27 апреля 2021

Добровольцы Чернобыля

Двадцать шестого апреля 1986 года произошла авария на Чернобыльской АЭС, ставшая переломным событием не только в истории атомной энергетики, в отношении к ней и к науке в целом широких кругов населения всего мира, но и в истории нашей страны. А уже в июне в Московском энергетическом институте, в первую очередь на энергофизическом факультете, был объявлен набор добровольцев среди студентов и аспирантов в отряд дозиметристов для работы на ЧАЭС. Требовалось 25 человек, пришло записываться несколько сотен, так что пришлось вести отбор. И вот тридцать с лишним лет спустя бывшие члены этого отряда, ставшие крупными учеными и специалистами в атомной и других отраслях науки и промышленности, издали книгу, посвященную анализу причин аварии, ходу ее ликвидации, ее последствиям и, конечно, своим личным впечатлениям с места катастрофы: от места аварии и ее видимых последствий, от организации работ, от людей на всех уровнях тогдашней иерархии, начиная с министров и ученых и заканчивая генералами и солдатами. А авторами-составителями книги стали участники отряда, а ныне ректор НИУ МЭИ, доктор технических наук Николай Рогалев и профессор НИУ МЭИ, доктор технических наук Евгений Гашо, неоднократно выступавший на страницах нашего журнала с комментариями по проблемам энергетики.

Книга состоит трех частей. В первой части, которую авторы назвали аналитической, излагается история аварии, дается подробный анализ ее причин и последствий. Вторая часть — это воспоминания членов отряда дозиметристов о движущих мотивах их выбора, об истории их работы на станции и последующей судьбе. И наконец, третья часть — это сборник избранных фрагментов из книг ведущих специалистов атомной промышленности и руководителей, участвовавших в ликвидации аварии, которые, как пишут составители, «образуют своеобразный диалог, коллективное размышление об этом трагическом событии». Все вместе эти три части дают объемную картину этой трагедии и подталкивают читателя к размышлению и анализу.

Причины аварии и «фэнтези»

Авторы не случайно указали в подзаголовке к своей книге, что это опыт эмоционально-аналитического исследования. Вся она построена именно на сочетании анализа происходивших событий и их эмоциональной оценки. Наверное, эмоции неизбежны, когда речь идет и о трагедии, и о подвиге тысяч людей, принявших участие в ее преодолении, и об искажении происходивших событий и их последствий, которая иногда была вызвана социально-психологическим шоком, а иногда и предвзятостью, которую авторы, например, видят в известном сериале «Чернобыль». Авторы называют его «стопроцентным фэнтези», а в третьей части книги проводят, если так можно выразиться, покадровое сравнение того, что говорит «киношный» Легасов и что на самом деле говорил академик Легасов, из чего видно, как замечают авторы, что «Легасов опровергает ложь НВО (американский телеканал, снявший сериал. — “Эксперт”) и рассказывает о том, как на самом деле происходили события, показанные в сериале».

Если говорить собственно о причинах катастрофы, то авторы, как и большинство специалистов, видят их в первую очередь в двух факторах: «особенностях конструкции реактора и нарушения эксплуатационных требований, обусловленные желанием персонала провести эксперимент, и, конечно же, опирающиеся на привычное (и, кстати, закрепленное во всех регламентных документах по эксплуатации) представление о реакторе, пусть непростом в управлении, но тем не менее никак не взрывоопасном в принципе. Одно наложилось на другое, сплелось в невероятном, казалось бы абсолютно невозможном сочетании». И вывод: «один из важнейших уроков чернобыльской катастрофы — конструкторы обязаны предвидеть и прогнозировать зоны неустойчивой работы сложного технического объекта, чтобы предупредить эксплуатационников о запрете выхода на эти критические режимы. А эксплуатационный персонал — четко знать пределы допустимых режимов эксплуатации, иметь инструмент точного мониторинга всех опасных режимов». Если вспомнить причины катастроф в авиации, которые происходят значительно чаще, чем на АЭС, например последние с «Суперджетом» или «Боингом», становится ясно, что эти выводы важны и актуальны для разработчиков любых сложных систем, но, к сожалению, часто ими забываются.

Выводы и последствия

А внимание автора этих строк привлек один из выводов, содержащихся в Докладе комиссии Госпроматомнадзора СССР, заключение из которого приводится в книге:

«Приоритет экономических факторов и производства электроэнергии на практике являлся и до сих пор является определяющим принципом деятельности ядерной энергетики.

Исходя именно из этого принципа сформулирована действующая до сих пор на большинстве АЭС такая система стимулов и наказаний эксплуатационного персонала, которая при возникновении противоречий между экономикой (планом) и безопасностью побуждает эксплуатационный персонал решать их не в пользу последней», что, можно сказать, почти дословно совпадает с выводами, сделанными после аварии на Саяно-Шушенской ГЭС. Оказывается, даже в столь разных экономических условиях — СССР и современной России — можно совершать одинаковые ошибки и не учиться на них.

Значительная часть первой — аналитической — главы книги посвящена последствиям аварии. Если коротко, то авторы считают, что при всем трагизме ситуации, приведшей в том числе к гибели людей, многое из того, что говорится и пишется об этом, является преувеличением, вызванным шоком от происшедшего и незнанием реальных фактов, и подкрепляют этот вывод мнением других специалистов и статистикой. Не будем перечислять все их резоны, приведем итоговую оценку: «Главный урок Чернобыля — недооценка роли социальных факторов. Чернобыль — это катастрофа главным образом гуманитарная… Экологические и медицинские последствия ее во многом преувеличены, а социально-психологические еще нуждаются в серьезном изучении и анализе».

