Как Вавилов «грабил» Эфиопию

Закладка научного фундамента продовольственной безопасности началась в XIX веке. Россия наряду с США была одной из первых стран, начавших формировать генетический банк образцов культурных растений — так подобные коллекции называются сегодня. В 1920–1930-е годы во главе этой работы стоял академик Николай Иванович Вавилов. Он лично побывал в десятках экспедиций, определив центры происхождения культурных растений. Они были найдены в очагах древних цивилизаций, расположенных в предгорьях. 

Экспедиция в Абиссинию, как прежде называлась Эфиопия, проходила в марте 1927 года и оказалась одной из самых опасных: Вавилову и его спутникам приходилось пальбой в воду расчищать себе переправу через Нил, спасаться от неблагонадежных попутчиков, снимаясь из лагеря в четыре утра, «дрессировать» набившихся в палатку скорпионов, привлеченных светом фонаря: Вавилов писал дневник экспедиции. Оставив узкую полоску света у входа в палатку, ученый вынудил опасных гостей «построиться» и выйти наружу. 

Поездка была продуктивной. Найденные в Эфиопии образцы пшеницы и ячменя сегодня позволяют решать актуальные научные задачи. Например, образцы ячменя, происходящие из эфиопской коллекции Вавилова, оказались носителями гена, защищающего посевы от мучнистой росы.

В ходе повторной экспедиции по следам Вавилова, предпринятой учеными Всероссийского института генетических ресурсов РАН (ВИР), носящего его имя, в 2012 году, ученые обнаружили, что уровень генетического разнообразия у образцов пшеницы, хранящихся в генбанке ВИР с 1927 года, немного выше, чем у пшеницы с современных полей Эфиопии.

Эти два примера наглядно показывают, для чего Вавилов собирал свою уникальную коллекцию, невзирая на тяготы экспедиционного пути. 

Хранитель коллекции ржи ВИР им. Н. И. Вавилова Владимир Кобылянский рассказал «Стимулу», как западные СМИ предприняли информационную атаку на Вавилова в разгар перестройки, обвинив его в том, что он чуть ли не «ограбил» Эфиопию, и как международный скандал был погашен действиями правительства страны и ученых ВИР. 

Разгоняя нильских крокодилов

Во время экспедиции Вавилову и его попутчикам было необходимо переправиться через Голубой Нил (Аббай). Мостов не было, как и дорог. 

«Нам приходится переплавляться вброд, Нил кишит огромными крокодилами, достигающими 4–5 метров, раскрывающими свои огромные пасти, — пишет Вавилов в дневнике экспедиции. — Ночуем на берегу Нила. Утром до рассвета отправляем охрану, которая начинает стрелять в воду, разгоняя крокодилов, словно открылись военные действия. Сотнями выстрелов расчищается значительная часть наиболее удобного пути. Несколько крокодилов брюхом вверх всплывают на поверхность. Караван потихоньку переходит вброд на другую сторону. Изредка для острастки постреливаем в воду. В марте переправа нетрудна и без риска. Гораздо опаснее она в другие сезоны».

Ученый делает пометки, касающиеся не только культурных растений, которые послужили целью экспедиций, но и раскрывающие быт и нравы населения: «На мой вопрос одному из государственных мужей, почему Абиссиния не строит дорог, мудрец ответил: построишь дороги — придут европейцы, придут европейцы — конец Эфиопии».

Деньги не имели хождения в глухих уголках Африки, там процветал натуральный обмен: «В специальном маленьком ряду на базаре за деньги получаем соль и перец. Кристаллическая соль служит обменной валютой для крупных операций, сушеный красный перец, вызывающий невероятное чихание, идет в качестве мелкой монеты. Покупая образцы зерна, расплачиваемся горстью красного перца». «Покупая образцы зерна» — это, к слову, о «грабеже» и откровенной клевете, как приеме информационной войны. 

Ученые обнаружили в Эфиопии то, ради чего стоило туда стремиться: «Внутренняя Абиссиния заполнена эндемами, — пишет Вавилов. — Огромные посевы абиссинского тэффа, любопытные своеобразные и разнообразные абиссинские пшеницы в невероятной пестроте форм, смешанные посевы ячменей, в том числе и черных голозерных, не известных нигде в мире, кроме этой страны. В большом количестве попадаются оригинальные местные абиссинские формы чечевицы, нута, гороха, чины. Около построек обычно растут огромные кусты клещевины. Тут же своеобразная капуста — горчица, дающая большое количество семян, но в то же время используемая ради листьев. Много полбы.

Между Гондаром и Аксумом делаем первоклассное открытие: находим на полях своеобразную неизвестную в науке безостую твердую пшеницу. Десятилетия селекционеры разных стран пытаются выводить безостую твердую пшеницу путем скрещивания обычных остистых твердых пшениц с мягкими безостыми пшеницами. Создание таких пшениц сопряжено с немалыми трудностями ввиду генетической отдаленности твердых и мягких пшениц.

