Среда 18 января 2023

НИС 2.0 для технологического суверенитета

Для того чтобы обеспечить технологический суверенитет, недостаточно «латания дыр» и выстраивания взаимовыгодной кооперации с дружественной частью внешнего мира. Ключевое условие — ставка на собственное опережающее развитие и модернизацию национальной инновационной системы
НИС 2.0 для технологического суверенитета
«Стимул»

Задача обеспечения технологического суверенитета стремительно вырвалась в лидеры в ландшафте российских приоритетов, буквально за последние несколько месяцев. Однако за рубежом ее уже не один год обсуждают на площадках таких мировых организаций, как Всемирный банк, ОЭСР или Европейская комиссия, вовлекая в дискуссию международные think tanks, например Фраунгоферовский институт системных и инновационных исследований (Fraunhofer-Institut für System- und Innovationsforschung, ISI) и ведущих ученых, таких как Якоб Эдлер, Кнут Блинд и многие другие.

Несмотря на то что в риторике экономической теории дискуссия о разделении труда, специализации стран на производстве определенных технологий, товаров и услуг и, соответственно, о преимуществах и угрозах концентрации на отдельных областях и нишах ведется еще с позапрошлого века, канонического определения технологического суверенитета пока не существует. Большинство авторов сходятся во мнении, что его ключевыми характеристиками является способность страны производить критически важные для нее продукты и услуги и наличие соответствующих технологий. Например, европейский парламент в декабре 2021 года выделил шесть технологий, обеспечивающих технологический суверенитет ЕС: передовое производство и передовые материалы, включая нано; технологии наук о жизни, включая биоинжиниринг и применение ИИ в биологии; микро- и наноэлектроника и фотоника; искусственный интеллект; технологии, обеспечивающие безопасность и связанность, такие как стандарты (5G и др.); криптография и сетевые архитектуры.

В России применение такого подхода имеет несколько ограничений. Во-первых, как определить, какие именно продукты или технологии являются критическими и что входит в понятие «критический» — экономическая или продовольственная безопасность? Обеспечение непрерывного функционирования экономики и ее инфраструктуры? Гарантия социальной стабильности? Во-вторых, «критический» для кого? Крупных экспортно ориентированных холдингов? Малого и среднего бизнеса? Населения? Компаний — газелей и единорогов? Наконец, следование концепции «здесь и сейчас» чревато риском вечной консервации и отставания, постоянной подготовки к прошлой или позапрошлой технологической революции. Тот факт, что в России, в г. Выксе, только в 2018 году закрыли последнюю мартеновскую печь — прорывную инновацию XIX века, — демонстрирует многоукладность нашей экономики и наводит на мысли о более гибком, нелинейном подходе.


ЧУЛОК.jpg
Доктор экономических наук, российский прогнозист, международный и российский эксперт по классическому форсайту, директор Центра научно-технологического прогнозирования ИСИЭЗ НИУ ВШЭ Александр Чулок
Высшая школа экономики

Триединая задача

Технологический суверенитет как концепция, как национальный приоритет должен решать триединую задачу. Самое очевидное — то, на чем сейчас сосредоточено большинство усилий лиц, принимающих решения: обеспечение тактического «латания дыр» — там, где импортозамещение не смогло создать замкнутой, самодостаточной экосистемы, там, где потенциальное «выключение рубильника» может обернуться настоящей катастрофой. Второе измерение технологического суверенитета должно быть связано с обеспечением базы для обмена и кооперации в создании технологий, продуктов и услуг с высокой добавленной стоимостью. Для этого надо, с одной стороны, понять контур наших потенциальных партнеров и их запросы, а с другой — провести объективную инвентаризацию наших заделов — от фундаментальной науки до прикладных технологических решений. Наконец, центральная миссия технологического суверенитета как национальной концепции состоит в создании плацдарма на будущее — в обеспечении опережающего научно-технологического и инновационного роста и формировании конкурентного преимущества на национальном, отраслевом и корпоративном уровнях не только сегодняшнего дня, но и завтрашнего. Для решения этой стратегической задачи необходимо действовать не в парадигме «из настоящего — в будущее», концентрируясь на простой экстраполяции происходящих и уже наблюдаемых процессов, а реализовывать подход «из будущего — в настоящее» (см. схему), который уже взяли на вооружение не только развитые и развивающееся страны (такие как Китай, Япония, ЮАР, Бразилия), но и отдельные мировые города (Сидней, Лондон, Москва).