Жизнь на станции и судьба ликвидаторов

Воспоминания членов отряда, составляющие вторую часть этой книги, — это, как всегда бывает в таких случаях (о чем можно судить и по воспоминаниям фронтовиков) рассказ о самоотверженности и даже подвигах одних, о мелком, а может, и крупном, жульничестве других, о цинизме третьих. Но все же лейтмотив всех этих рассказов — это, не побоимся высокого слога, жизнеутверждающая вера в людей, которые даже в таких трагических обстоятельствах остаются людьми.

Как написал Евгений Гашо, отвечая на вопрос, каковы для него самые главные уроки Чернобыля, «они в людях, которые были рядом. И на которых можно положиться. В том, что знание реальной обстановки — по приборам — самый главный твой советчик, а не книги, газеты или интервью якобы “очевидцев”…

Они еще в том, что те незабываемые ощущения единства и важности нашей общей работы мы будем помнить всегда. И в том еще, что все это непременно нужно рассказывать детям…»

А на вопрос о мотивах, которые позвали этих молодых людей в Чернобыль, пожалуй, наиболее полно ответил один из членов отряда Владимир Дуленчук: «И энтузиазм советского комсомольца, конечно, присутствовал. И жажда приключений, замешанная на непуганности идиота, воспитанного в брежневскую, защищенную от всяческих невзгод, пору… И юношеское любопытство вперемежку с пренебрежением к возможной опасности… К тому же присутствовал и некоторый зародыш профессиональной гордости и ответственности за будущее дело — уж если я планировал работать в атомной энергетике, то кроме теории и светлых сторон этой отрасли надо было узнать и о проблемах. (“Вот ты говоришь: “Я — ядерщик! Я — ядерщик!”. А бросил ли ты хоть одну лопату урана в активную зону реактора?”)».

И конечно, запоминаются отдельные детали воспоминаний вроде рассказа о том, как ночью после эвакуации из Припяти эвакуированные шли на дезактивацию: «Так и шли, все вместе — голые мужчины, голые женщины, голые дети. Очень организованно и тихо. Даже дети (а их было много) молчали. Как будто понимали, что происходит что-то важное. Шли, как будто переступая какой-то порог — грань между тем, что было, и тем, что будет. Шли, понимая, что возврата в старую жизнь нет. Одежда вся пошла в захоронение — и нижняя, и верхняя. Только верхнюю убрали не сразу. И еще несколько следующих дней всех людей, въезжающих в пионерлагерь “Сказочный” (место размещения эвакуированных. — “Эксперт”), встречали сосны, одетые в сотни пиджаков и пальто», которые меняли после дезактивации на казенную одежду.

Но, безусловно, добровольцами из МЭИ список энтузиастов не ограничивался. В третьей части книги приведен отрывок из книги одного из ликвидаторов, известного советского и российского ядерщика, работавшего в Курчатовском институте, Константина Чечерова «Немирный атом Чернобыля»: «Молодые сотрудники института, даже очень далекие от реакторной тематики, писали заявления в дирекцию, чтобы их направили на ЧАЭС. Помнится, летом 1986 г. в комитете комсомола говорили, что более 1200 молодых сотрудников изъявили личное желание участвовать в ликвидации последствий аварии. Некоторым повезло, они попали в Чернобыль. Особенно везучим довелось, работая внутри послеаварийного 4-го блока, прожить в Чернобыле годы. И многие из этих людей считают то время лучшими годами…»

И, естественно, все авторы с благодарностью вспоминают солдат и так называемых партизан, и офицеров, вручную убиравших радиоактивные обломки с крыши третьего блока, и женщин, работавших в разных службах и столовых, и многих других бойцов этого фронта борьбы с радиацией — и рядовых, и руководителей.

***

Невозможно не согласиться с автором предисловия директором Уральского научно-практического центра радиационной медицины Александром Аклеевым, который написал: «И сегодня, проживая в “совершенно другой стране”, большинство граждан которой имеют принципиально иные жизненные приоритеты, чем студенты и аспиранты Советской страны, авторы не жалеют о принятом ими добровольном решении участвовать в ликвидации последствий Чернобыльской аварии и заслуженно гордятся своей победой. Я не убежден, что многим нашим современникам дано понять их, молодых ребят, которые любили жизнь, но “осознанно жертвовали собой”». То, что дело обстоит именно так, показала нервно-паническая реакция значительной части и самих студентов, и общественности на обращенный к студентам-медикам призыв принять участие в борьбе с коронавирусом.

«Но уверен, — заключает Александр Аклеев, — что книга позволит нам не только сохранить память об участниках ликвидации последствий Чернобыльской аварии, но также послужит напоминанием и предостережением о рисках непродуманной активности человека».

Чернобыль: треть века спустя. Опыт эмоционально-аналитического исследования / Авт.-состав. Е. Гашо и Н. Рогалев. — Пермь: ИЦ «Титул», 2020. — 352 с. Тираж 1000 экз.

Опубликовано в журнале «Эксперт» 12 октября 2020
Текст подверстки: