Мягкая воронежская сила

Отечественную высшую школу реформируют всё постсоветское время. Институты переименовывали в университеты и академии, затем их укрупняли, переводили на двухуровневую болонскую систему — список преобразований можно продолжать долго. Для широкой публики цели этой деятельности или не формулировались вовсе, или звучали туманно: например, улучшение позиций наших вузов в мировых рейтингах. Насколько эти самые рейтинги объективны и как улучшение позиций в них скажется на нашей высшей школе — эти проблемы отодвигались на периферию общественного внимания.

Между тем залог гармоничного развития высшего образования — это успешная реализация всех трех миссий университета (образование, наука, взаимодействие с обществом). С точки зрения страны третья миссия — это прежде всего условие того, что она не просто имеет хорошие вузы, а вузы, необходимые для ее успешного развития.

Без ответа на вопрос, какие именно вузы нужны России, в чем и как должна проявляться эта малоисследованная третья миссия, любая реформа высшей школы становится бессмысленной.

Ответ надо искать у профессионалов — тех, кто каждодневно погружен в жизнь отечественных университетов, то есть прежде всего у ректоров. Именно с ними RAEX и «Стимул» провели серию углубленных интервью по самым важным проблемам развития российских вузов. Эти интервью дополняются материалами прежних лет (аналогичное масштабное исследование мы уже проводили семь лет назад), исследованиями сотрудников агентства, зарубежных экспертов и даже трудами классиков.

Вместе с публикацией очередного — четвертого — выпуска Московского международного рейтинга вузов «Три миссии университета», созданного по поручению президента России Владимира Путина, это создает необходимые условия для широкого профессионального обсуждения будущего российской высшей школы.

Первое интервью цикла было с ректором национального исследовательского ядерного университета МИФИ Михаилом Стрихановым, второе с Сергеем Иванченко, ректором Тихоокеанского государственного университета, третье с ректором  Воронежского государственного университета Дмитрием  Ендовицким.



— У вашего университета очень необычная история. Во время Первой мировой войны с территории, оккупированной немцами, вынуждены были уехать профессора и преподаватели Юрьевского (Дерптского) университета — они переместились из Юрьева, нынешнего Тарту в Эстонии, в Воронеж, где появился классический университет. Таким ВГУ остается до сих пор, но при этом не имеет статуса федерального. И судя по варианту правительственной «Программы академического превосходства», ВГУ так и не получит этот статус. Это соответствует вашим амбициям и вашему видению развития университета?
— Что касается федеральных университетов, то конкурс на получение этого статуса не проводился. Они появились исключительно по геополитической причине — государство решило закрепить молодёжь и оживить научную деятельность на окраинах страны: Калининград, Дальний Восток, Архангельск, Якутия, Северный Кавказ (достаточно «взрывоопасный» на момент образования федеральных университетов), Екатеринбург (вотчина Бориса Ельцина). Последним по времени федеральным университетом стал Крымский.

Что касается национальных исследовательских университетов, то победа в конкурсе обеспечивалась за счет лоббистских возможностей губернаторов — ни больше, ни меньше. По оценкам в рейтингах и по количественным показателям наш вуз обгоняет почти треть национальных исследовательских университетов и примерно четверть федеральных университетов, но соответствующий статус не получил. Хорошо бы нам избежать лоббизма при реализации «Программы стратегического академического лидерства» [ПСАЛ].

Программой предусмотрены два статуса. Первый — национальный исследовательский университет. Как нам стало понятно в процессе общения с руководством министерства, ныне существующие национальные исследовательские университеты утрачивают свой статус в связи с завершением предыдущих программ. Так произойдёт и с опорными университетами (второй статус, предусмотренный ПСАЛ), но они будут рассматриваться не как региональные, а как национальные опорные университеты. Миссии этих двух категорий вузов очень близки и различаются только по научной компоненте.

