«Не стройте свой дом поверх чужих стен»

Заметно обострившиеся в последние месяцы внутренние экономические и социальные проблемы в КНР (особое беспокойство Пекина вызывает новая волна COVID-19) в сочетании с обострившейся международной обстановкой диктуют необходимость реализации в стране комплексной стабилизационной программы.

Если в 2021 году прирост ВВП КНР составил 8,1%, то в 2022-м правительство намерено увеличить его «примерно на 5,5%» — по крайней мере, именно такой ориентир, самый низкий с 1991 года, пока декларируют власти страны, причем для выхода на него «потребуются напряженные усилия»,.

Впрочем, хотя Китай, как и остальной мир, сегодня сталкивается с многочисленными неблагоприятными экономическими факторами, нелишне напомнить, что его ВВП с 2000 года вырос в 15 раз и продолжает расти в среднем вдвое быстрее, чем ВВП его главного геоэкономического оппонента — США. И если еще в 2000 году Китай тратил на НИОКР в девять раз меньше, чем США, то сегодня он ежегодно расходует на эти цели уже примерно на 70 млрд долларов больше, чем Соединенные Штаты.

Главными элементами генеральной программы «достижения экономической стабильности» на 2022 год китайское руководство определило всестороннюю поддержку ММСП (микро-, малых и средних предприятий) с особым акцентом на развитие малых и средних промышленных компаний и на быстрый рост «маленьких гигантов» и «скрытых национальных чемпионов», стимулирование роста потребительских расходов (ослабленный внутренний спрос сейчас одна из наиболее болезненных проблем национальной экономики) и сохранение занятости населения. Кроме того, подтверждается устойчивая приверженность важнейшим долгосрочным стратегическим приоритетам развития, таким как активное внедрение национальных инноваций и ускоренная цифровизация.

В последнем (14-м) пятилетнем экономическом плане Китая на 2021‒2025 годы также подчеркивается генеральная линия на достижение «технологической самодостаточности» с особым упором на робототехнику, полупроводниковую индустрию и развитие новых видов транспорта.

Председатель КНР Си Цзиньпин в одном из своих недавних выступлений метафорически обосновал необходимость неуклонного следования этой линии: «Зависимость от ключевых технологий — самая большая скрытая угроза для нас… Полагаться на импортируемые основные технологии — это все равно что строить свой дом поверх чужих стен: каким бы большим и красивым он ни был, он не устоит во время бури».

В зоне особого внимания

Основные стратегические ориентиры технологического развития экономики КНР на оставшиеся годы 14-й пятилетки были наиболее четко обозначены правительством страны в ходе ежегодного совместного заседания Всекитайского собрания народных представителей и Народного политического консультативного совета Китая, прошедшего в Пекине в марте этого года.

В одобренном депутатами отчете о работе правительства, представленном премьером Госсовета КНР Ли Кэцяном, в который уже раз была подчеркнута особая важность «высококачественного развития» за счет ускоренной модернизации промышленности и внедрения инноваций.

Основными инструментами, которые будут использоваться для стимулирования внутренних инноваций, китайское руководство определило создание многочисленных инновационных центров, «центров технологического превосходства» и «национальных исследовательских лабораторий» (по аналогии с американскими программами), а также разработку и внедрение новой схемы льготного корпоративного подоходного налога для высокотехнологичных предприятий.

Фактически впервые в отчете о работе правительства в числе ключевых задач были упомянуты «действия по повышению базовой конкурентоспособности обрабатывающей промышленности». Причем эта новая цель напрямую перекликается с официальными заявлениями, сделанными на Центральной экономической рабочей конференции в декабре прошлого года, согласно которым Китай намерен значительно активизировать модернизацию обрабатывающей промышленности в направлении производства продукции среднего и высокого ценового сегмента.

Это стремление к повышению общей конкурентоспособности будет в том числе включать в себя меры и инструменты для ускоренного развития «передовых производственных кластеров» и повышения эффективности традиционных промышленных предприятий.

Кроме того, как отметил Ли Кэцян, «Китай будет продолжать участвовать в международном научно-техническом сотрудничестве, одновременно наращивая внутренний потенциал для содействия прорыву в ключевых технологиях и постепенного снижения зависимости от иностранных источников производства ключевых промышленных компонентов».

Как и в предыдущие годы, правительство намерено стимулировать развитие цифровой экономики (одним из основных элементов этой трансформации обозначено развитие технологий промышленного интернета), «нацеливаясь на создание цифровой инфраструктуры и совершенствование управления цифровой экономикой».

Премьер Госсовета КНР отдельно упомянул и о стремлении китайских властей «и далее содействовать развитию венчурного капитала» в стране, хотя сразу же добавил, что «необходимо по-прежнему помнить о систематических рисках, связанных с нерегулируемой и беспорядочной экспансией капитала».

