Зацепиться за Гребень

Первые русские поселения беглых жителей Московского государства появились в низовьях Терека пятьсот лет назад. Вскоре они разрослись до острогов и укрепленных станиц, многие из которых — Червлённая, Старо-Щедринская — существуют и поныне. Основным же опорным пунктом Московии на Северном Кавказе стал Терский городок, населенный русскими ратными людьми, вольными казаками и перебравшимися сюда горцами. Полтора века они мирно уживались, развивая здесь военные и экономические связи с кабардинцами, чеченцами, кумыками, закубанскими татарами, ногаями, единоверными грузинами. Воевали, охотились, сеяли хлеб.

Лишь в 1708 году, когда армия Петра I полностью сосредоточилась на противодействии шведскому нашествию на Россию и не могла оказать крепости нужную поддержку, терцы выдержали героическую осаду, отбили врага, но были вынуждены уйти с Терека из-за полного разрушения крепостных сооружений.

Кавказская линия до и после 1783 года (рисунок из статьи «Кавказская пограничная линия» «Военная энциклопедия Сытина»; 1813 год)

Wikipedia

Гребенцы да терцы: откуда сами будете?

Первыми русскими поселенцами в Предкавказье были не служилые, а вольные люди. Пионерами этой экспансии были люди, называвшие себя «казаками» — вольными охотниками, разбойниками, пиратами, «казаковавшими» в Диком Поле. Именно они в середине XVI века заложили фундамент Гребенского и Терского казачьих войск. С начала этого века они по различным причинам снимались с обжитых мест Московии и переселялись на юг.

Историк Василий Ключевский пояснял: «Казачество составляло слой русского общества, некогда распространенный по всей Руси. Еще в XVI в. казаками звали наемных рабочих, батрачивших по крестьянским дворам людей, без определенных занятий и постоянного места жительства. Таково было первоначальное общее значение казака. Позднее этому бродячему, бездомному классу в Московской Руси усвоено было звание вольных гулящих людей, или вольницы. Особенно благоприятную почву для развития нашел этот люд в южных краях Руси, смежных со степью, условия которой сообщили ему особый характер».

По одной из версий, первыми «кавказцами» Московии, поселившимися «на Гребне» (на Кавказском хребте) и назвавшимися поэтому гребенскими казаками, стали бывшие новгородские разбойники-ушкуйники, по другой — донские казаки, по третьей — казаки волжские. Однако ряд историков придерживается иной версии. По их мнению, первыми гребенцами стали вольные «гулебщики» из волости Червлённого Яра Рязанского княжества, потерявшего свою самостоятельность после окончательного присоединения Переславля-Рязанского к Москве в 1520 году.

Атаман Терского казачьего войска подъесаул Михаил Караулов, комиссар Временного правительства и автор книги «Терское казачество в прошлом и настоящем», разъясняет: «Особенности гребенского казачьего говора, резко отличающие Гребенцов от остальной части Терского казачества, дают возможность с полной уверенностью отрицать какую бы то ни было ближайшую кровную связь их с Донцами и, наоборот, указывают на близость к казакам Уральским (до конца XVIII века называвшимся Яицкими). Поэтому более вероятным приходится признавать старинное предание Гребенцов, по которому они составляют смесь рязанских казаков Червленого Яра с новгородскими “ушкуйниками”, — вольными удальцами новгородцами, рыскавшими в целях охоты, торговли и, при случае, грабежа по рекам Земли Русской от Белого моря, где они били белых медведей («ушкуев»), до синя моря до Хвалынского (Каспийское), где громили “кизильбашевские бусы-галеры” (персидские торговые и военные суда)».

Кстати, «рязанские казаки» — это не ошибка летописного перевода и не простая игра слов. «Рязанская украйна» на тот момент была наиболее горячим краем из-за начавшихся с 1507 года почти ежегодных крымско-ногайских набегов на Московию. И строить систему оповещения, патрульных разъездов, секретов, пограничной стражи приходилось именно ратным людям Рязанской земли, порубежной с Диким Полем. Они же, первыми принимавшие на себя удар степняков, и «казаковали» на Рязанщине. Кроме того, рязанские «городовые» казаки несли охранные и дипломатические функции, выступая то гонцами, то толмачами, то стражниками.

Вполне возможно, что хорошо вооруженные и подготовленные люди могли пойти на конфликт со своим новым московским начальством и «отъехать» со своими чадами и домочадцами на Гребень.

Станица Червлённая (Червлённый городок) основана на левом берегу Терека в 1567 году. Местность низменная, степная. От вражеского берега городок был отделен бурной рекой, что облегчало его оборону, а в половодье и вовсе делало Терек непроходимым. Место для поселения вполне подходящее. Без большого риска ошибиться можно предположить, что как раз этот топоним получил свое название от рязанского Червлёного Яра. Этой же версии придерживается и историк казачества, кубанский казачий генерал-лейтенант Иван Попко в своей работе 1880 года «Терские казаки со стародавних времен».