Мы намерены участвовать в конкурсе, поскольку ВГУ соответствует входным показателям с большим запасом. А вот за какой статус будет конкурировать наш университет — национального исследовательского или национального опорного — мы пока не решили, изучаем ситуацию. У нас готовы две программы. Не скрою, у меня уже есть проект постановления о государственной поддержке.

Кстати, в проект правил предоставления грантов по ПСАЛ, к сожалению, не вошел Московский международный рейтинг «Три миссии университета». Учитываются только три рейтинга: Шанхайский, QS, Times Higher Education. Предвосхищая ваш вопрос, скажу, что наше сообщество обязано добиться того, чтобы результаты рейтинга «Три миссии» учитывались:

а) в работе аттестационной комиссии при согласовании кандидатов на должность ректора;

b) при распределении целевых субсидий и контрольных цифр приёма;

с) в Программе стратегического академического лидерства.

Пока в данном вопросе мы не добились больших успехов, и это серьёзная проблема.

 

— Вы думаете, что в этот раз статус университета будет определять исключительно соответствие заявленным критериям, а не политические мотивы и не лоббистские возможности губернатора? Я имею в виду не только Воронежский университет, но и систему в целом.

— Мы говорим откровенно?

 

— Конечно.

Существует два варианта ответа на ваш вопрос. Первый соответствует духу времени: смыслы, «точки кипения», форсайты, «Университет-2035», а также прочие вещи, которые отвлекают от реальных дел и создают имитацию движения. Я не наивный человек, поэтому понимаю, что лоббистский ресурс будет задействован. Большинство вузов, которые планируют занять «место под солнцем», уже формируют лоббистские команды.

 

— Спасибо за откровенность. Мы заговорили о лоббистских возможностях и о региональных особенностях. Кто у вашего вуза основной контрагент во власти, с кем вы постоянно взаимодействуете? Ведь это важно не только для функционирования университета, но и для трудоустройства выпускников.

— Огромное количество наших выпускников работает во властных структурах — региональных, окружных, федеральных. Мы общаемся со всеми, потому что на каждом уровне есть точки соприкосновения и общие задачи — с городской администрацией, с областным правительством, с губернатором, с руководством Государственной Думы, где работают наши бывшие руководители (я имею в виду Алексея Васильевича Гордеева), с Правительством России. Задействованы все уровни. В этом плане нам работать очень легко.

 

— Откуда в основном к вам приходят абитуриенты — Воронеж и область?

— На сегодняшний день [интервью состоялось 12 августа 2020 г. — ред.] в наш университет из подавших заявление 10 350 человек жители Воронежа и Воронежской области составляют 56%, а 44% представляют остальные 84 субъекта Российской Федерации. Из Москвы — 150 заявлений, из Санкт-Петербурга — 58, из Липецкой области — 1 100, из Белгорода — около 700. Практически вся страна направляет талантливых детей с высокими баллами ЕГЭ в город Воронеж. Причём в этом году пандемия обернулась нам на пользу. Родители талантливых детей боятся отправлять детей в вузы Москвы и Санкт-Петербурга. Многие либо остаются в своих регионах, либо поступают в такие крупные успешные вузы, как наш.

 

— Наверное, это не единственная причина, по которой выбирают ВГУ. Какие ещё есть мотивы, с какими университетами вы конкурируете за абитуриентов?

— Есть много факторов.

Первое. Воронеж — город с населением в миллион с небольшим. В нем 140 тысяч студентов. Назовите ещё один населенный пункт, в котором 14% населения составляет наиболее активная группа — студенты. Это уникальная концентрация, поэтому жить интересно.

Второе. В нашем городе много высших учебных заведений — гражданских и военных, государственных и частных — поэтому активно развивается студенческое движение, коллаборация.

Третий фактор — климат. Нет томских комаров, якутского холода, изнуряющей жары и высокой влажности. Очень комфортно.

Четвёртое. Час с небольшим полёта — и ты в Москве. В день выполняется двенадцать авиарейсов в столицу, Воронеж имеет свой международный аэропорт и соединён авиасообщением с 20 городами мира.

