Интервью 26 февраля 2018

Острый галльский смысл инноваций

Инновационная и технологическая политика Франции имеет много параллелей с российскими реалиями: технологическое отставание и острое желание его преодолеть, ставка на госкомпании, развитие кластеров; есть даже проект, похожий на наше Сколково. Что получилось, что нет и почему — об этом «Стимулу» рассказывает известный экономист Жак Сапир, советник нескольких французских правительств
Острый галльский смысл инноваций
Иллюстрация: Алексей Таранин

Жак Сапир принадлежит к той плеяде интеллектуалов континентальной Европы, чью специализацию на предметной карте гуманитарного знания трудно определить однозначно. Экономист, экономический историк, социолог, политолог. Сам Сапир не любит, возможно из скромности, соотносить себя с традицией школы «Анналов», но определенная перекличка с ней в самом методе его работ, безусловно, присутствует.

Одна из доминант в научных интересах Сапира — экономическая история СССР и постсоветской России. Степень доктора экономики в 1986 году он защитил на советском материале, работа легла в основу книги «Экономические изменения в СССР в 1941–1985 гг.». В 1988 году министерства образования и иностранных дел Франции отправили 34-летнего Сапира знакомиться с горбачевской перестройкой. С тех пор он частый гость нашей страны — является сопредседателем (вместе с академиком Виктором Ивантером) российско-французского семинара по экономическим проблемам, визит-профессором МГУ, почетным членом дискуссионного клуба «Валдай».

Огромной популярностью пользуются семинары Жака Сапира в парижской Высшей школе социальных наук, где он служит профессором и возглавляет Центр исследований индустриализации CEMI-EHESS. Свои собственные воззрения в экономике Жак характеризует нетривиально: «Они лежат на стыке Маркса и Кейнса, а также противостоящих последнему Шекла и Хайека».

Поводом для этой беседы с Жаком Сапиром послужила попавшая нам на глаза статья 1995 года «Материалы к интерпретации экономической истории России и СССР», где он представил эту историю как причудливое взаимодействие экономической, технологической и организационной культуры, сформировавшее уникальный генотип. Нам показалось интересным узнать, как г-н Сапир смотрит на современную Францию с точки зрения ее недавней экономической и инновационной истории и нельзя ли России извлечь из этого взгляда дополнительные полезные уроки.


— Как вы оцениваете нынешний уровень технологического развития Франции? Где зоны лидерства, где арьергард? Насколько эффективна связка между фундаментальной и прикладной наукой? Каковы долгосрочные тренды совокупной факторной производительности, традиционного измерителя вклада научно-технического компонента экономического развития?

— За последние двадцать лет Франция смогла добиться определенного прогресса в развитии своего общего технического инновационного потенциала и в ряде передовых технологий. Некоторые из этих технологических направлений — прямое продолжение крупных национальных проектов, запущенных в стране еще в первые послевоенные годы. Прежде всего это относится к авиационным и аэрокосмическим технологиям, атомной энергетике и транспортному комплексу.

Можно отметить и ряд новых областей, которые особенно быстро развивались последние два десятилетия, — создание биоматериалов и ряда оптических технологий, химических продуктов тонкого органического синтеза и фармацевтики, а также металлургию (последняя главным образом ориентирована на удовлетворение потребностей аэрокосмического кластера).

Наконец, есть подвижки и в создании новых электронных систем (в основном для военного применения) и в разработке некоторых видов программного обеспечения (в частности, технологий обработки изображений и компьютерной анимации).

magnifier.png По части процесса коммерциализации перспективных научных открытий все обстоит намного хуже, поскольку эффективность их коммерческого внедрения напрямую зависит от развития общенациональной сети динамичных инновационно-ориентированных компаний, для возникновения и дальнейшего быстрого роста которых нужно создавать соответствующие условия

Однако в других областях — производстве бытовой компьютерной техники, некоторых видов фармацевтической продукции и особенно в сфере разработки программного обеспечения и информационных технологий для массового рынка — у Франции наметилось очень серьезное отставание от мировых лидеров. Причем в значительной степени оно усугублялось тем, что все правительства, сменявшие друг друга в стране на протяжении двадцати с лишним лет, сознательно отказывались от поддержки роста многих перспективных отраслей и технологических направлений, аргументируя это тем, что Франция «не может все делать сама». Поэтому целый ряд важнейших секторов внутри страны фактически сегодня отсутствует.