Шадринский городок (ныне станица Старо-Щедринская Шелковского района Чечни) находился совсем рядом с Червлёным городком. То есть вполне вероятно, что был основан с ним в одно время, одними и теми же людьми.

Топоним наверняка связан с именем донского атамана Андрея Шадры, который с другими казачьими отрядами атаманов Ляпуна Филимонова и Федора Павлова в апреле 1554 года участвовал в походе князя Юрия Пронского-Шемякина (кстати, из рязанских князей) на Астрахань с целью посадить на местном престоле промосковского хана Дервиша-Али.

Те́рский город — русское поселение-крепость на Северном Кавказе в XVI—XVIII веках. Первоначально было возведено в устье Сунжи на землях Тюменского ханства, несколько раз сносилось, восстанавливалось и переносилось. Как город сформировалось в дельте Терека на исчезнувшей ныне речке Тюменке — территория, соответствующая современному северо-восточному Дагестану (Кизлярский район, левобережье русла Старого Терека к северо-востоку от Кизляра[

Wikipedia

«Поставили на Терке-реке город…»

Удачные походы Ивана IV на Казань и Астрахань повергли в уныние осколки Золотой Орды и подвластные им народы. Новости, донельзя раздутые молвой, распространились по всему Кавказу с уверениями, что русский царь вот-вот появится на Гребне и дойдет до самой Персии. Это побудило мелких князей и ханов заспешить с уверениями в дружбе и почтении в Астрахань.

В ноябре 1552 года, сразу после падения Казани, в Москву прибыли князья «Жанейских и Пятигорских черкасов» (кабардинские княжества Жане и Бесленей) с просьбой принять их «под государеву руку».

К астраханским воеводам Ивану Черемисинову-Караулову и Михайле Колупаеву приезжали с подарками и изъявлением покорности посланники от князя-шамхала Тарковского и князя-шамхала Тюменского (Северо-Восточный Дагестан). Воевод стали навещать дипломаты православных Кахетии и Имеретии. Визитеров интересовала защита от Крыма, Турции и Персии. В 1557 году после карательной экспедиции крымского хана Девлет Гирея в Пятигорье кабардинский князь-мурза Темрюк Идаров отправил в Белокаменную своих сыновей Булгарука и Салтанкула, умоляя о военной помощи против крымцев и союзного им шамхала Казикумухского. Младший Салтанкул остался в Москве в роли почетного аманата-заложника, крестился в Михаила Темрюковича, получил титул удельного князя, а затем и опричника.

А в Кабарду на помощь Темрюку летом 1560 года из Астрахани была отправлена «морская рать» воеводы Черемисинова-Караулова. Перейдя на стругах по Каспию, воевода благополучно добрался до крепости Тарки (в границах нынешней Махачкалы), где располагалась ставка шамхала Будай ибн Улай-Мухаммада, и после короткого штурма взял ее.

Через год кавказский вектор политики Ивана Грозного был скреплен женитьбой на «красной девке Кученей», дочери кабардинского мурзы, крестившейся в Марию Темрюковну. А «для бережения» новой вотчины государевой в 1563 году из Астрахани были присланы 500 стрельцов и 500 волжских казаков с задачей «поставить на Терке-реке город…».

«Морская рать» на Каспии

sgpress.ru

Ушли, но остались

С началом Ливонской войны все внимание царя Ивана IV было перенесено на Балтику, и о кавказском векторе пришлось забыть. По этой же причине Москве теперь необходимо было поддерживать мирные отношения с Османской империей, дабы обеспечивать себе спокойный тыл. И чтобы лишний раз не раздражать турецкого султана, имеющего собственные интересы на Кавказе, острог несколько раз приходилось срывать, а затем восстанавливать на новых местах.

Ливонская война складывалась сложно, крымцы доходили в набегах до ворот Кремля, поэтому Ивану Грозному пришлось вывести с Терека всех «государевых людей». Официально Москва умывала руки — подданных царя Ивана здесь не было. Неофициально Россия оставляла свой главный опорный пункт на Кавказе на попечение вольных казаков.

Терцы хорошо понимали, что оставшиеся на их попечении государевы городки и остроги — залог выживаемости казачества. Поэтому бережно охраняли и отважно защищали. Именно благодаря терскому казачеству Россия не потеряла Кавказ, а получила надежный плацдарм для экспансии на Юг и утверждения в регионе в XIX веке.

Русско-турецкая война. Группа терских казаков во время остановки в пути. Фотография из альбома Александропольского отряда. 1877 - 1878 г.г

russiainphoto.ru / Дмитрий Никитин

«За полтора часа до свету»

В 1707 году на Кавказе появился башкирский феодал Мурат Кучуков, вождь разгромленного «бунта башкирцов» в Уфе. Человек неглупый, разбиравшийся в политике. Он понял, что армия царя Петра сейчас полностью сосредоточена в западных губерниях, где увязла в Северной войне и попытках противостоять нашествию на Россию «шведского потопа» Карла XII. Наступил удобный момент, чтобы нанести удар в ее мягкое кавказское подбрюшье. Карл попытался наладить связи с Турцией и Крымом для совместных действий против Москвы. Но у Турции действовал мирный договор с Россией, а хан Каплан-Гирей полностью зависел от султана и брать на себя ответственность за разбойные действия не решался.