magnifier.png Центральная миссия технологического суверенитета как национальной концепции состоит в создании плацдарма на будущее — в обеспечении опережающего научно-технологического и инновационного роста и формировании конкурентного преимущества на национальном, отраслевом и корпоративном уровнях

Первый шаг на пути реализации данной концепции — определение глобальных трендов и оценка эффектов от их воздействия. Причем сами тренды могут влиять на многих уровнях (национальном, региональном, отраслевом, корпоративном), по-своему проявляться для разных игроков (компаний, научных организаций, стартапов), усиливать друг друга или, наоборот, нивелировать. Затем нужно изучить существующие заделы, как минимум в научно-технологической и инновационной сферах, понять возможности и ограничения текущей инфраструктуры, интегрированность в мировые цепочки создания добавленной стоимости и идентифицировать наборы конкурентных преимуществ, позволяющих на данный момент занимать соответствующие позиции. Следующий шаг — формирование облика будущего на базе инструментов классического форсайта, включающего в себя описание потенциальных рынков и продуктов, прорывных технологий и необходимых действий для его реализации. Исходя из желаемого облика будущего, наличия существующих заделов и реализации триединой задачи технологического суверенитета формируется запрос к национальной инновационной системе, которая, в свою очередь, отвечает за создание, распространение и коммерциализацию знаний и коммуникацию ключевых стейкхолдеров — науки, вузов, бизнеса, государства, общества — в этих направлениях. Наконец, указанные выше действия могут стать частью разворачивающейся в стране системы научно-технологического прогнозирования и планирования, создание основ которой было заложено еще десять лет назад в Указе Президента Российской Федерации от 07.05.2012 г. № 596 «О долгосрочной государственной экономической политике».


СХЕМА.jpg
Разработка автора

Искусство комбинации для поиска game changers

Возросший за последние годы интерес мирового сообщества к большим вызовам (grand challenges) и поиску ответов на них привел к тому, что ландшафт глобальных трендов, по крайне мере на горизонте до 2030 года, изучен достаточно хорошо. Более того, многие страны уже всерьез очертили контуры 2045‒2050 годов и далее, понимая, что в условиях резкого сокращения сроков вывода инновационных продуктов и услуг на рынок, появления прорывных технологий, разрушающих традиционные производственные парадигмы, и укорачивания инвестиционных циклов отдаленное будущее может настать сравнительно быстро.

Современную историю мирового анализа глобальных трендов условно можно разделить на три этапа. Первый, продлившийся порядка 15 лет начиная с 2000-х годов, был посвящен выявлению, идентификации отдельных направлений, в результате чего даже появились целые платформы и базы данных, собирающие информацию из проектов, докладов и отчетов — вначале на базе простых методов ручного анализа или опроса экспертов, а затем с применением сложных семантических технологий, в том числе опирающихся на большие данные (например, портал Shaping Tomorrow или российская система iFORA, включающая в себя более 500 млн различных документов). В рамках второго этапа, которой начался пять-семь лет назад, на первое место вышла задача поиска так называемых game changers — поворотных событий, наступление которых может кардинальным образом поменять «правила игры» — институциональные основы или доминирующую на момент времени производственную или научно-технологическую парадигму за счет каскадного, мультипликативного влияния на экономику, бизнес и общество. К этому же направлению примыкает набирающая популярность концепция «джокеров» — событий, которые трудно прогнозировать, но влияние которых достаточно велико. Среди некоторых наиболее значимых game changers можно выделить следующие.

Полномасштабное разворачивание новой технологической революции, опирающейся как на отдельные технологические и организационные решения на базе ИИ, больших данных, сенсорики, компьютерного зрения, виртуальной и дополненной реальности, цифровых двойников, так и на полномасштабные технологические (цифровые) экосистемы, сделанные «под ключ», поглощающие все звенья логистических и производственных цепочек и «ведущих» потребителя от рождения и до смерти. Среди ожидаемых эффектов от такой революции — радикальное сокращение себестоимости традиционной продукции; повышение производительности труда; замена рутинных операций роботами и ИИ и впоследствии существенная автоматизации более сложных операций; изменение производственных, транспортных и логистических цепочек как с точки зрения отдельных звеньев, их географии и распределения маржи между ними, так и целиком; повышение адаптивности бизнеса и создание возможностей для широкой диверсификации и возможное изменение традиционных бизнес-моделей — например, по существующим оценкам, к 2025 году около 60 трлн долларов корпоративного дохода в мире будут генерировать цифровые бизнес-экосистемы.