Но при этом надо понимать, что даже в тех крупных секторах, где французская промышленность и компании почти не замечены (например, в той же глобальной информационной индустрии), тем не менее возможны отдельные инновационные прорывы, как это, в частности, сегодня происходит с тем же финтехом — направлением, связанным с созданием новых методов обработки и анализа финансовой информации.

И вопрос о связке между фундаментальной наукой, прикладной наукой и промышленными (и коммерческими) приложениями здесь, безусловно, ключевой.

Если на уровне фундаментальной науки ситуация представляется в целом удовлетворительной, то по части процесса коммерциализации перспективных научных открытий все обстоит намного хуже, поскольку эффективность их коммерческого внедрения и применения напрямую зависит от развития общенациональной сети динамичных инновационно-ориентированных компаний, для возникновения и дальнейшего быстрого роста которых, в свою очередь, нужно создавать соответствующие условия (а их, по сути, до сих пор в стране не возникло). И недавняя речь президента Макрона о «нации стартапов», Start-Up Nation, —непосредственная реакция на эту проблему.

Однако и сам французский президент, и правительство, похоже, забывают, что здесь важно не только развитие и поддержка того слоя компаний, которые мы называем стартапами, но и создание ткани экономической жизни, соединяющей различные компании малого бизнеса, получающие стимулы для своего развития, компании, специализирующиеся на отдельных нишевых продуктах и технологиях, и так далее.

Именно формирование такой ткани — определяющее условие для развития прикладных исследований. И заметное отставание на этом направлении, наличие целого ряда финансово-экономических и институциональных барьеров (например, сильная нехватка доступных источников финансирования малых и средних предприятий) приводит к к тому, что общая ситуация в стране остается неудовлетворительной.

МАКРОН.jpg
Президент Макрон хотел бы видеть Францию «нацией стартапов»
Фотография: Gettyimages

Впрочем, с точки зрения макроэкономики совокупная производительность факторов производства во Франции сегодня достаточно высока. В частности, общий уровень производительности труда выше, чем в Германии.

Но одна из основных проблем в измерении общей эффективности капитала заключается в учете воздействия внешних факторов, а также

взаимного обогащения различных секторов или даже различных технологий.

Эти проблемы измерения существенно затрудняют международные сопоставления или даже простые расчеты на национальном уровне. Причем использование традиционного метода, который отталкивается от знаменитой модели Солоу (впервые предложенной Робертом Солоу), сегодня представляется очень спорным, потому что общий вклад технических компонентов сочетает в себе как прямой эффект, который можно измерить, так и косвенный — а вот его количественно измерить очень сложно.

В связи с этим имеет смысл обратить особое внимание на те факторы, которые прежде всего важны для зарубежных компаний, осуществляющих прямые инвестиции во французскую экономику. Эти компании на первый план, как правило, выдвигают комбинацию из трех ключевых составляющих: хорошо подготовленная рабочая сила (что, в свою очередь, подразумевает достаточно высокий уровень развития науки в стране), высокоэффективная и быстродействующая транспортная система и хорошая система здравоохранения.

— Каковы особенности французской инновационной системы?

— Французская инновационная система претерпевает серьезные изменения. Исторически она была сформирована при активном участии государства, которое либо непосредственно создавало крупные государственные институты и агентства развития, либо косвенным образом влияло на этот процесс из-за наличия большого числа госпредприятий и экономических импульсов, которые возникали в ряде промышленных секторов благодаря предъявляемому государством спросу на производимую ими продукцию.

Современные инновационные процессы предполагают — и требуют — серьезного пересмотра роли государства. Многие инновации сейчас зарождаются внутри малых предприятий. Безусловно, значительная их доля в итоге оказывается нежизнеспособной, что, в свою очередь, приводит к быстрому исчезновению компаний, рассчитывавших на их коммерческое продвижение. Но другие, напротив, становятся востребованными, и зачастую их коммерческий успех объясняется тем, что они объединяют в себе как новые, так и уже применявшиеся ранее методы или технологии, причем последние, благодаря предложенным инновационным решениям и идеям, сами, в свою очередь, получают свежий импульс для развития.

magnifier.png Очень важно, чтобы государство установило четкие правила, обеспечивающие как общую защиту инновационной деятельности, так и плавное распространение этих нововведений, что, в свою очередь, подразумевает специфический подход к законодательству в области интеллектуальной собственности и к патентному регулированию

Поэтому, во-первых, нужно убедить предпринимателей-инноваторов в том, что возможная гибель их компаний никоим образом не приведет к их социальной стигматизации, выставлению позорного клейма на их бизнес-репутации, и что они в дальнейшем смогут начать все с чистого листа в какой-либо другой сфере деятельности. А во-вторых, следует предоставить им убедительные гарантии, что при необходимости они смогут получить от государства финансовую поддержку и набор стимулирующих инструментов и механизмов, которые позволят им быстро развивать свой бизнес.

