Цветущая сложность микроэлектронной САПР

Состояние IT-отрасли — одна из самых обсуждаемых тем и среди специалистов, и в правительстве, которое приняло уже несколько решений о ее поддержке. Это связано и с уходом ряда западных IT-компаний с российского рынка, и с наметившейся тенденцией отъезда специалистов из России. А главное, с необходимостью импортозамещения ПО, которое теперь особенно актуально.

Компания «Эремекс» — ведущий российский разработчик ПО для автоматизации проектирования радиоэлектронной аппаратуры, в частности печатных плат. В последнее время специалисты компании заняты разработкой САПР для микроэлектроники, ниша которой в России пока целиком занята импортным ПО.

Мы встретились с генеральным директором компании Сергеем Пилкиным, чтобы обсудить, что происходит сейчас в отрасли и каковы достижения и проблемы его компании.

— Сфера разработки ПО, на мой взгляд, как и многие другие хайтек-области, в России находится в сильном упадке. Но в нашей сфере, в отличие от той же электроники, реальная ситуация может меняться очень быстро, как в лучшую сторону, так и в худшую. Любая ошибка — и вся отрасль просто прекратит свое существование. Это связано с тем, что разработки не требуют какого-то дорогостоящего оборудования, IT-специалисты все свое носят с собой. По сути, основное, что у них есть, — это голова: он уехал в другую страну, и все, нет больше не только разработчика, но и всех его знаний, и, главное, всего того, что он делал. Отсюда вытекают все наши проблемы в сфере разработки ПО.

Генеральный директор компании «Эремекс» Сергей Пилкин

«Эремекс»

Когда наше государство начинало эру цифровизации, основная проблема тех, кто это провозглашал, состояла в том, что они в этом деле не особо разбирались и думали, что мы сейчас тут возьмемся, закачаем деньги и все изменится. Но это не работает, потому что у нас в России просто нет достаточного количества специалистов, чтобы сделать хотя бы часть того, что напланировали. Поэтому уже в те годы, а это где-то 2014‒2015-й, когда активно заговорили о цифровизации, было ясно, что вряд ли что-то быстро получится: сначала надо подготовить специалистов, а потом уже они могут что-то сделать. А чтобы научить специалиста, он должен поучаствовать в реальных проектах. И только поучаствовав в реальных проектах, он через какое-то время может стать специалистом. А может и не стать, ведь программирование — это больше призвание, а не профессия. Реальных больших проектов у нас в России делалось мало, просто крайне мало. Все в основном западные. А Запад просто скупает наших программистов еще в вузах, потом лучших вывозит за границу, а среди тех, кто сразу не уехал, многие работают здесь, на нашей территории, но на западные компании. И сейчас происходит отток IT-специалистов, потому что западные компании прекращают работу с Россией и массово увозят всех своих программистов, предлагают им релокацию в те страны, где политическая ситуация поспокойнее. И получается, что у отрасли тут просто тупик. Специалистов не хватает, и даже если они появляются, то сразу уезжают на Запад, потому что наши компании не могут конкурировать с западными по уровню зарплат.

Зарплаты программистов, которые работают в России, должны быть практически такими же, как у тех же программистов, которые работают в США. Потому что они могут, не выходя из дома, работать на американскую компанию и получать деньги по меркам Соединенных Штатов, по меркам Кремниевой долины. Иначе лучшие специалисты уходят туда. В других сферах этот эффект тоже проявляется, но не так сильно. Производительность труда специалистов высокой и низкой квалификации может отличаться в десять раз и даже более. Однако зарплата этих специалистов отличается не так сильно: всего в несколько раз. Из этого следует, что для компании выгоднее взять меньшее число программистов очень высокой квалификации, чем армию новичков. Крупнейшие западные компании именно так и поступают.

