На плечах гигантов

В кратком отчете по горячим следам присуждения Премии Банка Швеции памяти Альфреда Нобеля 2018 года «Стимул» сообщил, что американские экономисты Уильям Нордхаус и Пол Ромер награждены за интеграцию, соответственно, климатических изменений и технологических инноваций в долгосрочный макроэкономический анализ.

Сегодня мы хотим более подробно рассказать о вкладе лауреатов в экономическую теорию и — до известной степени — в практику макроэкономического регулирования. Мы приведем также развернутую позицию известного французского экономиста и социолога Жака Сапира, который в эксклюзивном интервью нашему журналу дает нестандартную, весьма критическую оценку работ Ромера и Нордхауса.

Развитие модели Солоу

До появления работ Пола Ромера основным инструментом теории экономического роста служила модель Роберта Солоу 1956 года (Солоу был удостоен Нобелевской премии в 1987 году). В модели Солоу предполагается, что движущей силой роста служит накопление производственного капитала, причем в каждый период времени прирост капитала является постоянной долей ВВП. Сам же ВВП задается неоклассической производственной функцией от базовых факторов производства, прежде всего труда и капитала. Такая функция характеризуется убывающей отдачей: если, например, труд зафиксирован, то увеличение капитала приносит снижающийся доход.

Естественным следствием убывающей отдачи капитала в модели Солоу является затухание темпов экономического роста. Прирост капитала значительный при низких начальных значениях, но снижается, и в пределе капитал сходится к стационарному уровню. «Чтобы модель все же описывала долговременный рост, Солоу ввел предположение об экзогенном, то есть внешнем для модели, техническом прогрессе, который определяет в его модели долговременный темп роста экономики», — пояснил «Стимулу» главный экономист Института финансовых исследований Георгий Трофимов.

Роберт Солоу (род. в 1924 г.) Роберт Солоу, нобелевский лауреат по экономике 1987 года, внес значительный вклад в развитие теории экономического роста. Однако в моделях Солоу технический прогресс — задаваемая извне переменная, нечто внешнее по отношению к хозяйству

Wikipedia

Выводы модели Солоу не противоречат данным по отдельным странам, например США, где среднегодовой рост ВВП очень долгое время составляет около 2%, но расходятся с международными данными, свидетельствующими о значительной дифференциации темпов роста. Согласно модели Солоу, бедные страны должны расти быстрее богатых за счет более интенсивных инвестиций, и поэтому в итоге все страны должны прийти к одинаковому темпу экономического роста. В реальности такая сходимость отсутствует. Экономики одних государств успешно развиваются, другие стагнируют на протяжении десятилетий. Но главное, модель экзогенного роста не раскрывает его фундаментальных причин.

Пол Ромер предложил модели, объясняющие устойчивый долговременный рост и межстрановую дифференциацию темпов. С его точки зрения, источником долговременного роста служит генерирование новых знаний, создающее положительные внешние эффекты, включая экономию масштаба на макроуровне. Такие эффекты возникают благодаря процессам распространения информации или в условиях специализации в производстве знаний. «По своей сути идеи двух ранних работ Ромера восходят к классическим трудам Адама Смита и Альфреда Маршалла», — считает Георгий Трофимов.

В пионерской статье 1986 года «Возрастающая отдача и долговременный рост» Ромер рассматривает модель своеобразной «экономики знаний», в которой они являются непосредственным фактором производства, то есть создаются и накапливаются по аналогии с физическим капиталом. Отличие состоит в том, что знания становятся в определенной мере общедоступными, например из-за мобильности квалифицированных специалистов. Распространение знаний дает положительный внешний эффект, благодаря которому производительность труда всех участников растет вместе с суммарным капиталом знаний. В результате влияние убывающей отдачи устраняется, а «экономика знаний» растет с постоянным темпом. В отличие от модели Солоу, этот темп является эндогенным, поскольку определятся параметрами модели.

В работе «Рост на основе возрастающей отдачи благодаря специализации» (1987) эндогенный рост обусловлен не распространением знаний, а специализацией в создании технических идей. Рассматривается модель экономики с двумя секторами: конечного продукта, использующего труд и капитал, и промежуточного продукта, специализирующегося на производстве идей. Специализация означает, во-первых, фиксированные затраты на создание рыночной ниши и, во-вторых, монопольное положение, ограниченное рамками этой ниши. Свободный вход в данный сектор ведет к непрерывному увеличению разнообразия идей, которые не устаревают и в совокупности формируют капитал для сектора конечного продукта. При этом фактор разнообразия идентифицируется как общая факторная продуктивность для конечного продукта, растущая с постоянным темпом.