Очень важно, чтобы государство установило четкие правила, обеспечивающие как общую защиту инновационной деятельности (чтобы гарантировать стабильность инвестиций), так и плавное распространение этих нововведений, что, в свою очередь, подразумевает специфический подход к законодательству в области интеллектуальной собственности и к патентному регулированию.

Все это предполагает существенный пересмотр общей роли государства в этом процессе, в том числе принятие конкретных мер для создания эффективных каналов финансирования инновационной деятельности, а также рост (или хотя бы поддержание на стабильном уровне) государственных расходов на фундаментальные научные исследования и обеспечение стабильного спроса со стороны государства на разрабатываемые новые продукты и технологии.

К сожалению, пока все эти необходимые шаги для создания эффективной инновационной системы французское государство не предпринимает, а если что и делается, то из рук вон плохо.

— В чем отличия французской инновационной системы от англосаксонской, германской, японской? Какую эволюцию она прошла в послевоенный период, под воздействием каких факторов развивалась?

— Если сравнивать между собой различные национальные инновационные системы, прежде всего, конечно, следует отметить американскую, которая на протяжении многих десятилетий демонстрирует очень высокую эффективность по части общей организации финансирования малого бизнеса, полную социальную толерантность по отношению к провальным бизнес-проектам, а также смогла создать прекрасно работающие механизмы поддержки инноваций при помощи бюджетного финансирования.

В то же время все эти очевидные плюсы отчасти нивелируются очень жестким патентным регулированием, которое зачастую приводит к торможению или даже полному параличу инновационного процесса, а также позволяет компаниям — держателям таких патентов становиться незаслуженными «рентополучателями», наживающимися за счет подлинно инновационных компаний.

Немецкая инновационная система тоже обеспечивает достаточно стабильное финансирование малых и средних предприятий (главным образом через региональные банки), но она менее эффективна для стимулирования «больших» инноваций.

magnifier.png Лишь очень немногие радикальные инновации имеют японское происхождение, хотя, безусловно, общее число генерируемых в Японии инкрементных новшеств, обеспечивающих дальнейшее практическое внедрение и применение таких радикальных инноваций, очень высоко

Японская система во многом заслуживает восхищения благодаря применению ряда очень эффективных механизмов быстрого коммерческого распространения инноваций, а также наличию внутри многих компаний «духа сотрудничества», но она имеет очевидные ограничения из-за слабости фундаментальной научной составляющей.

Лишь очень немногие радикальные инновации имеют японское происхождение, хотя, безусловно, общее число генерируемых в Японии инкрементных новшеств, обеспечивающих дальнейшее практическое внедрение и применение таких радикальных инноваций, очень высоко.

Есть весьма интересные и успешные примеры создания национальных инновационных систем и в целом ряде других стран мира. В частности, хотел бы особо отметить в связи с этим Швейцарию.

Швейцарский инновационный кластер, сформированный между Лозанной и кантоном Юра (кантон на северо-западе Швейцарии, самый молодой в составе швейцарской конфедерации, выделившийся из состава столичного бернского в 1978 году. —«Стимул»), который развивался на базе часовой промышленности, высокоточной механики и медицинской техники, — яркий пример плодотворного сотрудничества государства (которое, к слову, до сих пор обеспечивает порядка девяноста процентов общих расходов на фундаментальные научные исследования), крупных академических учреждений (таких, например, как Швейцарский федеральный технологический институт в Лозанне, EPFL) и различных частных компаний — как старых (тех же часовых мануфактур), так и очень молодых.

Мне кажется, швейцарская инновационная система однозначно заслуживает более глубокого и внимательного изучения, причем она особенно интересна еще и потому, что представляет собой очень удачный пример «гибридизации» местных традиций и условий с инновационной культурой соседней Франции.

magnifier.png Мне кажется, швейцарская инновационная система однозначно заслуживает более глубокого и внимательного изучения, причем она особенно интересна еще и потому, что представляет собой очень удачный пример «гибридизации» местных традиций и условий с инновационной культурой соседней Франции

Возвращаясь далее к теме истоков французской инновационной системы,

мы должны вспомнить общую ситуацию, которая сложилась к концу Второй мировой войны. В период с 1940 по 1945 год из-за немецкой оккупации Франция заметно отстала от глобального инновационного пульса времени во многих ключевых научно-технологических областях.