Так как мы занимаемся сферой электроники и разрабатываем САПРы для этой области, я буду в дальнейшем говорить именно об этом. В 2014 году государство осознало, что эта тема является стратегически важной для независимости нашей страны. У нас в этой сфере полное засилье западного программного обеспечения. До 2015 года полноценной отечественной САПР для проектирования радиоэлектронной аппаратуры, РЭА, вообще не существовало, а САПР для проектирования микросхем не существует до сих пор. На рынке безраздельно господствуют американские компании. В 2015 году мы выпустили на рынок первую отечественную САПР для проектирования РЭА Delta Design, автоматизирующую полный цикл проектирования устройств на базе печатных плат. С тех пор эта САПР успешно развивается, недавно мы выпустили версию 3.5 этого программного продукта. Число клиентов у нас растет с каждым годом, но все равно недостаточно, наша доля на рынке еще мала.

Так вот, возвращаясь к проблемам IT-отрасли. Осознав в 2014 году наличие проблемы с полной зависимостью от Запада в области проектирования электроники, государство провозгласило курс на импортозамещение и цифровизацию. И я часто слышу на государственном уровне: а давайте мы выделим деньги, начнем проект по разработке САПР и за пару лет сделаем отечественную САПР. Не работает такой метод, совсем не работает. Нельзя сделать современный сложный программный продукт такого класса, как САПР, командно-административными методами. Теоретически, конечно, может быть, что-то и получится, но вероятность неудачи — 80‒90 процентов.

— Даже так?

— Да, и это не мои цифры, они приведены в исследованиях, проводимых известными агентствами, например Standish Group, на протяжении двадцати-тридцати лет. Они проанализировали статистику успеха реальных программных проектов. И цифры получились неутешительные: для крупных проектов, а современная САПР — это очень крупный и сложный проект, вероятность успеха не превышает 10 процентов. И вероятность успеха еще и падает с увеличением команды, то есть чем больше у нас команда, тем ниже вероятность. Об этом писал еще ДеМарко в книге «Дедлайн». А у нас государственный подход такой: давайте соберем тысячу программистов, дадим им денег, поручим умным людям и экспертам в области составить дорожную карту и подготовить техническое задание, а потом программисты все это реализуют. Но при таком подходе вероятность успеха вообще стремится к нулю. Я не буду подробно объяснять, почему не получится. Это все очень подробно описано во многих книгах, посвященных критике водопадного метода управления проектами, а именно этот метод и остается единственным для госпроектов.

Есть другой способ, но, к сожалению, наше государство о нем не знает, и, так сказать, до него потихонечку доходит, но очень медленно. Этот способ используется во всем мире, и он состоит в создании условий. Надо не проекты запускать государственные по созданию ПО, а создавать условия для разработчиков. Я это называю «создать поляну», то есть поливать ее, обеспечить нормальное освещение, удалять сорняки, и тогда рано или поздно на ней вырастет что-то ценное, само вырастет. То есть лучшее, что может сделать государство, — предоставить максимально комфортные условия IT-компаниям и создать для них рынок сбыта.

Мы постоянно сталкиваемся с тем, что у наших потребителей нет денег, то есть государству надо в первую очередь обеспечить платежеспособный спрос на ПО. Это можно сделать двумя способами: во-первых, государство может выделять субсидии нашим потребителям на внедрение информационных систем или, если про нашу сферу говорить, на внедрение САПР. А во-вторых, государство должно проводить политику разумного протекционизма. Все говорят: санкции — это плохо. Наверное, кому-то плохо, а для нас санкции — это хорошо. Но получилось так, что политику протекционизма в пользу наших IT-компаний проводит не наше государство, а западные компании, которые заявили, что они уходят с российского рынка. И пусть уходят, они же освобождают нам поляну. Ведь с ними конкурировать безнадежно, именно безнадежно, по причине того, что они уже существуют по тридцать лет и в их развитие влиты миллиарды долларов. Понятно, что никакая молодая российская компания конкурировать не может с этими гигантами.