 

С кем мы конкурируем? Я очень ценю ощущение дыхания конкурентов в спину. Если в спину не дышит конкурент — теряется мотивация, кажется, что можно остановиться и расслабиться. Поэтому в регионе мы конкурируем со всеми. С Медицинским университетом, который вышел из стен ВГУ, конкурируем на уровне фармацевтического, медико-биологического и медицинского факультетов. С Техническим университетом конкурируем в области инженерной подготовки и машиностроения. С технологическим и аграрным университетами конкурируем в области генетики.

В нашем регионе довольно сбалансированная вузовская ситуация. Все вузы сильные, слабачков среди государственных вузов нет (частные учебные заведения я не рассматриваю). У всех красивая история. У каждого университета свои конкурентные преимущества. Мы, конечно же, это учитываем.

Перед началом приёмной кампании ректоры собираются и подписывают «Пакт о ненападении», чтобы секретари приемных комиссий не отказывались возвращать абитуриентам согласие на зачисление (ранее — оригиналы аттестатов), намеренно не очерняли вузы-конкуренты и не создавали фейки. Конечно, «хулиганство» имеет место, но не так часто, как раньше. Мы способны договориться.

Ежегодно во все вузы Воронежа зачисляется примерно 20 тысяч студентов, а оканчивают школы и сдают ЕГЭ в Воронежской области 10 тысяч человек. Иными словами, примерно 10 тысяч абитуриентов приезжают в регион из других субъектов федерации. Поэтому мы можем договариваться друг с другом. У нас нет ощущения демографической ямы и дефицита абитуриентов.

 

— Одно из направлений влияния университета на общество — влияние на другие высшие учебные заведения. Например, по учебнику И. И. Артоболевского «Теория механизмов и машин» весь мир учится уже больше 30 лет. Оказывает ли Воронежский университет влияние на другие университеты и как его можно измерить?

— Вы сами сказали про учебники: знаменитый математик А. С. Шварц, — классик математического образования, — бывший сотрудник Воронежского государственного университета. Выпускник ВГУ академик П. А. Черенков — лауреат Нобелевской премии. Восемь выпускников нашего университета являлись и являются ректорами крупных университетов, в частности — ректор МИСиС Алевтина Анатольевна Черникова является выпускницей экономфака ВГУ. Влияние нашей «мягкой силы» велико.

Кроме того, университет является координационным центром Ассоциации вузов Центра России, которая объединяет все ведущие вузы регионов ЦФО, за исключением Москвы и Московской области. Мы собираемся примерно раз в квартал, координируем общую работу, создаём сетевые образовательные программы, объединённые диссертационные советы, помогаем друг другу консультациями при прохождении аккредитации. Огромную помощь членам Ассоциации оказало взаимодействие по организации обучения в удалённом формате. Мы делились документами, положениями, организационными инструментами, электронными курсами. К настоящему моменту вузы России накопили огромный опыт. До 30 марта 2020 года, то есть до начала карантина и перехода на удалёнку, наш университет имел всего лишь 580 электронных курсов на платформе Moodle и пять МООК. Сейчас у нас 6,5 тысяч электронных курсов и 12 МООК. Мы готовы делиться ими с коллегами бесплатно — не через формальные инструменты, такие, как платформа «Открытое образование», а в рамках Ассоциации вузов Центра России. Университет оказывает огромное влияние — и методическое, и организационное, и культурное, и интеллектуальное.

— Вы упомянули мягкую силу. Ваши выпускники как-то формально объединены, они помогают альма-матер?

— У нас есть несколько официально зарегистрированных ассоциаций. На протяжении тридцати лет существует Ассоциация немецких выпускников Воронежского государственного университета. За последние три года появилась Ассоциация британских выпускников. Они наконец-то самоорганизовались после участия в праздновании российского столетия Воронежского государственного университета. Действуют также венгерская и китайская ассоциации выпускников ВГУ.

