Заниматься электроникой должно быть выгодно!

«Стимул» продолжает серию публикаций о выборе оптимальной стратегии развития отечественной электроники.

(см. например, «Наш путь — новая индустриализация», «С русским процессором наперевес», «Стоит ли спешить с отечественной ЭКБ»)

На этот раз мы представляем предложения компании — национального чемпиона «Миландр». Обсуждение этих и других предложений по оптимизации стратегии развития отечественной электронной отрасли пройдет 9 сентября в рамках четвертого Столыпинского форума на сессии «Российское железо для цифровой экономики: ответ национальных чемпионов».

Понимание важности создания российской радиоэлектронной аппаратуры, можно сказать, пронизывает наше общество. Постоянно со страниц и экранов поступает информация о том, сколько денег государство инвестирует в разработку ЭКБ, аппаратуры и софта. И это очень хорошо. Плохо, что нет информации о частных инвестициях, о новых стартапах и просто академических достижениях в этой области. И это говорит о том, что малый, средний и даже крупный бизнес не видит здесь возможности для зарабатывания денег. Без такой активности не будет эффективности от вливания государственных денег. Заниматься электроникой должно быть очень выгодно, а не архисложно. Что для этого необходимо сделать?

На основе опыта нашей компании можно сформулировать пять ключевых пунктов.

Модернизация технических требований

Во-первых, это постоянная модернизация технических требований к аппаратуре, усложнение функционала и т. д. Одним словом, новые изделия надо выводить на рынок, а старые уводить с рынка

Очень яркий пример. Мы в настоящее время занимаемся созданием системы помощи водителю при торможении (ADAS). Совместно с КамАЗом мы разрабатываем и адаптируем это изделие. Работаем в ожидании принятия закона об обязательном оснащении грузовых автомобилей данным устройством. Поскольку работы были начаты гораздо раньше, наше изделие работает на частоте 24 ГГц, а мировые компании перешли на 77 ГГц. И закон собираются ввести в действие только после разработки 77 ГГц. Здесь вопрос в том, что можно было бы на переходный период установить смешанную частоту 24/77 ГГЦ. И самое важное во всем этом — надо объявить сроки, чтобы все участники забеспокоились и активнее участвовали в финансировании этого проекта.

Вывод: четко обозначенные технические требования и сроки их введения в отрасли дают ориентиры разработчикам и инвесторам, заставляют их двигаться с заданной скоростью к осмысленному экономическому эффекту. И это должно быть повсеместным требованием. В СССР этим занималось Главное научно-техническое управление. Оно задавало требования к новой технике. Было бы очень хорошо, если бы в России было такое учреждение, ежегодно выпускало такие требования и указывало, в какие сроки они будут введены в отраслях.

«Налоговый маневр» не только для разработки

Хотелось бы еще раз остановиться на вопросе о применимости «налогового маневра» в IT для предприятий электронной отрасли. Этот закон позволяет значительно снизить налоговую нагрузку на фирмы, которые разрабатывают программные продукты, электронику и микроэлектронику. Но, к сожалению, закон не позволяет большинству разработчиков электроники воспользоваться льготами, так как для их получения необходимо, чтобы выручка компании была только от услуг по разработке. В то же время для компаний, которые занимаются разработкой программного обеспечения, в выручке учитываются как услуги по разработке, так и доходы от реализации разработанных ими программ. Этот закон фактически заставляет предприятия микроэлектроники выделять в отдельную компанию коллективы разработчиков, что очень сильно усложняет процесс управления и процедуру организации серийного и мелкосерийного производства. Кроме того, массовый гражданский рынок характеризуется низким уровнем доходов и большим объемом оборотных средств, которые возможно взять только в банке, а стоимость их обслуживания и налоги убивают интерес развивать эти направления, что мы и видим по рынку бытовой техники иностранного производства.