Поэтому нужен протекционизм. А сейчас как раз рынок для наших компаний освободился, и если создать благоприятные условия, а именно платежеспособный спрос, то, конечно, продукты появятся. Причем появятся быстро, и пусть одновременно над ними работает много коллективов, чем больше, тем лучше. Будет между ними конкуренция, это хорошо. Даже если у девяти из десяти не получится, зато у кого-то одного получится, компания окрепнет и встанет на ноги, и будет результат. Остальные компании в итоге вольются в победителя. Только так рынок и работает. Западные компании прошли именно такой путь.

Очень хорошо, что ситуация в последние годы стала меняться. Я заметил изменения начиная с 2019 года, когда появилась первая реальная возможность получить помощь от государства. Я имею в виду постановление правительства РФ номер 529 о возмещении половины затрат на разработку ПО. Мы получили субсидии по этому постановлению и выполнили несколько проектов. Так появилось на свет несколько модулей нашей САПР Delta Design и была значительно улучшена экосистема нашей операционной системы реального времени FX-RTOS.

Печатная плата для управления шаговым двигателем 3D-принтера, разработанная с помощью программы Delta Design

«Эремекс»

У этой программы субсидирования, конечно, тоже есть недостатки. Во-первых, только 50 процентов затрат возмещается, а во-вторых, существует ограничение на компенсируемый размер зарплат программистов, ориентированный на среднюю зарплату в отрасли, которая не учитывает квалификацию, да еще и не успевает за ее изменением. Но это в любом случае гораздо больше, чем ничего.

Сейчас появилось еще много хороших программ субсидирования. Например, в нашей сфере проектирования электроники, есть очень хорошее постановление правительства номер 2136. По этому постановлению, в частности, можно получить субсидию на разработку САПР в области средств производства электроники. Из хороших моментов для разработчиков то, что государство компенсирует 90 процентов затрат на проект, а из сложностей — что после завершения разработки необходимо ее коммерциализировать в размере 110 процентов от суммы проекта, что для некоторых сфер проблематично.

Здесь еще очень важно, чтобы выделяемые государством деньги на развитие доходили до нужных компаний. А то мы видим, что неизвестно откуда появляются никому не известные компании, просящие огромные суммы и обещающие золотые горы. Конечно, все эксперты понимают, что реальных результатов может добиться только компания, уже имеющая хорошую репутацию в отрасли. И такие компании в нашей отрасли есть. Еще в 2015 году мы объединили наши усилия с рядом успешных компаний, занимающихся разработкой САПР в России, и создали консорциум «РазвИТие». В этот консорциум вошли, помимо нас, еще такие известные софтверные компании, как АСКОН, ТЕСИС, НТЦ АПМ и ADEM. Целью создания консорциума была координация наших усилий для создания отечественной САПР, способной конкурировать с программными продуктами мировых гигантов. Консорциум существует уже семь лет и успешно решает свои задачи. Преимущество всех этих компаний состоит в том, что все это успешные рыночные компании, работающие на удовлетворение потребностей своих пользователей, и имеющие собственные многолетние наработки.

Проблема с САПР для РЭА, можно сказать, решена. Наш продукт Delta Design покрывает практически все потребности пользователей в этой сфере. Есть некоторые сложности в том, что в настоящий момент эта САПР работает только под Windows, как, впрочем, и все остальные продукты этого класса в мире. Однако перед нами стоит задача адаптировать ее для работы в отечественных операционных системах, то есть в Linux. Проект по портированию уже выполняется, мы планируем завершить его в 2024 году.

Но вот в области САПР для микроэлектроники, а это отдельная большая тема, у нас в стране просто плачевная ситуация. И здесь, к сожалению, рынка не получится. У нас всего, скажем, пальцев на двух руках точно хватит, чтобы мы пересчитали все предприятия в стране, которые являются потенциальными заказчиками таких систем. То есть у нас слишком мало предприятий, которые производят микроэлектронику. Особенно современную.

— Но разработчиков-то довольно много?