Тогда Кучуков прибыл на Кавказ, где и обнаружил благодатную почву для «противотерской» деятельности. Горцы ходить в походы с Петром не желали, зато пограбить намозолившие им глаз Терки были согласны. Тем более что гарнизон крепости был значительно ослаблен. В январе 1708 года в Казань отсюда были переведены 308 стрельцов под командой подполковника Матвея Фливерка. Воевода Роман Вельяминов располагал небольшим гарнизоном и терскими казаками. К тому же, по сведениям лазутчиков из слобод, оборонительные сооружения пребывали в плачевном состоянии и нуждались в ремонте.

12 февраля 1708 года Кучуков, которого в русских челобитных называли просто «султан», повел горцев на штурм. В источниках называют нападавших по-разному — то ногаями Малой Орды, то кубанскими татарами, то чеченцами, то кумыками. Вероятнее всего, среди полутора тысяч нападавших были представители разных племен.

Используя фактор неожиданности, они ворвались через обветшавшие стены в Земляной город и начали грабеж посада. Воевода не растерялся и сумел организовать сопротивление, затворившись в «кремле». Штурм с наскока у горцев не удался, а правильных осад они делать не умели.

Священник Федор Яковлев сообщил в челобитной на имя митрополита: «За полтора часу до свету пришли на город Терек неприятельские люди и город Терек — жилье все и церкви выжгли и разорили и всякую церковную утварь, ризы и книги, все побрали без остатку… московских стрельцов жен и детей, неприятельские люди многих побрали в плен, а которые остальные ушли было в Кремль, и те стрелецкие жены и дети многие з голоду померли… а достальные уехали в Астрахань».

Долго сидеть в осаде у Вельяминова бы не получилось — слишком много было лишних ртов и слишком мало припасов. Необходимо было посылать за подмогой, но ближайший русский гарнизон находился в 350 километрах по прямой — в Астрахани. Добраться туда среди зимы по половецким степям — настоящий подвиг. На такой были способны лишь привычные к подобным испытаниям терские казаки.

Кто тот безымянный вестник, который сумел не просто доскакать до астраханского воеводы Петра Апраксина, но и убедить его в кратчайший срок привести подмогу, история не сохранила. Но 26 февраля «судовая рать» полковника Казанского гарнизонного драгунского полка Семена Друманда по зимнему Каспию уже добралась до устья Терека, а по степи на выручку прибыли верные царю калмыки и татары. Апраксин доносил царю, что отправил «чрез море в судах с полковником 1200 человек солдат да с ними ж малолюдства ради татар юртовских 250; да степью по нужде, что русских конных нет, приведчи к шерти астраханских же мурз и татар послал что собрать мог, с 400».

Согласно докладу Апраксина, «Февраля ж в 26 день милосердием божиею и счастием твоим, государевым, тех неприятелей под Терком побили и того злодея, самого владетеля их, салтана, взяли ранена лехкою раною, жива, и ныне в наших руках. И как того злодея взяли, тотчас неприятели от Терка отошли…».

Все это время стрельцы и казаки Вельяминова отбивали наскоки горцев, голодали, терпели всяческие невзгоды. Осажденные были спасены, но от Терского городска остались одни головешки и сильно поврежденный деревянный «кремль». Оборонять Терки уже не было никакой возможности.

Было принято решение остатки гарнизона и уцелевших жителей перевезти в Астрахань. Терские же казаки уходить с насиженных мест не собирались и разбрелись по станицам по Гребню. История Терок была окончена, но история героического терского казачества только начиналась.

Возвращение России на Кавказ было длительным и кровавым. Четыре войны с Турцией и две с Персией в XVIII веке подтвердили южный вектор политики Петра I и Екатерины II. Присоединение Крыма в 1783 году и наращивание сил русского флота на Черном море в течение всего XVIII столетия создали необходимую базу для экспансии России на Кавказ, а подписание Георгиевского трактата с Грузией (1783) — политическое обоснование этой экспансии.

Но для наземной войны с воинственными горцами нужны были подготовленные кадры, знающие местные условия и обычаи. Вот тут и пригодился опыт гребенских и терских казаков, в свое время «оседлавших Гребень» и научившихся находить общий язык и добиваться куначества с горцами. А когда понадобится, отвечать им ударом на удар. Терцы многое переняли у самих горцев (вплоть до папах и оружия) и стали наиболее подготовленной частью Русской армии в окончательном покорении этого чрезвычайно пестрого и непростого региона.