О любви к технике, стеклах и конкурсе «Эврика!»

Если вы любите технику по-настоящему, то вы любите не только красивые машины, но и все детали и винтики, из которых она состоит. Нельзя не любить винтики за красоту и за то, насколько элегантными они получаются, когда их изготавливают хорошо. Один шлиц чего стоит — тонкий, ровный, как раз чтобы отвертка не соскакивала и не разбивала его. А уж крестовой шлиц — вершина красоты и элегантности. В Советском Союзе умели делать ракеты и атомные бомбы, шагающие экскаваторы и атомные электростанции, лазеры и автоматы. А вот винтики не умели. Как человек, отдавший двадцать лет советскому оборонпрому, ответственно это заявляю.

Но если вы любите винтики и, скажем, печатные платы — тоже очень красивые штуковины, то уж разные стекляшки и кристаллы должны просто обожать. И они сами, и процесс их изготовления завораживающе красивы, и при этом в результате получаются вполне себе важные и ответственные конструкции. И все это относится даже к простому оконному стеклу.

Интерес мой к стеклу возник не на пустом месте. По роду работы мне пришлось заняться поиском стекла для изготовления оригиналов дисков магнитооптической памяти, основанной на эффекте Кюри. Не буду объяснять, что это такое. Интересующиеся могут почитать. Было такое увлечение мировой компьютерной общественности в конце 1980-х, которым занимались и в СССР. Диски были перезаписываемыми и большей плотности, чем оптические. Но как-то дело не пошло.

Именно тогда я поехал в Гусь-Хрустальный. Дело было давным-давно, возможно, детали я уже не помню. Но хорошо помню свои впечатления. Представьте себе машину высотой с четырехэтажный дом, из недр которой с высоты этого дома льется полоса расплавленного стекла шириной метра три, которая под действием силы тяжести превращается в тонкую ленту, а затем в несколько остывшем, но все еще горячем состоянии поступает в череду выравнивающих ее валков и далее в печь отжига.

И подумайте над загадкой самого процесса. Ведь эта прозрачная красота получается всего-навсего из смеси кварцевого песка, соды и карбоната кальция. Что-то в этом есть непостижимое. А ведь есть разные виды стекла, в том числе художественного.

Но это только один из способов изготовления стекла. Другие не менее эффектны.

А разве забудешь стеклянные кюветы из отполированного до оптического качества кварцевого стекла размером где-то под квадратный метр для сверхмощных лазеров — первый советский заход на лазерное оружие. Представьте себе инваровый каркас длиной метров пять, на котором закреплены пять таких кювет, через которые прокачивается сверхвредная жидкость, обогащенная неодимом. Все насосы из фторопласта. Никакая нержавейка этой дряни не выдерживала. А когда разлили баклажку с этой жидкостью, через десять минут весь институт разбежался — такой пронизывающий запах был на всей территории и на всех этажах. Слава богу, никто не пострадал. И пять таких этажерок свинчивались между собой. Несколько раз из этой «пушки» даже выстрелили.

Я не зря помянул инвар — сплав, который обладает малым температурным коэффициентом линейного расширения, что очень важно для лазеров, к конструкции которых предъявляются сверхжесткие требования по температурной стабильности. И оказалось, что для некоторых лазеров, в частности для кольцевых, используемых в лазерных гироскопах, инвар уже недостаточно стабилен. И тут пригодился ситалл — стеклокристаллический материал, коэффициент линейного расширения которого еще меньше. Кстати сказать, материал этот изобретен в СССР, а название его образовано от слов «стекло» и «кристалл».

Газовый кольцевой лазер, корпус которого изготовлен из ситалла, выглядит как произведение современного искусства.

Чувствительный элемент трехстепенного лазерного гироскопа, корпус которого изготовлен из ситалла

Иллюстрация: m.opt-union.ru/

Все это пронеслось в моей голове, когда в программе финала конкурса «Эврика! Концепт» я прочел название одной из них: «Сапфириновые ситаллы». Главное отличие этого типа ситаллов в том, что они могут быть прозрачными. Комментируя проект, его руководитель Георгий Шахгильдян сказал: «Ситаллы известны уже многие десятилетия. Но они были непрозрачными. А промышленности последние годы все больше нужны прозрачные защитные материалы, обладающие ударной прочностью, для сенсорных экранов мобильных устройств — смартфонов, умных часов, планшетных компьютеров, очков дополненной реальности. Прозрачный ситалл, мы уверены, может стать таким материалом. А реальность его производства, реальность его выпуска мы обеспечим. Наши исследования как раз направлены на эту область».

Так совпало, что в тот же день автор этих строк побывал на защите проектов другого конкурса — «Национальные чемпионы». Один из проектов представляла компания «Монокристалл» — мировой лидер по производству сапфира, она занимает 50% мирового рынка. И одно из направлений их экспансии — рынок защитных материалов для тех же часов и гаджетов. Но ситалл значительно дешевле сапфира. Так что если ребята из команды Шахгильдяна справятся, то они вполне могут составить конкуренцию грандам мирового рынка. Как объяснил Шахгильдян, «сапфир подходит для экранов небольших размеров или же для защиты часов. Но толщина защитных стекол для мобильных устройств должна быть меньше миллиметра. Сапфиру при таких толщинах не хватает эластичных свойств. Он ломается, попросту говоря. Так что ситаллы составят ему уверенную конкуренцию». Что ж ждем «битвы гигантов».