— Разработчиков, то есть дизайн-центров, конечно, больше, но тоже не так уж много. И они все были ориентированы на производство своих процессоров на Тайване (TSMC) или в Китае. А у всех зарубежных фабов есть требование, что они принимают разработки процессоров только на западном софте. То есть они примут данные для производства микросхем, созданные с помощью САПР компаний Synopsys, Cadence и, наверное, Siemens (Mentor). Больше ни на чем они не примут. Или, по крайней мере, скажут, что без гарантии. Но кто же согласится без гарантии кристалл за миллионы долларов делать?

Единственным изготовителем процессоров, разработанных на отечественном софте, может быть наш «Микрон» или «Ангстрем-T» в Зеленограде, ВЗПП-С в Воронеже или НИИСИ РАН в Москве. То есть их мало, и любая разработка отечественной САПР не окупится, потому что рынка нет, поэтому в данном случае, конечно, только государство может профинансировать и поддерживать такой проект. Мы сейчас участвуем в одном таком проекте по разработке САПР для микроэлектроники. Мы пока не можем в одиночку потянуть весь жизненный цикл проектирования микросхем, но часть этого цикла мы сможем закрыть. У нас есть хорошие наработки до стадии логического проектирования. Это среда разработки и моделирования работы устройства, построенного на специальных языках описания аппаратуры VHDL/Verilog. Уже сейчас у нас есть модуль Simtera, встроенный в САПР Delta Design, который позволяет проектировать ПЛИСы (программируемые логические интегральные схемы. — «Стимул»), и мы активно сотрудничаем с нашими российскими предприятиями, которые эти ПЛИСы выпускают.

На мониторах компьютера процесс проектирования печатной платы

«Эремекс»

Эти же подходы можно применить и для проектирования микросхем. Сейчас мы осваиваем этап логического синтеза, то есть преобразование высокоуровневого описания в список соединений на базе элементарных логических операций. Есть уже наработки в этой сфере. К сожалению, нормальной коммерциализации может не получиться. Как я уже говорил, у нас в стране слишком мало предприятий, выпускающих микросхемы, этого не хватит, чтобы окупить разработку такой САПР. А за рубеж нас точно никто не пустит. Без значительной поддержки государства, причем не разовой, а непрерывной, этой сферы не будет существовать. Я очень надеюсь, что число предприятий, выпускающих микросхемы в России, будет интенсивно расти. По крайней мере, я часто слышу, что такие планы у нашего государства есть.

Часто думают, что проблема настолько фатальна, что ее нельзя решить, но это не так. Все решаемо, главное — создать условия, и через пару лет все появится. И могу сказать почему: потому что все западные САПР писались в том числе с привлечением наших специалистов. Коллективы разработчиков либо на территории нашей страны находились, либо людей вывозили на Запад. Поэтому сейчас это основная задача, и мы значительные усилия прикладываем к тому, чтобы именно эти люди не уезжали и шли к нам работать.

Например, сейчас в России закрылось подразделение компании Cadence, которое занималось САПР микроэлектроники для физической верификации, и мы сейчас очень хотим сохранить их команду, хотя, конечно, некоторые из них уедут на Запад в любом случае, но кого-то из них нам удастся сохранить, и этот опыт не будет потерян. У нас в стране очень много хороших ребят, главное — их не терять и приложить усилия для их возврата назад. А они вернутся, если предложить нормальную зарплату, действительно нормальную зарплату. Надо предложить им больше, и они вернутся, и вся проблема будет решена. Просто государство должно озаботиться этим.

— Я когда-то беседовал с одним из руководителей одной из ведущих западных IT- компаний и спросил его, как он оценивает возможности наших компаний по разработке САПР. Речь, правда, шла о САПР не для микроэлектроники, а для машиностроения. Он ответил: у нас чуть ли не 15 тысяч программистов, и чуть ли не десять лет работы, вот и считайте, способны ли ваши компании такие усилия потратить. Насколько мы, тем не менее, способны на это?