И здесь следует уточнить: несмотря на общий сильный негативный эффект на фондовых рынках, вызванный прошлогодними «репрессивными» регулятивными мерами (резко упала рыночная капитализация практически всех крупных китайских компаний бигтеха), суммарный объем венчурных инвестиций в Китае в 2021 году, по оценке местной исследовательской компании Preqin, вырос почти на 50%, до рекордного показателя 130,6 млрд долларов — с 86,7 млрд долларов США в 2020 году. Однако венчурный капитал при этом достаточно радикально переориентировался на финансирование различных высокотехнологичных компаний из категории hard-tech, существенно сократив инвестиции в подвергшиеся сильному ужесточению госконтроля «софтовые» сферы.

В частности, в опубликованном еще в начале этого года отчете инвестиционного исследовательского института Zero2IPO Research было отмечено, что наиболее популярными отраслевыми направлениями этих инвестиционных вливаний стали, помимо IT, биотехнологии и медицина, полупроводниковые технологии и производство электронного оборудования, на которые в общей сложности пришлось более 5000 инвестиционных сделок за первые три квартала прошлого года.

Особый интерес у китайских инвесторов, с учетом долгоиграющего ковидного фона, в последнее время вызывают компании, работающее в области здравоохранения и медицины: в 2021 году суммарный объем инвестиций, полученных этими компаниями, вырос на 27% по сравнению с 2020-м и достиг очень солидной отметки 330,9 млрд юаней (51,8 млрд долларов). По сравнению с показателями пятилетней давности (2016 год), инвестиции в китайский биотех выросли практически на порядок.

А в полупроводниковой промышленности уже несколько лет наблюдается практически экспоненциальный рост инвестиций — фактически этот процесс был резко активизирован начиная с 2019 года, после того как ведущие чипмейкеры страны столкнулись с жесткими санкциями США.

Китайское правительство намерено и дальше поддерживать эти усилия как при помощи прямых госсубсидий, так и за счет применения особых налоговых льгот для производителей микросхем и прочих сопутствующих продуктов. Впрочем, министерство финансов Китая в своем отчете упомянуло, что будет направлять средства в полупроводниковую индустрию «прежде всего при помощи мер рыночного характера». Добавим, что минфин КНР также пообещал предоставить дополнительные налоговые льготы не только чипмейкерам, но и компаниям других критически важных секторов, в том числе разработчикам и производителям промышленных станков и оборудования, технологий 5G, биотехнологическим компаниям и производителям сельскохозяйственного оборудования.

Меньше «зелени», больше инфраструктуры

Еще одним очень важным направлением долгосрочной стратегии экономического развития КНР остается развитие энергетики. Впрочем, с учетом новых глобальных и внутренних реалий дальнейшее педалирование пресловутой «зеленой повестки» может отойти на второй план. Китайские власти уже столкнулись с серьезными проблемами, пытаясь достичь амбициозных целей по общему сокращению углеродных выбросов: одним из неприятных последствий в том числе стали многочисленные перебои в работе электросетей в прошлом году.

Новая большая китайская программа «зеленой» энергетики (и, шире, формирования единого национального энергетического рынка) стала составной частью текущего пятилетнего плана экономического развития страны относительно недавно, в конце прошлого года, после включения в него отдельного блока по развитию технологических инноваций в энергетическом секторе, разработанного совместно китайскими минэнерго (Национальной энергетической администрацией КНР) и министерством технологии (любопытно, что этот новый «энергоблок», официально утвержденный Госсоветом КНР в конце ноября 2021 года, был представлен общественности совсем недавно — лишь в середине апреля).

Причем, по мнению многих аналитиков, эта национальная энергетическая программа, формально перекликающаяся с глобальной инициативой Всемирного экономического форума «Великая перезагрузка», выдвинутой в 2020 году, на самом деле не является экологической программой как таковой. В частности, планы сократить и рационализировать выбросы углекислого газа, как следует из текста нового документа, одобренного Госсоветом, прежде всего призваны стимулировать общие экономические реформы и реформы рынка капитала в целом.

В частности, в недавнем докладе Китайского общества финансов и банковского дела отмечается, что высокотехнологичные инвестиции в углеродно нейтральные технологии должны существенно повысить общую производительность труда в промышленности и станут дополнительным стимулом для нового экономического роста во многих других отраслях национальной экономики.

Более того, общее видение Госсоветом единого национального энергетического рынка на самом деле предусматривает создание «национальной сети логистических узлов», связанных с «мультимодальными перевозками» (на базе активного развития новых «чистых» видов транспорта).

В новой энергопрограмме КНР в том числе представлены различные меры общей и регулятивной господдержки широкого спектра технологий, подпадающих под категорию так называемой четвертой промышленной революции, в частности применение искусственного интеллекта и широкополосного подключения во всех основных видах экономической деятельности.

Важно также отметить, что Госсовет КНР рассчитывает создать единый национальный энергетический рынок, который будет формироваться посредством рыночно ориентированной реформы в секторе добычи и переработки природного газа, многоуровневой единой системы рынка электроэнергии с национальным центром торговли электроэнергией и национальным единым рынком торговли углем.

Причем этот единый энергорынок должен, в свою очередь, стать частью всеобъемлющего плана по интеграции больших данных, искусственного интеллекта, блокчейна, мобильной связи пятого поколения (5G), интернета вещей и систем хранения энергии.