Природа, однако, сама создала в Абиссинии аналогично мягким пшеницам безостые формы твердой пшеницы. Хлеб на корню. Собираем тысячи колосьев. Это, пожалуй, самая интересная и теоретически, и практически находка за все время путешествия по Абиссинии».

Яркий живой язык дневниковых записей не рассеялся по блокнотам и тетрадям. В 1939 году, за год до ареста, Вавилов вместе с коллегами по экспедиции собрал путевые заметки в книгу «Пять континентов», подробно рассказывающую, где и как формировалось одно из богатейших собраний образцов культурных растений мира. 

Во время путешествия по Эфиопии Вавилов познакомился и, как отмечается в некоторых источниках, даже завел дружбу с молодым регентом, будущим императором страны расом Тэфэри. Он снабдил советского ученого рекомендательным письмом к вождям местных племен, написанным на амхарском наречии, с просьбой оказывать ему помощь в сборе образцов для своей коллекции. На память об этой встрече остались фотографии, которые сегодня можно увидеть в кабинете-музее Николая Ивановича Вавилова в здании ВИР на Большой Морской улице в Санкт-Петербурге. 

Письмо не раз выручало Вавилова. Рас Тэфэри пользовался на родине всеобщим уважением. Через три года после этой встречи регент рас Тэфэри, происходивший из легендарного рода потомков царя Соломона, был коронован и получил новое имя — Хайле Селаассие I. В 1963 году он стал одним из инициаторов создания влиятельного объединения африканских государств — Организации африканского единства, правил до 1974 года, был свергнут военными и скончался в 1975 году. 

Собранные образцы Вавилов часто отправлял по почте, тщательнейшим образом описывая каждый, чтобы его коллеги в Ленинграде, получив посылки, тут же приступали к научному изучению образцов. 

Всего до войны было собрано 250 тысяч образцов разных культур. 

Образцы едут обратно

Особенность коллекций растений заключается в том, что всхожесть семян теряется очень быстро — через несколько сезонов, — если они не высеваются в грунт. Поэтому мало собрать богатые коллекции, важно поддерживать жизнеспособность образцов. 

Во время блокады Ленинграда вывезти коллекцию не успели. Ее уже погрузили в эшелон, но путь преградили вражеские войска, коллекцию разгрузили обратно и сберегли в голодные блокадные годы, высевая образцы в пределах города, так как пушкинские и павловские угодья были оккупированы фашистами. Утрат было немного. 

Гром грянул когда не ждали — в разгар перестройки. Уже были позади гонения на генетику и генетиков, когда в одной из западных газет появилась статья с обвинениями Вавилова в том, что он «ограбил» Эфиопию.

«Конечно же, взять горстку семян в научных целях, да еще с разрешения властей, не означает ограбить. Но обвинение прозвучало, и нужно было реагировать. Со времени экспедиции Вавилова в Эфиопии многие местные сорта были утрачены, — рассказал “Стимулу” хранитель коллекции ржи ВИР им. Вавилова, а на тот момент заместитель директора института Владимир Кобылянский. — Правительство СССР распорядилось вернуть образцы. Я их передавал. Эфиопская коллекция включает в себя в основном зерновые, полевые и бобовые культуры». 

Эфиопским властям была передана часть образцов, чтобы и вавиловская коллекция не пострадала, и пробелы в разнообразии местных культур Эфиопии можно было восполнить. 

Торжественную передачу образцов приурочили ко времени работы в Эфиопии советской промышленно-торговой выставки, как оказалось, последней. 

«Мне был выделен уголочек на выставке, где экспонировали советский телевизор и “скорую помощь”. Я там демонстрировал образцы, рассказывал о Вавилове, о путешествии. Распечатал фотографии метр на метр, штук пять. Сейчас они в институте висят, — вспоминает Кобылянский. — Образцы передавал торжественно. Присутствовало телевидение, вышли два номера газеты об этом, одна из них на английском. У меня где-то завалялись. Доброе имя Вавилова мы тогда защитили». 

За время работы в Эфиопии Владимир Кобылянский, как и в свое время Николай Вавилов, собрал свою коллекцию африканских картинок и сюжетов. 

«Каждый день к открытию выставки приходил молодой человек. Стоял и смотрел на фото с расом Тэфэри — на то фото, где они с Вавиловым на переднем плане, а сзади стоят челядь и воины и из-за плеча одного из воинов выглядывает мальчик. “Вот это я”, — сказал тот человек», — рассказал Владимир Кобылянский. Женщина-мулатка с крупным характерным кольцом сказала, что нашла на фото своего отца. «Мама работала при кухне раса Тэфэри, и получилась незаконнорожденная девочка», — заметил собеседник.

Владимир Кобылянский с грустью говорит о том, что после этой выставки сотрудники ВИР еще раз ездили в Эфиопию и не смогли найти переданные образцы и узнать, как они используются эфиопскими коллегами. Зато Запад тогда успокоился, и больше нападок на Вавилова не было.