— Этот человек сказал абсолютно правильно: действительно, нам приходится конкурировать с компаниями, которые тратят просто бешеные бюджеты каждый год, но могу сказать, что в современных IT-компаниях, в общем-то, 15 тысяч человек не нужно, тем более программистов. Даже если мы возьмем компании действительно очень крупные, типа Microsoft, то я могу поверить, что в Microsoft работают тысячи человек, потому что она занимается решением большого числа очень разных задач. Но на самом деле можно обойтись гораздо меньшим числом программистов, другое дело, что их качество должно быть по-настоящему высоким.

Здесь хорошо работает правило, что девять женщин не родят ребенка за один месяц. Людям надо дать время на то, чтобы совершать ошибки, их исправлять, еще раз совершать ошибки, еще раз их исправить, и так далее. Наша сфера развивается путем проб и ошибок. Это во многом научно-исследовательская деятельность, и никогда нельзя сказать, что мы потратим сколько-то средств и все сделаем. Например, на реальную работу может уйти год, именно на реализацию того, что на самом деле вошло в финальный продукт, но сколько будет ответвлений в стороны, сколько путей, где поняли, что пошли не туда, потом вернулись обратно, потом опять не туда. В итоге календарного времени может уйти два или даже три года. Но в результате возникает самое главное — коллектив, который прошел этот путь, и этот коллектив становится бесценным.

Это научная школа. В Советском Союзе таких было много, а потом они все распались, все были уничтожены. В этой сфере возникает точно такое же сообщество людей, это может быть одна, а может быть несколько компаний, как мы с АСКОН работаем, мы там все друг друга знаем отлично, неважно, что мы в разных компаниях работаем, мы часто общаемся и все технические подробности друг о друге знаем. Создается некое сообщество людей, которые в теме и которые уже очень много лет этим занимаются. И тогда 15 тысяч человек, как я уже сказал, не надо, но десять лет, я согласен, нужно.

— Давайте перейдем от общих вопросов отрасли к достижениям и проблемам вашей компании.

— Компания «Эремекс» основана в 2007 году, это чисто софтверная компания, которая специализируется на разработке программных продуктов в области электроники. В том же 2007‒2008 году на рынок вышел наш первый программный продукт — топологический трассировщик* и редактор печатных плат TopoR, и это единственный программный продукт такого класса в мире, система автотрассировки, которого сильно превосходит все существующие аналоги. В 2010 году мы начали разработку нашей САПР Delta Design, это система полного цикла автоматизации производства и проектирования радиоэлектронной аппаратуры. И в 2015 году вышла первая версия этой САПР. Этот программный продукт мы изначально планировали как альтернативу засилью западных САПР на нашем рынке, на котором в те годы был в основном PCAD. И хотя за нами пока не очень большая ниша рынка, мы активно развиваем свою САПР и число наших клиентов каждый год увеличивается.

— Вы сказали, что вашей программной продукции нет аналогов в мире?

— Я сказал это про TopoR, который использует оригинальный алгоритм трассировки платы и оригинальный подход к проектированию печатной платы. Да, аналогов ему в мире нет. Сейчас этот модуль включен в нашу САПР Delta Design, но мы предлагаем пользователю альтернативу: он может воспользоваться традиционным подходом к проектированию печатных плат, так же как и во всех остальных программных продуктах, или использовать нашу оригинальную методику, которой больше нигде нет.

— А в чем ее особенность?

— Суть в том, что используется автотрассировка и проведение проводников под любыми углами на печатной плате. Традиционно их проводят ортогонально осям и под 45 градусов. Мы используем в TopoR произвольное направление проводников, в том числе и дуги. А особенность в автопроцедурах, то есть в алгоритмах, которые автоматически рассчитывают путь проводников. Потребитель одну кнопочку нажимает, и система оптимально располагает проводник. При традиционном подходе работа проходит в полуавтоматическом режиме: потребитель сам указывает, как проходит проводник, а система уже автоматически определяет, какая будет геометрия проводника.

В лабораториях компании «Эремекс»

«Эремекс»

— Видимо, ваш подход позволяет достичь большей плотности при разводке?