И правительства Четвертой республики в дальнейшем фактически сделали своим приоритетом ускоренное восстановление инновационного потенциала французской промышленностью.

Общее руководство и координацию этих усилий осуществлял специально созданный комитет (генеральный комиссариат) по планированию (Commissariat Général au Plan). И общий «вес» государства в национальной экономике (будь то непосредственное воздействие на нее через различные бюджетные решения, жесткий контроль за финансовой системой или роль крупных госкомпаний в ее развитии) в этот период, безусловно, был определяющим.

Все это помогло выстроить весьма специфическую инновационную систему, в которой акцент был сделан на развитие авиационной и аэрокосмической промышленности, атомной промышленности и транспортных отраслей.

При Пятой республике (начиная с 1958 года, после принятия новой конституции Франции, в которой были значительно усилены полномочия президента. — «Стимул»), в том числе благодаря активной поддержке генерала де Голля, эта общая стратегия продолжала осуществляться и даже приняла еще больший размах.

И она дала целый ряд прекрасных результатов — мощное развитие атомной промышленности, быстрая модернизация всей транспортной системы, создание крупных инновационно ориентированных промышленных групп и компаний. Но в итоге, примерно на рубеже семидесятых-восьмидесятых годов, эта стратегия привела к резкому торможению общего инновационного процесса и фактической утрате национальной экономикой былого инновационного драйва.

Особенно показательны два крупных стратегических провала этой общей инновационной политики. Первый — так называемый План вычислений (Plan calculus), запущенный в шестидесятых годах и направленный на развитие зарождавшейся национальной компьютерной индустрии. Жесткость некоторых принятых тогда технических решений, чрезмерная концентрация усилий на создании компьютеров с очень высокой производительностью и ряд других стратегических ошибок — все это в конечном счете привело к большому фиаско. И сегодня во Франции, можно сказать, нет компьютерной промышленности.

МИНИТЕЛЬ.jpg
Французская информационная система Minitel. До появления интернета была самым популярным в стране телекоммуникационным средством
Фотография: Wikipedia

Второй же серьезный провал случился с программой Minitel, реализовывавшейся в семидесятые-восьмидесятые годы, причем, что особенно интересно, на начальном этапе ее вполне можно было считать классической историей успеха.

Эта система, которую многие сегодня называют непосредственным предшественником современного интернета, была для своего времени очень радикальной инновацией, в значительной степени опиравшейся на серьезные наработки французских исследователей, создавших так называемую сеть Transpac.

Однако тогдашнее правительство, зараженное болезнью инвестиционной мегаломании, не смогло должным образом оценить ни очевидный потенциал этой системы, ни ряд имевшихся у нее технических ограничений, так что французская версия Всемирной паутины так и не получила должного развития.

Более того, то, что представлялось большим успехом в начале восьмидесятых, затем фактически стало главным препятствием, остановившим дальнейший прогресс развития в стране интернет-технологий.

Франция имела все технические инструменты и базовые информационные технологии, чтобы стать одним из мировых лидеров в интернет-гонке. И основным виновником того, что этого так и не произошло и универсальный поисковик Google не был создан во Франции, стала та самая система Minitel, которую, кстати, в начале восьмидесятых очень расхваливали даже сами американцы.

— Какова роль государства в обеспечении технологического и инновационного развития во Франции? Как она реализуется? С помощью каких инструментов?

— Государство, как я уже сказал, непосредственно участвует в финансировании фундаментальных научных исследований, а также оказывает активную поддержку либо напрямую (через субсидии), либо косвенно (путем приобретения лицензий и размещения госзаказов) крупным промышленным группам и компаниям, призванным внедрять инновации в ряде приоритетных секторов и отраслей. Ну и, наконец, в последнее время оно также предпринимает определенные усилия по развитию общей экосистемы, благоприятствующей росту инноваций.

Еще один важный момент заключался в том, что государство могло «играть сразу на нескольких инструментах», поскольку с 1945 по 1995 год оно сохраняло за собой право гибко комбинировать фискальную и денежно-кредитную политику, но теперь такой возможностью оно уже не располагает.