Повышение роли междисциплинарных трендов и возрастающее давление «гуманитарных» и политических вызовов, включая рост численности населения и повышение средней продолжительности жизни, переход на расширенные ESG-стандарты и принципы ответственного поведения (в том числе концепцию Ethical Legal Social Issues), «каскадное» проявление эффектов новой реальности, (де)урбанизация и маятниковая миграция, сохранение неравномерного распределения доходов и восстановления стран и регионов после пандемии. Это может привести к усложнению структуры себестоимости продукции и услуг, появлению продуктов и услуг с новым свойствами / маркетинговыми атрибутами, трансформации моделей поведения потребителя, диверсификации паттернов, росту спроса компаний на научно обоснованную стратегическую аналитику, прогнозы и форсайты. Например, по данным совместного опроса РСПП и Центра научно-технологического прогнозирования Института статистических исследований и экономики знаний (ИСИЭЗ) НИУ ВШЭ, проведенного в 2022 году, более 77% крупных компаний планируют в ближайшее время обновить свои стратегии, даже если они были разработаны в 2021 году, причем более двух третей респондентов выразили доверие прогнозам и форсайтам, разрабатываемым именно российскими научными центрами, вузами и организациями, и только 15,2% — зарубежным.

Трансформация источников глобальной конкурентоспособности на национальном и корпоративном уровнях в ближайшие пять лет будет продолжаться в поисках оптимального соотношения между факторами прошлого века (доступ к дешевым источникам энергии, наличие территории и эффективных транспортных и логистических схем, низкая стоимость труда и, как результат, возможность предоставлять потребителю оптимальное соотношение цена/качество) и усиливающимися драйверами нового экономического цикла, включая инвестиции в прорывные инновации и научные открытия, цифровизацию и роботизацию, соответствие различным принципам ответственного и этического поведения, изменение потребительских корзин и диет, «размен» скорости роста на устойчивость развития, кастомизацию и гиперкастомизацию, обеспечение технологического суверенитета и безопасности в широком смысле, предоставление продукта как услуги (PaaS), погруженность в экосистемы. Эффектами таких трансформаций может стать появление новых форм организации бизнеса, например децентрализованных автономных организаций (DAO) на базе технологий распределенного реестра, новая волна корпоративных слияний и поглощений, переосмысление роли человека. Однако и у этой группы трендов есть свой «джокер», связанный с потенциальным откатом к сырьевым экономикам и резким повышением доступа к ресурсам в системе мировых ценностей в связи с установлением нового технологического уклада или, наоборот, деградации до уровня начала прошлого века.

Наконец, третий этап изучения глобальных трендов, активно разворачивающийся на наших глазах, связан с системным подходом, выявлением взаимного влияния трендов, оценкой кросс-эффектов и поиском не точечных, локальных решений, а пакетных, связанных. Так, например, действует международная группа исследователей из США, Великобритании, Индии, Южной Африки, сосредоточившись на социально-технологических ограничениях развития мировых агропродуктовых систем на горизонте до 2030 года и далее до 2070 года, или коллектив авторов, включая российских, изучающих перспективы биоэкономики на горизонте до 2050 года. Сформировать ответ на такие системные, комплексные вызовы должна помочь национальная инновационная система.

Национальная инновационная система 2.0

Концепция национальной инновационной системы (НИС), зародившаяся в трудах плеяды исследователей инноваций прошлого века Б. Лундвалла, К. Фримена и Р. Нельсона, переживает сейчас период фундаментальной трансформации, связанной с физическим расширением числа ее участников (к традиционным игрокам — компаниям, науке, обществу и государству — добавляются различные институты, экосистемы, стартапы в разных формах и проявлениях, кружки и творческие коллективы, региональные сообщества и пр.), усложнением, нелинейностью процессов взаимодействия между стейкхолдерами и расширением масштабов и глубины связей, в том числе благодаря современным информационным решениям и сдвигам в стимулах самих агентов НИС в части их инновационного и научно-технологического развития. Следствием таких изменений стал рост спроса среди лиц, принимающих решения, и самих участников НИС на инструменты оценки ее состояния не только в текущем срезе — как правило, опираясь на статистические данные, но и будущего облика на базе методологии классического форсайта.

magnifier.png Создание и достижение желаемого облика будущего непосредственно связано с функционированием НИС на новых принципах — системности, адаптивности, доказательности, мониторинга и учета глобальных трендов, интеграции с системой принятия решений и пр.