Говорят, что в России мощная пропаганда, но когда приехали британцы, мы поняли, что их пропаганда в несколько раз сильнее. Знаменитая в западноевропейском сообществе публицист, журналист Мэри Дежевски (Mary Dejevsky) публикует свои аналитические статьи в «The Independent» и «Financial Times». Я сказал ей: «Мэри, ты же окончила Воронежский государственный университет. Почему ты пишешь такую гадость о России?». Мы кружили британцев всю неделю, показывали кампус университета, возили в заповедник «Галичья Гора» (ВГУ — единственный вуз, который имеет собственный заповедник в Липецкой области).

Отношение Мэри Дежевски к России изменилось. Через три месяца после её визита в «Financial Times» вышла позитивная статья. В ней говорилось, что с середины 1980-х годов Воронеж полностью изменился, студенты охотно общаются, они открытые, современные, часто бывают заграницей. В материале прозвучала даже такая мысль: «А может быть, Путин не так уж неправ в том, что аннексировал Крым?». Такая статья в «Financial Times» была опубликована впервые за всю историю России постсоветского периода. Это называется «мягкая сила». Мы работаем с нашими выпускниками, в том числе — в вопросах продвижения интересов нашего государства, популяризации России.

Есть ещё одно направление, которая помогают развивать наши активные выпускники. Начиная с 1994 года ВГУ реализовал 62 проекта — TASIS, TEMPUS, ERASMUS, ERASMUS+, «Жан Моне». Такого портфеля не имеют ни МГУ, ни МГИМО, ни РУДН. В настоящее время мы реализуем 37 проектов ERASMUS+ и исследовательские проекты «Жан Моне». В проекте Консорциума европейских вузов, Турции и Иордании по проблеме европейской безопасности и проблем миграции в ЕС ВГУ является вузом-координатором — координирует исследовательскую сеть. Это происходит благодаря поддержке выпускников ВГУ, которые работают, в том числе, в Еврокомиссии.

 

— Высшее образование становится практически всеобщим. Существуют разные точки зрения на то, плохо это или хорошо. Вы как считаете?

Вопрос философский, но решение довольно простое. Например, в США есть вузы высшей элиты («Лига плюща»). Есть высокоразвитые сильные вузы среднего уровня. И есть так называемые community colleges, их цель — чтобы молодёжь не посещала притоны, не употребляла наркотики, не занималась бандитизмом и разбоем.

Стремление к дифференциации вузов вполне логично. Университеты никогда не будут одинаковыми — они такие же разные, как и люди. Но при дифференциации важно избежать следующей проблемы. До недавнего времени у нас в стране результаты реализации программ развития так называемых «вузов высшей лиги» были совершенно непрозрачными. Общество не знает, успешно или неуспешно федеральные университеты реализовали программы, — а может быть, и вовсе провалили. Это никогда не обсуждалось публично. Не существовало и механизма ротации, чтобы вуз, который не выполняет один-два показателя, можно было исключить из соответствующей категории.

Кстати, при министре Д. В. Ливанове существовала Программа стратегического развития. Запускал её Андрей Александрович Фурсенко, но реализовывал, в большей степени, Дмитрий Викторович Ливанов. Отчет о выполнении KPI данной программы был публичным. Вуз, который не выполнял показатели, лишался финансовых поступлений — терял 30%, 50%, либо полностью лишался годового финансирования по программе. Все сообщество знало, что тот или иной вуз провалил программу.

Наверно, следует предоставить возможность поступать в вуз всем, кто имеет соответствующие амбиции. При этом престижные учебные заведения поднимают планку ЕГЭ и создают дополнительные входные барьеры (собственные вступительные испытания) — со слабыми знаниями и недостаточной мотивацией туда уже не поступишь. Остальные могут поступать в вузы второй, третьей, четвёртой лиги. Чем ниже лига, тем больше должно быть прикладных программ — прикладного бакалавриата, программ среднего профессионального образования, чтобы ребята обучались ремеслу, выходили из стен университета социализированными и подготовленными к работе по профессии, которая востребована в данном регионе или в данной отрасли.