Наконец, нельзя не сказать и об анонсированном китайскими властями совсем недавно, в конце апреля, новом амбициозном плане инвестиций в различные крупные инфраструктурные проекты, о деталях которого, впрочем, пока еще известно немногое. В частности, Национальная комиссия по экономическому развитию и реформам КНР обозначила его основные инвестиционные приоритеты: «новые и передовые виды технологической инфраструктуры, которые имеют первостепенное значение, включая суперкомпьютеры, большие центры обработки данных, облачные вычисления, искусственный интеллект и широкополосный доступ в интернет» (с особым акцентом на технологии 5G).

О долгосрочной пользе закручивания гаек

В заключение хотелось бы упомянуть о специфике «регуляторных репрессий» китайских властей по отношению к различным крупным национальным технокомпаниям, по большей части относящимся к широкой категории интернет-платформ.

Эта тема уже более года остается одной из самых популярных в зарубежных СМИ, и в большинстве подобных публикаций рисуется весьма мрачная картина «неоправданного» административно-командного зажима Пекином «механизмов свободного рынка», подавления частной инициативы и т. п.

Однако при более внимательном анализе конкретных мер и механизмов, а также того, какие именно компании подверглись наибольшему давлению со стороны властей (весьма показательно, что, согласно усредненным оценкам, примерно 95% этих компаний относятся к сектору разработки ПО и только 5% классифицированы как производители hardware, то есть относятся к столь лелеемой сегодня Пекином сфере создания «базовых промышленных технологий»), такое сгущение красок выглядит как минимум весьма спорным. Более того, можно предположить, что эти жесткие меры с высокой степенью вероятности будут способствовать долгосрочным национальным интересам КНР.

Перенасыщенные капиталом китайские интернет-гиганты (в подавляющем большинстве относящиеся к так называемой гиг-экономике) в течение долгого времени отдавали явное предпочтение бизнес-модели, основанной на «молниеносном масштабировании» (blitzscaling), то есть регулярном сжигании имеющихся в их распоряжении обильных денежных средств ради быстрого и агрессивного горизонтального расширения бизнеса в многочисленных и зачастую довольно слабо связанных друг с другом секторах и отраслях, которые, в свою очередь, как правило, могли быть успешно подвергнуты ускоренной цифровизации.

И на фоне этого практически бесконтрольного роста средний уровень общественного одобрения деятельности китайского бигтеха в последние несколько лет резко снизился: значительное число рядовых китайцев фактически стали относиться к платформенным мегакомпаниям как к «эксплуататорским и противодействующим нормальной рыночной конкуренции». И, в общем то, совсем не удивительно, что призывы к применению жестких мер по отношению к этим компаниям начали активно звучать в стране еще задолго до того, как эти пресловутые «репрессии» были инициированы государством.

Причем следует также отметить, что власти КНР не преминули воспользоваться этим «благоприятным общественным фоном» в том числе и для того, чтобы в очередной раз четко обозначить собственное видение технологического будущего страны, ориентированное на всемерную поддержку «ключевых инноваций» и максимально быстрое развитие фундаментальных научных исследований и важнейших промышленных технологий.

И чтобы и далее успешно развиваться в рамках этой общей государственной парадигмы, китайским технологическим гигантам волей-неволей придется привести свои «подпорченные» бизнес-модели в соответствие с долгосрочными национальными интересами.

Различные жесткие китайские нормативные акты последнего времени по защите персональных данных, кибербезопасности и антиконкурентной практике на деле приносят очевидную пользу рядовым потребителям.

Требования к компаниям сообщать об утечках персональных данных повышают общую кибербезопасность Китая и дополнительно защищают интеллектуальную собственность. Правила, запрещающие мошенничество, ложную рекламу и вводящие в заблуждение рекламные акции, помогают предотвращать различные киберпреступления против граждан.

И те же нормативные акты оказывают очевидную поддержку многочисленным национальным компаниям (особенно малого и среднего размера), в том числе заметно снижая конкуренцию со стороны иностранных компаний, которые по большей части просто не смогут соблюдать их в должной мере. А ограничение инвестиций в криптовалютный сектор и EdTech, в свою очередь, перенаправляет национальный капитал на стимулирование производства столь нужных стране передовых микропроцессоров и развитие прочих критически важных технологий.

В свою очередь, новая политика Китая, направленная на ограничение возможностей нескольких компаний накапливать все большие доли рынков, заставляет их конкурировать с новыми игроками путем постоянного совершенствования своей продукции, а не при помощи массовой скупки реальных и (или) потенциальных конкурентов.

Ну и, наконец, эти антимонопольные правила заставляют национальных технологических гигантов более активно расширять свое присутствие за рубежом.

Иными словами, сегодня Пекин фактически прямо и косвенно подталкивает своих «провинившихся» технологических гигантов к ускоренному выходу на зарубежные рынки, а не к чрезмерному накоплению капитала внутри страны. В частности, еще в январе этого года Национальная комиссия по развитию и реформам выпустила новое руководство, призывающее регулирующие органы поощрять платформенные компании «продвигать цифровые продукты и услуги для выхода на международный уровень», «расширять возможности их международного развития и повышать их международную конкурентоспособность».