Эдем или пустыня?

Есть ли критерий, определяющий, что цивилизация эксплуатирует свою планету правильно в галактическом смысле? Очевидно, есть. Планета должна быть превращена в продуктивную экосистему, на ней везде должно быть комфортно жить большому количеству существ. Количественное измерение критерия — число живущих на планете людей, носителей цивилизации.

Можем ли мы считать, что Земля сегодня отвечает данному критерию? Очевидно, нет. Мы наблюдаем выраженное снижение биопродуктивности, распад и исчезновение экосистемных цепочек, вырождение ландшафтов. Это представляет острейшую проблему нашей цивилизации: мы используем потенциал планеты лишь на несколько процентов. По моим предварительным оценкам, планета масштаба Земли вполне могла бы вмещать триллион разумных существ — и быть при этом биопродуктивной, зеленой и комфортной.

Овцебыки были завезены в Плейстоценовый Парк в 2010 году с острова Врангель. К сожалению , все овцебыки, которых удалось отловить в ту экспедицию оказались самцами, поэтому установить популяцию овцебыков до сих пор не удалось

pleistocenepark.ru

Требуются мамонты

Сегодня человек на планете обитает в довольно узких экологических нишах. Высокопродуктивная экобиосистема охватывает в лучшем случае одну десятую часть поверхности планеты. Более того, эволюционные биологи доказали, что значительное количество крупных пустынь — это результат деятельности человека. Приходил человек, убивал крупных травоядных животных, а они ни много ни мало инженеры ландшафта. Именно крупные травоядные не дают лесам поглотить самый биопродуктивный ландшафт — травяные равнины. Трава быстро растет, быстро обновляется, быстрее других представителей флоры накапливает полезные вещества и поглощает CO₂. Человек убивал крупных травоядных животных, и ландшафт деградировал. Этот кейс хорошо изучен на примере севера Канады и севера Евразии, где уничтожение мамонтов привело к деградации ландшафта, наступлению тайги и тундры. Так же было в Южной Америке и Австралии, где пришельцы-люди быстро выбили гигантских ленивцев, и в первом случае — джунгли, в другом — пустыня быстро захватили ландшафт.

Сегодня геоинжиниринг — набор научно обоснованных практик, способных привести к изменению ландшафтов с целью повышения их биопродуктивности, — уже не воспринимается научной общественностью как нечто маргинальное, как это было сорок лет назад, когда во второй половине 1980-х впервые у нас в стране с корпусом идей о переделке ландшафта выступил Сергей Зимов. Ему никто не верил. Сказали: езжай на Колыму и доказывай релевантность своих выводов. Он поехал и доказал. Сегодня у отца и сына Зимовых плейстоценовый парк-заказник на северо-востоке Якутии, где пасутся северные мохнатые лошади, а «Алроса» подарила ему еще зубров и бизонов. И процесс преобразования экосистемы запущен: крупные млекопитающие утаптывают землю, болота отступают, меняется уровень прогрева поверхности, и вместо активного выделения метана, развития метанофильной флоры и мха начинает расти трава, а локальный климат меняется.

Досадная история была, когда Зимовы проспонсировали экспедицию на остров Врангеля за овцебыками. Они съездили, наловили, привезли в парк, а оказалось, что все мальчики, и, значит, не будет потомства. Однако по большому счету для более эффективного инжиниринга заполярного ландшафта нужны гораздо более крупные травоядные, в идеале — мамонты, решающую роль в вымирании которых сыграли охотники верхнего палеолита 10‒12 тысяч лет назад. Можно ли возродить представителей мегафауны сегодня?

Выдающийся американский генетик и молекулярный химик Джордж Чёрч уверен, что можно. Чёрч вместе с коллегами и одним инвестором создали фирму Colossal, которая сфокусирована на задаче возрождения представителей мегафауны. Команда продвигается в своих изысканиях очень быстро: уже морфологически воспроизведен палеолитический волк — во всяком случае, это существо в своем геноме содержит 20 ключевых генов, отвечающих за ключевые фенотипические признаки этого вымершего вида. Правда, для устойчивой жизни этого creature в естественных условиях понадобится воспроизвести и палеодичь, на которую он когда-то охотился. Бизнес-траектория стартапа тоже впечатляющая: за последние полтора года он подорожал почти в восемь раз и сегодня стоит больше 10 млрд долларов.

