнесом. Есть, конечно, и нововведения, но не принципиального характера. Самым новаторским в новой стратегии стал переход от «больших вызовов» к приоритетным научно-технологическим направлениям.

Действительно, новый список приоритетов по сравнению с тем, что был утвержден президентом в 2011 году, расширяет перечень наиболее актуальных научных направлений и даже, кажется впервые, включает в него решение проблем методами социальных и гуманитарных наук. В то же время тематики почти на 70% пересекаются с прежними приоритетными направлениями, хотя и уточняются через детализацию. Если раньше, например, приоритетом были просто транспортные системы, то теперь — интеллектуальные транспортные, логистические и телекоммуникационные.

Одновременно Национальная технологическая инициатива (НТИ) упоминается в новой стратегии как один из основных инструментов, «обеспечивающих преобразование фундаментальных знаний, поисковых научных исследований и прикладных научных исследований в продукты и услуги, способствующие достижению лидерства российских компаний на перспективных рынках в рамках как имеющихся, так и возникающих (в том числе и после 2030 года) приоритетов»2. И в ней уже де-факто состав приоритетных направлений заметно сужается. 

Основными становятся «сквозные технологии», которые затем практически один в один повторяются в только что принятой программе — «Цифровая экономика Российской Федерации»3 (см. таблицу). Можно предположить, что именно эти направления среди всех приоритетов окажутся «приоритетнее», поскольку, скорее всего, именно туда будут направляться наиболее существенные ресурсы.

Получается, что пока для сторонников широкого фронта исследований и фокуса на фундаментальную науку произошедшие изменения скорее неутешительны, хотя фундаментальная наука и названа «системообразующим институтом долгосрочного развития нации». Тем более что и «планка финансирования» в новой стратегии установлена низко — довести к 2035 году расходы на исследования и разработки в ВВП до 2%, то есть до уровня, уже достигнутого значительным числом стран, имеющим развитые научно-технологические системы.

Тревогу вызывает и тенденция снижения расходов на исследования и разработки в ВВП. Если в 2015 году они составляли 1,13%, то в 2016-м — 1,1%. При этом доля финансирования фундаментальных исследований в ассигнованиях на гражданскую науку из средств федерального бюджета также сокращалась. В 2014 году она была 27,8%, в 2015-м — 27,4%, в 2016-м — 26,1%4. Такое положение тем более болезненно, что исторически многие открытия прикладного характера базировались на серьезных фундаментальных заделах. Отчасти поэтому так трудно приживаются инновации в научной системе страны.

«Ставка на лидеров» (picking winners) формируется не только в области тематических приоритетов. Этот принцип находит отражение и в инструментах научной политики. В итоге происходит не столько вымывание кадров из науки — с этой точки зрения, по крайней мере статистически, ситуация благополучная, — сколько к росту расслоения внутри научного сообщества. По данным статистики, среднемесячная заработная плата научных сотрудников вузов составила за первый квартал 2017 года 52,9 тыс. рублей5.

Эти данные говорят не только о том, что средняя зарплата научных сотрудников в стране малоинформативный показатель, но и о наличии существенного расслоения между организациями даже «одной лиги». Причем есть и расслоение внутри самих организаций, поскольку показанное вузами «среднее» аналогично средней зарплате ученых по стране. Ученые с высокими доходами зарабатывают настолько хорошо, что это позволило продемонстрировать высокую среднюю зарплату научных сотрудников по организации в целом. Полученные цифры вызвали недоумение и дискуссии среди читателей этих статистических сводок.

Итак, есть несколько одновременно протекающих процессов — де-факто снижение финансирования и более точечное определение приоритетных для науки тематик, ориентация на поддержку лидеров. Казалось бы, в условиях ограниченных ресурсов «ставка на лидеров» оправданна. Однако она может дать результат только в краткосрочной перспективе в сложившихся в России условиях. Обратная сторона этого подхода, уже наблюдаемая, — гипертрофированно растущая стратификация внутри научного сообщества, постепенное исчезновение из научного ландшафта ряда областей, которые могут стать основой прорыва в будущем.

Ведь нет никакой гарантии, что государство выбрало «правильных» лидеров — особенно когда речь идет о направлениях исследований. Кроме того, ориентация на лидеров принесет отдачу, если будут изменены основополагающие принципы функционирования науки. А они за долгие годы почти не затронуты — остаются низкая базовая зарплата в науке в целом, ведущая к искажениям стимулов и назначения финансовых инструментов, высокая педагогическая нагрузка преподавателей, а также система организации исследований, которая не обеспечивает бесперебойного финансирования и функционирования исследовательской инфраструктуры.

Мнения авторов, опубликованные в этой рубрике, могут не совпадать с точкой зрения редакции.