Пополнение оборотных средств

Для всех участников рынка не секрет, что сейчас происходит грандиозный общемировой кризис в производстве ЭКБ, это приводит к дефициту микросхем и, соответственно, к росту цен. Разрушаются цепочки кооперации, все ищут новых партнеров, новые варианты. Те, кто раньше свысока смотрел на отечественные микросхемы и хвастал, что у него есть персональный менеджер в ST, сейчас имеет от ST только этого персонального менеджера… К нам обращаются и потребители, которые рассматривают наши микросхемы как ключевой элемент для получения статуса отечественной продукции и соответствующих преференций при госзакупках, и те, кто работает на совершенно не регулируемых рынках. И объем реализации наших гражданских микросхем фактически удвоился по сравнению с прошлым годом. Но для того, чтобы мы могли «грузить микросхемы бочками», нам необходимо получить квоты на фаундери-фабриках, наладить у себя измерения и сборку этих микросхем, потому что эти технологические операции на сегодня нельзя получить в необходимые сроки. Все это требует серьезных вливаний денег в специализированные помещения, измерительное и сборочное оборудование. Но самое тяжелое — это оборотные средства. Если под первые пункты мы получали помощь от ФРП и правительства Москвы, то по второму пункту — только ограниченный банковский кредит. Поэтому нам приходится все наши свободные ресурсы вливать в обротку. На сегодня для бесперебойной работы предприятию надо держать в незавершенке материальных запасов на сумму, равную трети годового оборота предприятия.

И сейчас фактически все получаемые финансовые ресурсы вливаются в эту трубу. Фактически для нас сейчас именно оборотные средства ограничивают рост производства. Поэтому мы с пристальным вниманием следим за идеей ФРП о предоставлении льготных кредитов для пополнения оборотных средств и надеемся, что эти идеи найдут свое воплощение.

Необоснованные экспортные ограничения

Одной из проблем в продвижении нашей продукции на международные рынки являются экспортные ограничения ФСТЭК. Конечно же, контроль и ограничения экспорта радиационно-стойких микросхем или микросхем с военным температурным диапазоном должны быть — здесь вопросов нет. Но что делать с требованием получения отдельной лицензии на каждый экспортный контракт для бытового микроконтроллера только потому, что его тактовая частота больше 40 МГц? В стиральных машинках сейчас и то более производительные микроконтроллеры стоят. Импортозамещение, импортонезависимость — это не когда мы от них не зависим, этого никогда не будет в нынешнем глобальном мире. Независимость возникает тогда, когда они от нас зависят больше, чем мы от них.

Экспортные ограничения и запрет поставок отдельных микросхем в Россию от наших «партнеров» действуют потому, что они считают нас конкурентами на рынке вооружений и знают, что мы от них зависим. Они же, в отличие от нас, никогда не поставят наши микросхемы в военную технику уже потому, что мы, по сути, отстаем от них на пять-десять лет и наш рынок за рубежом — гражданка с высокими стоимостными показателями. Мы способны потеснить их компании в сегменте аналоговых и аналогово-цифровых микросхем, где высока доля добавочной стоимости. Наша электроника должна прорастать в их тело. И сейчас, когда в условиях кризиса есть кратковременное окно возможностей, государство должно убрать необоснованные экспортные ограничения.

Заполнение информационного вакуума

В стране нет данных, сколько иностранных микросхем ежегодно импортируется. И самое главное, нет данных, какие именно микросхемы импортируются. Есть оценки в деньгах (один миллиард долларов), но нет даже оценки в штуках. Как можно импортозамещать то, чего мы не знаем? Вот сейчас все занимаются импортозамещением процессоров для компьютеров, серверов. По нашим оценкам, процессорный рынок России — это шесть миллионов процессоров в год. При этом в рамках регулируемого рынка в год приобретается только порядка 500‒600 тыс. компьютеров, и, следовательно, только этот рынок и объем регулируется государством. Не скрою, с учетом стоимости это большой, существенный объем. Но не весь. На тот же один компьютер (равно один процессор) нужно ~10 микросхем источников питания, ~16 микросхем памяти, ~4 контроллера и так далее. Всего в Россию ввозят от 500 млн до миллиарда различных микросхем, а в составе техники это уже десятки миллиардов. Но мы не знаем, каких именно микросхем. А потому фактически проводим импортозамещение наугад.

Я надеюсь, что информация по процессорам все-таки доступна нашим предприятиям, судя по обильному финансированию этих направлений («Ядро», МЦСТ, «Байкал»).

Но техника состоит отнюдь не только из процессоров. Есть еще память, коммутаторы, схемы питания и многое другое. Но развернутого финансирования этих направлений нет. Мне кажется, у нас в стране должны быть полные наборы микросхем для автомобиля, самолета, компьютера и т. д. Только тогда мы сможем делать качественную, надежную, конкурентную по цене аппаратуру, когда у нас будут заточенные под задачу наборы микросхем.