— Существует ли во Франции система поддержки и выращивания «национальных чемпионов» — быстрорастущих технологических компаний? Если есть, то как она реализуется?

— По сути дела, Франция некоторое время колебалась между активной поддержкой национальных чемпионов и более децентрализованной стратегией создания так называемых кластеров, или полюсов, конкурентоспособности, инициированной правительством Доминика де Вильпена в 2005–2007 годах. И сегодня, как представляется, государство практически отказалось от идеи выращивания таких «национальных чемпионов» во многих областях.

В то же время госстратегия по созданию полюсов конкурентоспособности тоже не отличалась особой последовательностью и реализовывалась без должной согласованности различных ее элементов и этапов. Так, в оригинальном «плане де Вильпена» образца 2006 года очевидно было слишком много этих «полюсов».

Кроме того, выделяемые на его реализацию деньги были слишком распылены, в основном по политическим причинам: местные элиты сделали очень многое для того, чтобы убедить правительство создать многочисленные новые «полюса» (в ущерб общей эффективности этой программы).

Следует добавить, что реально выплаченные в ходе реализации этой программы деньги составили лишь около трети от первоначально запланированных. В ходе первой промежуточной оценки результатов выполнения «плана де Вильпена», проведенной в 2012 году, выяснилось, что бюджетными средствами фактически было поддержано менее половины приоритетных проектов. С учетом этих обстоятельств, думаю, не следует удивляться, что стратегия пока не принесла ощутимых результатов. И тем не менее я бы не стал называть ее полностью провальной. В частности, были сформированы достаточно эффективные новые кластеры в сфере биотехнологий и создания новых материалов. С другой стороны, наиболее хорошо проявили себя те кластеры, которые развивались на базе уже работающих компаний, а не молодых стартапов.

И если уж говорить по-хорошему, разработку этого пресловутого плана следовало изначально поручить специальному госучреждению, условно можно назвать его министерством инноваций, которое обладало бы соответствующим набором административных полномочий и полным иммунитетом от различных внутриполитических дрязг и лоббистских усилий регионалов. И здесь можно сослаться на исторический опыт Японии, которая в шестидесятые годы создала MITI, министерство внешней торговли и промышленности, фактически выполнявшее роль министерства инновационного развития.

magnifier.png По сути дела, Франция некоторое время колебалась между активной поддержкой национальных чемпионов и более децентрализованной стратегией создания так называемых кластеров, или полюсов, конкурентоспособности, инициированной правительством Доминика де Вильпена в 2005–2007 годах

То, что принятие решений было поручено различным госорганам и учреждениям и некоторые из них оказались весьма чувствительными к давлению местных политических элит, а также то, что «план де Вильпена» не получил достаточного финансирования, — две наиболее важные причины того, что он наполовину провалился. Но следует также иметь в виду, что эти ошибки были допущены во многом потому, что в то время фактически была подвергнута остракизму сама идея активной роли государства в инновационном процессе и в экономике в целом).

На самом деле общая логика инновационного развития должна была сочетаться с более продуманной логикой территориального планирования. Однако приходится констатировать, что к тому времени, к середине прошлого десятилетия, системы эффективного территориального планирования во Франции уже не существовало.

Фактическое исчезновение в лексиконе госполитики таких универсальных понятий, как территориальное планирование, и многих других подобных элементов из арсенала прошлых лет, привело к очевидным последствиям для общего инновационного развития. И это вымывание старого инструментария — прямой результат победы неолиберальных идей в современной французской политической элите.

Неолиберальный подход доминировал как в годы правления Николя Саркози, так и сменившего его Франсуа Олланда, и он оказал крайне негативное влияние на эффективность инновационной политики, осуществлявшейся в этот период.

Французское государство по своей воле приостановило дальнейшую реализацию многих масштабных национальных проектов, отказалось от общего регулирования финансовой системы, но не смогло взамен предложить никаких эффективных рыночных механизмов или инструментов, способных заполнить образовавшиеся в результате этих действий бреши в инновационной системе, — таких, например, как биржа NASDAQ в США или разветвленная система региональных банков, поддерживающих местные компании в Германии.

И сегодня как правые, так и левые политики в стране дружно признают, что французские инновационные компании не имеют реальных возможностей для быстрого роста, однако и те и другие на самом деле не хотят (или не могут) понять, что нынешняя плачевная ситуация —прямой результат их прошлых действий.