 

— Разве нельзя дать прикладные знания в среднем профессиональном учебном заведении? Если выпускник будет работать руками, для чего ему диплом вуза?

В американских вузах второй-третьей категории существуют программы СПО [среднего профессионального образования — ред.]. Выпускник выходит без высшего образования, с дипломом техникума, но «переопыляется» в вузе академической средой. Он общается со студентами, которые обучаются по программам бакалавриата и магистратуры. Это оказывает позитивное влияние на такого выпускника.

 

— Коли уж мы перешли к соотношению прикладных и фундаментальных знаний, хочется поговорить о работодателях. Кто и как взаимодействует с вами или наоборот — с кем взаимодействуете вы для трудоустройства выпускников?

— Для факультетов инженерно-технического и естественнонаучного профиля важно найти якорного работодателя. Мы проводим большую работу в этом направлении. ВГУ является опорным университетом «Росатома» и ведет в интересах госкорпорации подготовку специалистов для атомных станций — Нововоронежской, Курской и Ростовской. Мы готовили специалистов-ядерщиков для Вьетнама и для Китая. Сейчас ведем с турецкими партнерами переговоры о подготовке специалистов для АЭС «Аккую», которую российские специалисты строят в Турции. Для «Росатома» мы готовим физиков, айтишников, химиков, экологов, экономистов со знанием технологии атомной отрасли и особенностей регионов размещения объектов.

 

— Отнимаете хлеб у МИФИ?

— Нет. У нас с Михаилом Николаевичем Стрихановым [ректором МИФИ — ред.] налажено тесное сотрудничество. ВГУ не претендует на глобальную долю образовательного рынка МИФИ. К тому же именно господин Стриханов рекомендовал наш вуз в качестве опорного университета «Росатома». Я очень ему за это благодарен.

Химики работают напрямую с группой компаний ЭФКО и с компанией СИБУР в рамках подготовки химиков-технологов, экологов, специалистов в области органической химии. Начиная сотрудничество с работодателями, мы вовлекаем их в экосреду нашей инновационной деятельности.

Видя, что мы являемся надежными партнёрами, работодатели, как правило, участвуют в реализации проектов создания высокотехнологичного производства в рамках постановления правительства [РФ] № 218. Например, с ЭФКО мы реализовали интересный проект в области олеохимии по переработке отходов пищевой промышленности, стоимостью 360 млн руб.

После знакомства с ВГУ посол Германии в Российской Федерации господин Бранденбург привёз к нам руководителей компании Siemens, которая открыла в университете свой корпоративный центр подготовки специалистов. Когда встал вопрос о том, где построить предприятие по производству силовых трансформаторов, — в Липецкой или в Воронежской области, — победил Воронеж, поскольку уже была создана кадровая база.

Мы успешно используем этот инструмент для привлечения в регион крупных иностранных инвесторов. Владелец и президент немецкой фармацевтической компании «Бионорика» Михаэль Попп, посетив университет, открыл здесь лабораторию для проведения исследований в области фармации и корпоративную магистерскую программу. Спустя несколько лет он принял решение строить под Воронежем своё производство. Таким образом, в результате взаимодействия с потенциальными работодателями выпускников университет играет роль магнита, притягивающего в регион инвесторов.

Мы активно работаем с Новолипецким металлургическим комбинатом. К столетию университета комбинат создал у нас лабораторию искусственного интеллекта стоимостью в несколько десятков миллионов рублей. Проблемами IT в ВГУ занимаются три факультета. Мы сформировали рабочую группу и стали очень успешно выполнять по заказу НЛМК работы в области машинного обучения и анализа больших данных. Увидев это, к нам подтянулись их конкуренты — компания «Северсталь». В результате сотрудничества с ВГУ компания создала в нашем городе свое IT-подразделение — не в головном офисе «Северстали», а в Воронеже.