Краеугольным камнем для формирования НИС 2.0 может стать задача обеспечения технологического суверенитета, эффективное решение которой непосредственно связано со слаженной работой всех участников НИС по генерации знаний, превращения их в технологии, дальнейшей коммерциализацией и созданием критически важных продуктов и услуг. Возможности НИС по взаимодействию с внешним контуром — участниками зарубежных НИС, взаимной кооперации и партнерству могут быть полезны для быстрого выхода на мировые ниши, «пересборки» старых или создания новых цепочек добавленной стоимости на выгодных для нас условиях. Если коммуникационные процессы в НИС будут отлажены, то ее высокая «пропускная способность» позволит также оперативно транслировать сигналы, идущие от наших потенциальных или текущих партнеров, к их непосредственным исполнителям. Например, от иностранных компаний — к российским вузам и далее к партнерствам на базе региональных кластеров, от областей научной кооперации с международными исследовательскими организациями — к точкам роста российского бизнеса, в том числе технологического, от зарубежных стартапов — к нашим потенциальным газелям и единорогам.

Наконец, создание и достижение желаемого облика будущего непосредственно связано с функционированием НИС на новых принципах — системности, адаптивности, доказательности, мониторинга и учета глобальных трендов, интеграции с системой принятия решений и пр. Причем даже если само будущее можно рассматривать сквозь призму различных вариантов, как это принято в зарубежных прогнозах и форсайтах, то обеспечение технологического суверенитета, скорее всего, будет выступать в качестве неотъемлемого элемента любого сценария, и, соответственно, интегрировать его в НИС 2.0 как первостепенную задачу можно уже сейчас.

Управленец 2.0 — взгляд сквозь призму форсайта

В августе 2022 года завершился очередной форсайт будущего управленческих профессий, организованный Ассоциацией менеджеров совместно с экспертами Центра научно-технологического прогнозирования ИСИЭЗ НИУ ВШЭ. В этом году центральный вопрос, занявший внимание более чем 240 российских крупных и средних компаний — участников исследования, состоял в оценке навыков и компетенций, которыми должен обладать управленец для парирования угроз и использования возможностей новой реальности. Среди наиболее популярных навыков оказались умение быстро адаптироваться к новым условиям (81%), видеть возможности в сложной, неопределенной среде (69%), антикризисное управление, включая умение быстро принимать правильные решения (68%). Способность к критическому мышлению должна стать обязательной, по мнению 62% респондентов, а высокую способность к обучению и навыки комплексного решения сложных задач отметило чуть больше половины российских менеджеров. По мнению 48% опрошенных, залогом успеха в ближайшие пять лет будут креативность в широком смысле и неординарное мышление, а более 37% считают, что это стратегическое видение, знание форсайта и его методов.

Готовы ли наши управленцы взяться за реализацию национальных задач по технологическому суверенитету и НИС 2.0? Примечательно, что пока в рейтинге отсутствует такая функциональная позиция, как директор по НИОКР или инновациям. При этом почти для 70% опрошенных компаний серьезнейшую угрозу для дальнейшего существования могут составить сокращение темпов инновационного развития в России, обратная индустриализация (откат к предыдущим технологиям), усиление разрывов в научной повестке между Россией и миром. А вот усиление роли популяризации науки и технологий в обществе для российских компаний — заметный и позитивный тренд, открывающий новые возможности, уверены 71% респондентов. За свои слова компании готовы отвечать делами — почти треть из них планируют умеренно увеличить свои бюджеты на цифровизацию в ближайшие два-три года, а 27% планируют существенно нарастить их. Более того, почти половина российских компаний рассматривает возможность в этот же период увеличить расходы на НИОКР и технологическую модернизацию.

* Доктор экономических наук, российский прогнозист, международный и российский эксперт по классическому форсайту, директор Центра научно-технологического прогнозирования ИСИЭЗ НИУ ВШЭ

Темы: Среда

Еще по теме:
25.03.2024
Новая стратегия научно-технологического развития берет курс на реализацию российской повестки с опорой на национальную т...
22.03.2024
Россию попросили из крупнейшей международной научной коллаборации — швейцарского ЦЕРНа
14.03.2024
США не хотят мириться с монополией Китая на рынке редкоземельных металлов, имеющих важное оборонное значение, и намерены...
07.03.2024
В конце прошлой недели американский Newsweek опубликовал технологическую страшилку, призванную разоблачить коварные замы...
Наверх