— Позволяет, во-первых, очень быстро развести платы, поэтому наш трассировщик очень любят именно те люди, для которых трассировка плат не является основным занятием, область интересов которых лежит в том, чтобы быстро сделать какое-то устройство, потому что этот программный продукт позволяет буквально за десять минут получить готовую плату. А во-вторых, и в этом вы правы, с помощью такого расположения проводников мы можем трассировать даже те платы, которые традиционными средствами не трассируются, то есть пройти в тех местах, где под 45 градусов мы просто не пройдем. И понятно, что если мы идем по кратчайшему расстоянию, то общая площадь проводников, которую мы занимаем на плате, меньше и их длина короче. Плюс, когда у нас ортогональная трассировка, очень много проводников идут параллельно друг другу, а на высоких частотах это приводит к взаимным наводкам и ухудшению качества сигнала. Когда они идут под произвольными углами, такое случается гораздо реже. То есть у нашего способа масса преимуществ. Но есть и особенности, именно особенности, связанные с тем, что для многих специалистов работа с ним не очень привычна.

— Первые трассировщики печатных плат, еще на больших ЭВМ, появились уже в 1970-е годы. А что с тех пор принципиально поменялось?

 — Алгоритмы, которые мы используем и сейчас, разрабатывались еще в те годы. В значительной мере они были доработаны в 1990-е годы и потом, уже в 2000-е, появились как программный продукт. А поменялась, естественно, технология производства печатных плат. Сейчас платы делаются уже по пятому классу точности и производители уже шестой, седьмой класс точности осваивают. Класс точности — это минимальная ширина проводника и зазор между проводниками на плате. Пятый класс точности — это когда ширина проводника может быть 0,1 миллиметра, и 0,1 расстояние между ними. В самих САПР, конечно, поменялся пользовательский интерфейс, то есть понятно, что системы становится более удобными для использования, более интерактивными, более визуальными. Сейчас в большинстве САПР, и в нашей тоже, многие операции автоматизированы. Например, выравнивание длин проводников. Выровнять вручную, особенно не имея какого-то инструментария, — это адская работа. А в современных САПР, у нас в том числе, это делается автоматом. И таких примеров масса.

Например, переход от схемы к плате. Раньше это было целой процедурой, так называемый Annotate, потом обратный Back Annotate, когда мы данные передавали из схемы на плату. Но потом, если на плате что-нибудь поменяли, то, чтобы опять передать данные на схему, приходилось использовать другой программный продукт и запускать многократно туда-сюда этот переход. А теперь в нашей системе это все делается автоматически при открытии редактора, система сама понимает, что что-то изменилось, допустим, в схеме, мы открываем плату, и она автоматически все эти процедуры запускает. И не надо мучиться.

— Вы уже сказали о создании САПР для разработки новых процессоров. Хотелось бы подробнее узнать, в каком состоянии эта работа и каковы перспективы.

— Мы сейчас занимаемся этой темой активно. Но если по печатным платам нам все ясно, понятно, куда развиваться, рынок уже устоявшийся и наш продукт вполне себе конкурентоспособен, то вот САПР для микросхем мы занимаемся уже пятнадцать лет, но, скорее, по остаточному принципу и за свои собственные деньги. То есть как могли, так и занимались. Но тем не менее мы, я считаю, достигли хороших результатов, у нас есть нормальные системы моделирования работы кристаллов, мы их умеем моделировать на логическом уровне. Плюс хороший редактор, который умеет хранить проекты, их показывать, хранить результаты моделирования. И среда разработки для разработчиков удобная.

Чего не хватает? Не хватает следующего уровня, а это уже топологический уровень, уровень кристалла, на котором уже идет проектирование слоев, расположение конкретных блоков на самом кристалле. Это еще надо сделать, этого еще в России никто не делал. Я, кстати, нашел ребят, которые в 2004 году это сделали. Это белорусы. Правда, они это сделали для западных компаний, потому что кому в 2004 году в России это надо было? То есть люди есть и могут попробовать вспомнить. Как я сказал, мы постоянно ищем людей.