Джорж Чёрч (справа) вместе с коллегами и одним инвестором создали фирму Colossal, которая сфокусирована на задаче возрождения представителей мегафауны

colossal.com

Стройке надо подтянуться

Основным призом на избранном Colossal пути выглядит даже не возрождение мамонта, и даже не активно и изобретательно используемый им комплекс технологий геномного редактирования CRISPR-Cas9, который потом перейдет в медицину. То, что произведет революцию в биологии, антропологии и биоэтике, — это технология искусственной матки. Ведь натуральная слониха вряд ли сможет выносить и родить мамонта — слишком велики биологические различия между этими видами.

Человечество идет к этому прорыву давно. Уже полно инкубаторов и специальных систем, где недоношенные дети дорастают до стадии возможности самостоятельного развития. Но вырастить живой организм с эмбрионального уровня — это пока челлендж. Если мы сможем это сделать, становится решаемой, как легко понять, не только проблема возрождения мамонтов. Появляется гигантское искушение порешать проблемы с демографией: нашлепать детворы. Правда, у нас отсутствуют даже подходы к тому, как к этому относиться социально и этически. Но, похоже, просто не существует другого способа кардинально решить проблему системного снижения интенсивности размножения людей в городах — неестественной для них как биологического вида среде обитания — с учетом неуклонного развития урбанизации (недавно число живущих в городах землян превысило половину).

Если представить, что завтра в руки государства попадет способ делать детей практически в неограниченных количествах, то где эти дети будут жить? В переполненных городах? В трущобах? Преодолеть это противоречие мешают два очевидных бутылочных горлышка.

Первое — архаичные строительные технологии, по большому счету не продвинувшиеся качественно за последние сто лет, с момента перехода к бетонному строительству. Весь последний век производительность труда в стройке только снижалась. Это отрасль, которая тянет за собой на дно все ведущие экономики, породила крупнейшие кризисы, начиная с потрясения 2007‒2008 годов в Штатах до назревающего кризиса рынка недвижимости в современном Китае.

Вторая загвоздка — ландшафт. Людям нужен комфортный климат, чистые вода и воздух, плюс к этому, в идеале, чтобы радовали глаз окружающие природные красоты.

Если верить Зимову, то в случае продолжения нынешних климатических трендов таяние вечной мерзлоты в Арктике — а потепление в полярных широтах идет вдвое интенсивнее, чем в среднем на планете, — приведет к высвобождению 300 гигатонн метана. С учетом того, что парниковый эффект метана в 20 раз больше, чем углекислоты, то повышение температуры на Земле не ограничится полутора-двумя градусами к доиндустриальному уровню, а достигнет 5‒7 градусов. Это приведет к тому, что к 2070 году почти 3 млрд человек будут жить в зоне, где при свете солнца на улице нельзя будет работать, а в странах тропического пояса возникнет так называемый эффект парилки, когда температура окружающего человека влажного воздуха выше температуры тела, что препятствует выделению пота и чревато перегревом организма и смертью.

Поэтому если мы рассматриваем стратегический горизонт, скажем, ближайших нескольких десятков лет, то ключевыми индустриями, где должны произойти главные прорывы следующего технологического цикла, являются строительная отрасль и геоинжиниринг.

Любимый мною проект космического геоинжиниринга, способный радикально решить проблему потепления климата, состоит в заброске в точку Лагранжа между Солнцем и Землей планетарного щита, который снизит инсоляцию нашей планеты на четко просчитанную величину. Недавно была предложена идея использовать вместо щита несколько миллионов шариков. Предварительная оценка стоимости этой нетривиальной операции находилась в районе 100 млрд долларов. При том что в программы климатического регулирования, борьбу с выбросами СО₂ и адаптации к изменениям климата совокупный годовой объем инвестиций в мире уже превышает 2 трлн долларов и стремительно растет.

Почему же геоинженерные проекты, подобные описанному, не осуществляются? Ровно по одной причине: регулирование климата требует планетарного мышления и координированных планетарных решений и действий. Мы к этому не готовы ни технически, ни политически. Человечество еще не созрело для подобных проектов, но рано или поздно нам придется к таким инструментам прибегнуть.