Без цифровой паники

По-видимому, императив «догнать и перегнать» все-таки прочно зашит в нашу культурную ДНК. Стоит в мире начаться какой-нибудь технологической трансформации, как мы тут же, с ужасом обнаружив себя отстающими, принимаемся за составление списка первоочередных мер, которые радикально и своевременно улучшат наше незавидное положение. При этом, как правило, мы уверенно копируем действия лидеров этой начавшейся трансформации, часто не учитывая истинные причины и мотивы этих действий. Более того, мы легко принимаем на веру их оценки причин, масштабов и последствий происходящего, зачастую путая устойчивый экспертный консенсус с временным доминированием взглядов определенной лоббистской группировки.

Сегодня на глобальной повестке дня цифровая революция. Третья она промышленная революция, как предположили американские исследователи Джереми Рифкин и Рэймонд Курцвейл, или четвертая, в чем уверены адепты концепции Индустрии 4.0, родившейся в Институте Фраунгофера, а может, речь идет просто о новой фазе пятой технико-экономической волны, на чем настаивает Карлота Перес, — эти академические дискуссии пока далеки от завершения. Более или менее определенно можно утверждать только одно: информационно-коммуникационные технологии, бурно развивающиеся уже полвека, осуществляют масштабную диффузию во все сектора экономики и производят в них драматические изменения. Меняются ниокровские процессы, производственные и логистические цепочки, рыночные стратегии и бизнес-модели. Это то, что уже можно «пощупать» и проанализировать. Другие широко обсуждаемые последствия этой трансформации вроде массовой печати гамбургеров на дому, сочинения нового «Фауста» искусственным интеллектом или обретения неконтролируемой мощи Большим братом лучше оставить в ведении форсайтных упражнений, пока далеких от прагматических ориентиров актуального бизнеса.

Именно бизнес — главный проводник трендов цифровой революции, а во многом и их создатель. Между тем мы как всегда увидели в этой истории прежде всего угрозы и возможности для государства и общества. Да, они, конечно, тоже есть и требуют внимания, но то, что именно эти стороны идущей трансформации охотнее всего обсуждаются на международных форумах и подхватываются мировыми СМИ, не должно вводить нас в заблуждение. Прежде всего, бизнес находится в поисках новых драйверов и новых факторов конкурентоспособности, именно он придает новым технологиям экономическое измерение, а модные ныне концепции созданы, так или иначе, с учетом его интересов и задач. Государство и общество могут помочь ему в этом, а затем воспользоваться результатами, но вряд ли они в состоянии сделать эту работу за него.

Наши специалисты по стратегиям и программам в российский частный бизнес не очень верят и не учитывают его не то что как главного, а просто как самостоятельного игрока. Приведу простой пример: в принятой в июле программе «Цифровая экономика РФ» государство упоминается 132 раза, а бизнес — 31 раз, причем самостоятельно, не через запятую с тем же государством, наукой или гражданами — только пять раз. Столько же, всего пять раз, упоминается и предпринимательство, причем четыре раза — в контексте обучения. Может быть, действительно наш бизнес не замечает глобального цифрового хайпа и ему нечего сказать по этому поводу? Давайте послушаем, что говорит о цифровых технологиях он сам.

На минувшей неделе было опубликовано исследование НИУ ВШЭ «Цифровая экономика: глобальные тренды и практика российского бизнеса». В ходе работы были опрошены топ-менеджеры ста российских компаний из самых разных секторов экономики. Оказалось, что бизнес настроен по отношению к цифровой революции серьезно, но без присущего экспертному сообществу алармизма, он отнюдь не считает себя безнадежно отставшим от зарубежных конкурентов и не спешит немедленно кого-то догонять и перегонять.

Влияние цифровых технологий на их сегодняшний бизнес респонденты оценили достаточно высоко — в среднем 7 балов из 10 возможных. И респонденты уверены в постепенном усилении этого влияния в перспективе следующих пяти лет: оно вырастает до 8 баллов. Последние три года компании регулярно внедряли цифровые технологии (в среднем по четыре проекта на компанию). В большинстве случаев компании оценивают эффект, полученный от реализации этих проектов, как соответствующий их ожиданиям или даже превышающий их.

Еще интереснее, что половина из числа исследуемых компаний (53%) оценили уровень цифрового развития своей компании на 7–10 баллов (по десятибалльной шкале), попав, таким образом, в категорию «зрелая стадия цифрового развития».

Российский бизнес очевидно держит руку на пульсе. Среди цифровых технологий, в наибольшей степени влияющих на бизнес уже сегодня, российские компании выделили следующие направления: интернет вещей и автоматизация производства, цифровое проектирование и моделирование, технологии виртуализации, мобильные технологии и кросс-канальные коммуникации. В будущем влияние этих технологий по мнению руководства компаний сохранится, но к ним могут добавиться еще два направления — социальные сети и суперкомпьютерные системы. Ожидается также заметный рост влияния еще трех направлений: систем виртуальной, дополненной и смешанной реальности, аддитивных технологий, облачных технологий.

Российский бизнес смотрит в свое цифровое будущее с умеренным оптимизмом, он адекватно реагирует на глобальные тренды и собирается наращивать свои компетенции в цифровой сфере. Конечно, он сознает свои ограничения — финансовые, кадровые, экспортные (в исследовании они подробно описаны), но в панику по этому поводу не впадает. Интересно, что от государства нашему бизнесу в цифровой сфере нужны не субсидии и льготы, а в первую очередь поощрение конкуренции. Компании справедливо считают, что «цифровая экономика развивается одновременно по столь широкому спектру направлений, что ее невозможно построить за счет усилий ограниченного круга компаний, наделенных государством особыми полномочиями и ресурсами. Поэтому центральную роль в этой экономике будет играть частный бизнес с сильным предпринимательским началом». Стоит добавить, что во время промышленных революций или технико-экономических волн, предшествующих цифровой, сколько их ни насчитывать, все обстояло точно так же.