— Может, для этого тоже надо создать некий консорциум, наподобие консорциума «РазвИТие», инициированного компанией АСКОН для разработки машиностроительной САПР, в который вы тоже входите?

— Мы готовы к любой кооперации. Кроме «РазвИТия» мы вошли в консорциум «Базис», куда также вошло достаточно много компаний и институтов, например НИИСИ РАН, который тоже этой тематикой занимается, но немножко в другой области, они больше PLM в этой сфере делают, а мы идем именно в инженерное ПО. Мы сейчас активно сотрудничаем с МЦСТ — разработчиком нашего «Эльбруса», правда, немного по другим проектам. И сейчас договорились с «Микроном», подписали документы о сотрудничестве, именно для того, чтобы проверять наши наработки на живых проектах. Потому что «Микрон» — это самое живое у нас в России предприятие, они открыты для сотрудничества, им на самом деле это нужно. И они же являются одними из самых крупных пользователей нашей САПР Delta Design, именно для аппаратуры. А теперь еще САПР для микроэлектроники сам бог велел тоже для них сделать.

— Как вы думаете, когда может появиться наша САПР для микроэлектроники?

— Я уже говорил, что мы сейчас занимаемся созданием такой САПР. У нас уже реализована поддержка процесса проектирования вплоть до этапа логического синтеза. А когда появится топологический блок, я не готов сказать. Если активно этим заниматься, то где-то два-три года понадобится, чтобы он появился. Параллельно можно делать и модули физической верификации. Я сегодня со специалистами разговаривал, они мне говорят, что двух лет не хватит, надо три года. Вот такие сроки. Обычно первые версии серьезных программных продуктов выпускаются где-то в течение двух-трех лет. Когда выходит первая версия, все думают: о, первая версия вышла, все проблемы решены. Но нет, это только самое начало, дальше это дело надо улучшать, развивать, поддерживать и так далее. Но это уже живет. Это можно использовать. И если не занимать позицию, что это все гораздо хуже, чем западное, поэтому зачем мы это будем использовать, то ситуация будет меняться. Этому надо дать вырасти. Это как маленький росточек. Он пробивается, он уже живой, он растет, а гигантским деревом он станет, конечно, лет через десять. когда он окрепнет и уже сможет конкурировать и с западными программными продуктами.

Мы выпустили в 2015 году нашу САПР Delta Design. И даже сейчас некоторые считают, что мы еще где-то сыроваты. И хотя я так не считаю, у нас программный продукт уже вполне зрелый, тем не менее для продуктов этого класса у нас очень молодая система. Потому что все наши конкуренты минимум на десять-двадцать лет старше. Эти продукты растут по двадцать-тридцать лет.

Есть такой манипулятивный прием, когда некие компании, я бы сказал не особо добросовестные, говорят: дайте нам пять лет или десять лет, и мы вам все сделаем. Нет, так не бывает, ты уже через три года должен дать результат. Если через три года результата нет, это значит, что они куда-то не туда идут. То есть хоть какой-то результат уже должен быть, который потом будет улучшаться, развиваться от простой работающей системы к сложной работающей системе. Иначе это не работает никак, то есть нельзя просто взять, закрыться в какой-то комнате на десять лет, все это время там что-то делать, делать и через десять лет выкатить. Так это не работает. Это на практике годами уже проверено. Только маленькими коллективами за короткий промежуток времени получаем какой-то результат, дальше этот результат уже совершенствуем, улучшаем, объединяем между собой, интегрируем, потом переписываем, потом еще раз объединяем, и так далее. Все компании, которые на рынке сейчас существуют, именно так и поступали. Даже западные. То есть любую западную компанию возьмем — они прошли один и тот же путь.

* Трассировка печатных плат (также называется разводкой) — процесс разработки проводящего рисунка печатных плат. При трассировке печатных плат осуществляется прокладка проводников, соединяющих соответствующие компоненты. Она выполняется после компоновки и размещения компонентов, однако в процессе разводки печатных плат положения компонентов могут меняться для оптимизации конструкции.