— Один из самых известных и знаковых инновационных гринфилд-проектов Франции — «София-Антиполис». Он стартовал намного раньше российского Сколково. Результаты неоднозначны, Кремниевой долины не появилось. Что получилось и что нет? Стоит ли исходя из французского опыта городить иннополисы в чистом поле?

— Интересно и весьма показательно, что вы упомянули в своем вопросе именно «Софию-Антиполис» как один из самых инновационных и известных французских проектов. Однако на самом деле, несмотря на то что вокруг этого иннополиса было в свое время поднято очень много шума, в настоящее время, на мой взгляд, отнюдь не являет собой образец инновационного проекта.

Район промышленных инноваций, который образовался вокруг Тулузы и прилегающего к ней региона и в значительной степени обслуживающий интересы авиационной и аэрокосмической промышленности, представляется мне куда более значимым и масштабным как с точки зрения сосредоточенной в нем общей массы исследователей, так и по совокупным объемам производимой продукции и по степени его позитивного воздействия на развитие местной экономики.

Столичный инновационный район Орсе — Париж-Юг — зона, которая развивалась вокруг Университета Орсе, Политехнической школы и целого ряда научно-исследовательских лабораторий, имеющих отношение к Центру атомной энергетики, — это тоже инновационно и экономически гораздо более значимый «продукт», чем «София-Антиполис». И даже то, что часто называют Северным инновационным районом Парижа, Ла-Курнёв — зона, которая главным образом ориентирована на индустрию развлечений: кинематограф, аудиовизуальные IT-продукты и тому подобное, — как минимум не менее интересна, чем «София-Антиполис», не говоря уже о том, что по объему продаж Ла-Курнёв заметно его превосходит.

Фотография: Wikipedia // Технологический парк «София-Антиполис» северо-западнее Антиба и юго-западнее Ниццы во Франции
Технологический парк «София-Антиполис» северо-западнее Антиба и юго-западнее Ниццы во Франции
Фотография: Wikipedia

И это, в свою очередь, заставляет меня затронуть более общую тему — проблему того, что в принципе следует понимать под инновациями, и проблему сравнительной оценки социально-экономической значимости различных видов и типов инноваций.

Исторически сложилось так, что французская инновационная система придавала особое значение стимулированию инноваций в области аппаратных средств и производству крупного промышленного оборудования. Однако сегодня, как я уже отмечал, о существовании французских компьютеров практически ничего не известно. В области программного обеспечения ситуация для Франции немного более оптимистическая, но и в этой сфере вся инновационное поле фактически оккупировано несколькими крупными зарубежными группами (Microsoft, Google и так далее), хотя французские инженеры непосредственно участвовали в разработке многих ключевых программных продуктов. Причем именно в сфере контента (будь то развлекательные программные продукты или приложения для бизнеса) в настоящее время наблюдается особенно заметный прогресс и появляется множество подлинно инновационных решений и технологий, которые, в том числе, стимулируют развитие бизнеса во многих других отраслях и направлениях.

magnifier.png Сегодня как правые, так и левые политики в стране дружно признают, что французские инновационные компании не имеют реальных возможностей для быстрого роста, однако и те и другие на самом деле не хотят (или не могут) понять, что нынешняя плачевная ситуация —прямой результат их прошлых действий

Но при этом мы видим, что для эффективного стимулирования подобных инновационных технологий и продуктов прежде всего нужно создавать соответствующие благоприятные условия. Из чего, в свою очередь, вытекает необходимость общего переосмысления самой природы инноваций — их более не следует рассматривать ни как некий производный продукт реализации различных крупномасштабных, долгосрочных стратегических проектов, ни как результат индивидуальных предпринимательских усилий (согласно традиционной модели Йозефа Шумпетера). Вместо этого на первый план постепенно выходит рассмотрение инновационного процесса в рамках развития различных инновационных экосистем.


Темы: Интервью

Еще по теме:
28.02.2024
Почему старообрядцы были успешными предпринимателями, как им удавалось становиться технологическими лидерами в самых раз...
21.02.2024
Недавно ушедший от нас член-корреспондент РАН Николай Салащенко был не только выдающимся ученым: ему и его ученикам удал...
08.02.2024
Многие знакомы с процедурой финансового аудита, поскольку она затрагивает деятельность широкого круга организаций в самы...
27.12.2023
Крупнейший физик, один из основоположников теории ранней Вселенной, академик РАН Алексей Старобинский ушел из жизни 21 д...
Наверх