Работаем с холдингом «Росэлектроника» (ОАО «Концерн «Созвездие). Компания создала у нас две лаборатории — лабораторию по радиоэлектронной борьбе и лабораторию в области искусственного интеллекта. Сразу идёт селекция физиков, айтишников и математиков. Они работают над оборонными заказами предприятия, и руководство HR компании видит, на что способны наши выпускники.

 

— В Воронеже благодаря ВГУ вроде бы целый IT-кластер сформировался?

— Сейчас в Воронеже работают примерно 1200 российских и зарубежных IT-компаний. В нашем Центральном федеральном округе, если не учитывать гигантов вроде МИФИ, Бауманки, МФТИ, — ВГУ выступает номером один по компетенциям в области искусственного интеллекта. Это достижение стало возможным благодаря нашим партнёрам — они создали необходимую инфраструктуру и обеспечивают вуз заказами, для выполнения которых в каждой лаборатории мы формируем рабочие группы. Они включают профессоров и обязательно — молодёжь (половина или две трети от общего состава), чтобы шло «переопыление», отбор кадров, создавался кадровый резерв, и университет не старел.

Среди наших партнеров есть транснациональные компании, которые перевели свои колл-центры и центры обработки данных из Восточной Европы в наш город — Atos, DataArt, T-Systems («дочка» Deutsche Telekom). Численность сотрудников каждого такого центра составляет от 1000 до 1500 тысяч человек. Два года назад мы подписали соглашение с институтом развития «ДОМ.РФ». Они перевели своё подразделение из Москвы, и теперь через Воронеж идет обслуживание клиентской базы от Калининграда до Дальнего Востока. 80% сотрудников этого большого подразделения «ДОМ.РФ» — выпускники Воронежского государственного университета.

Сбербанк построил у нас свою лабораторию искусственного интеллекта. В настоящее время мы создаем решения по оптимизации клиентской базы и входящих звонков Сбербанка. Сейчас перед нами стоит задача распознавания лиц клиентов — не с целью идентификации, а с тем, чтобы кредитные специалисты, используя искусственный интеллект, могли определить — врёт клиент или не врёт, волнуется или не волнуется, каково его психологическое состояние. Данный функционал позволяет снизить риски невозврата кредитов.

 

— По другим университетам мы отмечаем тенденцию оттока молодёжи в центр. Для вашего вуза это тоже характерно?

— Вы абсолютно правы. Как я уже сказал, многие хотят приехать в Воронеж, чтобы получить качественное образование. Но как удержать здесь выпускников?

Во-первых, нужны высокооплачиваемые рабочие места. Они уже созданы — многие российские и зарубежные компании локализуют свои подразделения в Воронеже. Эта проблема решена.

Вторая проблема — обеспечение жильём. Она будет существовать до тех пор, региональные власти не запустят программу «Жильё для молодых специалистов», либо программу с участием финансового института, крупного банка, строительного холдинга и Воронежского государственного университета, чтобы молодой специалист приобрёл жильё по льготной цене и получил субсидирование процентной ставки по ипотечному кредиту. Это позволит выпускнику ВГУ трудоустроиться и закрепиться в регионе.

Важным фактором являются и условия жизни. Трудиться хочется там, где работа в шаговой доступности, где прекрасная инфраструктура, комфортная городская среда. Над этим работают и власти, и бизнес-сообщество.

Реализуется комплексная программа, цель которой — удержать выпускников ВГУ, не допустить их оттока в другие регионы. Но без власти, без инвестиций данный вопрос решить невозможно. К сожалению, из-за экономического кризиса, связанного с пандемией, с падением цен на нефть, с санкционной политикой Запада, экономическая ситуация ухудшается. Одно дело — закреплять выпускников в условиях экономического роста, когда у бизнес-сообщества больше возможностей, другое дело — в условиях спада. Но из-за тучки выглядывает солнышко, и я уверен: всё будет хорошо.