Но это я увлекся своими воспоминаниями. Ведь на конкурсе «Эврика» было еще много всего интересного.

Проекты на конкурс принимались по четырем направлениям:

— IT — финансовые и страховые технологии, кибербезопасность и искусственный интеллект (ИИ);

— Oil & gas — разведка и добыча, транспортировка и хранение, переработка;

— Industry — робототехника и автоматизация процессов, компонентная база и проектирование технологических узлов машин, приборостроение;

— Materials — новые материалы для фотоники и электроники, конструкционные материалы.

В этом году на конкурс было направлено более 300 проектных заявок из 50 городов нашей страны. По итогам экспертизы был отобран 61 проект. Победители получили по два миллиона рублей.

В номинации IT жюри отдало предпочтение коллективу из Москвы, представившему проект Effective VideoTranscoding — сервис, с помощью которого клиенты смогут увеличить эффективность сжатия видео с сохранением визуального качества и разрешения.

Один из участников проекта, Анастасия Анциферова, рассказала, что у команды уже сейчас есть минимально готовый продукт, который можно продавать клиентам. «У нас есть четкий план развития на ближайшие два года, дальше мы планируем масштабировать наш бизнес, привлекать новых клиентов, добавлять новые услуги, сделать линейку продуктов, которая заинтересует многих людей».

В номинации Industry победил коллектив из Тамбова, представивший проект Moto-Neuro-N: тренажер для нейрореабилитации постинсультных пациентов, который позволяет интегрировать несколько распространенных систем реабилитации (идеомоторная тренировка и функциональная электростимуляция) в единый комплекс, работающий синхронно с мысленными усилиями пациента и обеспечивающий своевременную обратную связь, критическую для запуска пластических перестроек.

В номинации Oil & Gas первым стал коллектив из Москвы с проектом «Технология сверхзвуковой сепарации природного газа» для снижения давления природного газа с одновременным его подогревом, а также конструкция устройства для осуществления этого процесса.

Председатель жюри Вадим Махов, партнер-учредитель инвестиционного фонда Bard Worldwide, заметил, что «реализация этого проекта может сохранить до одного процента природного газа стране. Оцените масштаб эффекта».

Победитель в номинации Materials — тот самый коллектив из Москвы, представивший проект «Сапфириновые ситаллы».

Дмитрий Зайцев, сопредседатель жюри конкурса, директор дирекции аналитических исследований и научно-технологического аудита компании «Иннопрактика», сказал, что ему, химику по образованию, тоже приглянулся именно этот проект: «Очень интересная идея и на удивление простая. Даже удивительно, почему до этого никто не дошел раньше».

Вадим Махов считает, что все эти проекты — блестящие, с хорошим рынком: «Мы видим, что ребята стали думать о больших идеях, думать очень конкретно. Радует тщательность проработки, одновременное видение стратегической картины и критических деталей».

Конечно, нас интересовало будущее этих проектов. Как рассказал нам член жюри, директор акселерационных программ фонда «Сколково» Илья Гольд, «как и в любом конкурсе, мы ищем сильные проекты, которые могут стать точками развития новых индустрий». Говоря о проекте «Сапфириновые ситаллы», г-н Гольд сказал следующее: «У него очень хороший потенциал для выхода на международный рынок, как и у проекта Effective Video Transcoding — абсолютно потрясающее решение. Что касается дальнейшей судьбы проектов, то каждый победитель “Эврики” становился нашим участником, переходил в Сколково».

«Наш фонд вкладывает уже в рост, в компании, у которых есть определенная выручка, — говорит Вадим Махов. — Мы не вкладываем в эту стадию. Но мы отслеживаем судьбу участников “Эврики”. С тремя проектами я общался в течение года, смотрел, что у них происходит. Проблема в том, что требуется время, чтобы развернуть коммерциализацию».

— Этот конкурс можно назвать частью инновационной системы России. Сейчас много обсуждают, как сделать ее эффективной. На ваш взгляд, она уже функционирует? — спросил корреспондент «Стимула» у Вадима Махова.

— На мой взгляд, еще нет, и еще очень много чего надо сделать. Я, правда, должен оговориться, что она толком-то нигде не функционирует. Даже в Кремниевой долине, которая считается образцом, есть две «долины смерти» для проектов. Одна — когда ты переходишь от позднего венчура к первой выручке. Очень много бизнеса просто не доживает до этого. А вторая — производство. У нас просто больше таких «долин». Основная — коммерциализация. Пока крупные компании не стремятся покупать продукцию стартапов, малых и средних бизнесов. Это основная проблема, которую надо решать. Руководство страны говорит об этом. Думаю, что мы на пороге решения этой проблемы.