Кобылянский ставит некоторую нерачительность эфиопских коллег в ряд с другими странными случаями. Примерно в то же время, когда работала выставка, СССР подарил Эфиопии школу с оборудованием, с партами, с учебниками и шкафами. «Они в ответ с нас затребовали уплатить пошлину. И так эта школа на берегу была сгружена, солнце ее палило, никто не забирал, — говорит наш собеседник. — Шведы попали в аналогичную историю. Привезли туда зерно, тоже в дар. И с них тоже затребовали пошлину. Шведы, недолго думая, отъехали чуть-чуть, высыпали зерно и поехали домой».

Зато на лицах людей в Эфиопии Кобылянский, по его собственному признанию, видел «пушкинские» черты. И выяснил, что поэт в почете на исторической родине его предков. 

Подивился он и православию в качестве господствующей религии эфиопов. Вавилов, кстати, тоже писал о православии в путевых заметках: в 1927 году дело было во время православного поста, а в экспедиции участвовали и православные, и мусульмане из местных.

Эфиопская пшеница в XXI веке

В 2012 году новую экспедицию в Эфиопию по следам Вавилова провели сотрудники Института общей генетики им. Н. И. Вавилова РАН, Всероссийского института генетических ресурсов растений им. Н. И. Вавилова, Института цитологии и генетики СО РАН (Новосибирск) и Эфиопского института биоразнообразия (EBI). Она стала частью Совместной российско-эфиопской биологической экспедиции (JERBE). 

«Российские ученые изучили генетическое разнообразие образцов эфиопской пшеницы (Triticum aethiopicum) из коллекции ВИР, собранной в 1927 году Н. И. Вавиловым, и образцов, обнаруженных ими на той же территории через 85 лет, сообщает пресс-служба ВИР. — Это позволило оценить изменения генофонда этой культуры за прошедший период. Ученые отметили, что уровень генетического разнообразия у образцов, хранящихся в генбанке ВИР с 1927 года, немного выше, чем у пшеницы с современных полей Эфиопии». Статья об итогах сравнительного исследования опубликована в журнале Biodiversity and Conservation.

«Наблюдаемый нами генетический сдвиг может быть результатом искусственного отбора, который происходит при воспроизводстве староместных сортов на традиционных фермах. В то время как материал из коллекции ВИР, который воспроизводился на его экспериментальных станциях, сохранил свою нативность, цитирует пресс-служба ВИР Аю Трифонову, кандидата биологических наук, научного сотрудника лаборатории генетики растений Института общей генетики. — При этом следует отметить, что образцы из коллекции ВИР пересевались не более десяти раз за последние 85 лет, тогда как образцы из Эфиопии прошли около 170 генераций (поколений; если учесть, что урожай собирали два раза в год). Кроме того, открытым остается вопрос о влиянии на результаты анализа внутренней гетерогенности эфиопской пшеницы». 

«Сохранившаяся в ВИРе информация о точках сбора, карта маршрута экспедиции Вавилова 1927 года, отчет об ее итогах, первая часть дневника самого Вавилова, а также описание абиссинского путешествия в его книге “Пять континентов” помогли нам определить точки сбора образцов для современной экспедиции по вавиловским местам», — приводит пресс-служба ВИР комментарий Евгения Зуева, кандидата сельскохозяйственных наук, руководителя отдела генетических ресурсов пшениц ВИР.

В рамках эфиопской экспедиции Евгений Зуев прочитал лекции в университетах Харамая (регион Оромия) и Бахр-Дара (регион Амхара) о роли академика Вавилова в формировании коллекции яровой мягкой пшеницы ВИР, а также об основных аспектах современной работы с ней. В будущем исследователи рассчитывают повторить экспедицию в Эфиопию с целью поиска других староместных сельскохозяйственных культур.

Защита от мучнистой росы

Ученый-генетик Всероссийского института генетических ресурсов растений Ренат Абдуллаев в 2020 году, в рамках работы по гранту РФФИ, обнаружил эффективный ген устойчивости ячменя к мучнистой росе — распространенному по всему миру грибковому заболеванию злаковых культур, из-за которого гибнет до 40% урожая. Мучнистая роса поражает листья и стебель растения. У заболевших растений снижается фотосинтетическая активность листьев, существенно изменяется ход физиологических процессов: ускоряется потеря воды, резко ускоряется дыхание. 

Генетическое исследование привело ученого именно к образцам, привезенным Вавиловым из Эфиопии в 1927 году. «С помощью молекулярных маркеров я смог идентифицировать у одного из образцов ячменя ген устойчивости к мучнистой росе. Это рецессивный — редко встречающийся в природе — ген mlo-11», — говорит Ренат Абдуллаев. Он изучил все 925 образцов ячменя, доставленных из этой африканской страны. Пятнадцать из них являются носителями гена устойчивости к мучнистой росе mlo-11.

Изучив возделываемые в России сорта ячменя, ученый выяснил, что ни один из допущенных к выращиванию на территории России сортов отечественной селекции не несет гена mlo-11, умеренной устойчивостью характеризовались лишь четыре сорта ячменя.

После выведения новых сортов с защитным геном можно будет повысить урожайность ячменя на 25–40% в зависимости от климата и сорта. На выведение сортов может потребоваться около двух лет при условии применения метода генетического редактирования и пять-шесть лет — обычным методом.