У Ромера были первоклассные учителя. «Нельзя не упомянуть вклад научного руководителя Ромера Роберта Лукаса (Роберт Лукас — лауреат Нобелевской премии по экономике 1995 года. — “Стимул”), — замечает Георгий Трофимов. — В модели эндогенного роста Лукаса, опубликованной в 1988 году, одним из факторов производства служит человеческий капитал, то есть уровень образования и технических навыков работников. Человеческий капитал накапливается аналогично физическому, благодаря чему совокупная отдача факторов не уменьшается, что означает долговременный рост экономики на эндогенной основе».

Роберт Лукас (род. в 1937 г.) Роберт Лукас, нобелевский лауреат по экономике 1995 года, автор концепции человеческого капитала. Согласно Лукасу, человеческий капитал накапливается аналогично физическому, благодаря чему совокупная отдача факторов производства не уменьшается

YouTube

Могильщик «ковбойской экономики»

Теперь несколько слов о направлении экономической науки, развитой Уильямом Нордхаусом. Проблема оптимального использования ограниченных природных ресурсов была сформулирована и исследована Гарольдом Хотеллингом в 1931 году. Его статья «Экономика исчерпаемых ресурсов» стала основополагающей. Это был тот случай, когда одна журнальная статься породила новое научное направление — экономику природных ресурсов. Однако работа Хотеллинга оказалась практически забыта на несколько десятилетий по причине изобилия ресурсной базы развитых экономик и из-за более важных проблем, вызванных Великой депрессией и Второй мировой войной.

Тема ресурсных ограничений стала актуальной в период энергетического кризиса, спровоцированного нефтяным эмбарго, введенным картелем ОПЕК в 1973 году. Нордхаус в своих работах 1973–1974 годов «Распределение энергетических ресурсов» и «Ресурсы как ограничение роста» призвал к смене парадигм в отношении экономического роста, которое он своеобразно выразил как переход от «ковбойской» экономики к экономике «космического корабля». В первом случае имеет место расточительное поведение, никак не связанное с ресурсными ограничениями, — именно таким был мировой рынок нефти до введения эмбарго. Второй случай характеризует рациональный экономический выбор на долговременном временном горизонте с учетом ресурсных ограничений, включая ресурсы воздуха и воды.

Базируясь на теории Хотеллинга, Нордхаус разработал сценарную модель развития мировой энергетики до начала XXII века. Главная идея модели — переход к альтернативной энергетике, которая в течение 150 лет должна была бы полностью заменить углеводородные ресурсы. «Нордхаус проводил свои расчеты в дочернобыльскую эру и делал упор на ядерную и термоядерную энергетику. Но, так или иначе, его выводы резко контрастировали с позицией неомальтузианцев (Форрестера, Медоуза и других), работавших под эгидой Римского клуба, — поясняет Георгий Трофимов. — Взгляды этой группы отличались катастрофичным видением перспектив полного исчерпания природных ресурсов и невозможностью долговременного роста мировой экономики. По прогнозам Нордхауса, при достаточно благоприятных сценариях технического прогресса глобальный рост должен был сохраниться при наличии ресурсных ограничений».

Любопытно отметить, что Нордхаус дал прогноз роста цен энергоносителей в среднем на 2,2% для периода 1970–2020 годов. На данный момент этот прогноз оказался на удивление точным в отношении цены нефти марки WTI: 2,4%. Возможно, сказалось взаимное наложение двух непредвиденных процессов: бурного развития новых регионов нефтедобычи в 1970–1980-е и не менее бурного роста азиатского спроса на энергоносители после 2000 года.

В основе сценарных расчетов Нордхауса лежала идея замещающей (backstop) технологии. Эта идея существенным образом дополнила теорию Хотеллинга и оказалась весьма плодотворной. После 1973 года появилось много теоретических и прикладных исследований, основанных на концепции замещения углеводородных ресурсов на альтернативные.

Идея замещающей технологии привлекательна своей реалистичностью, поскольку такие технологии всегда есть в наличии, но до определенного времени они менее выгодны, чем традиционные. Хотеллинг этой возможности не учитывал. Кроме того, использование предположения о замещающей технологии позволяет установить верхний предел роста цены энергоресурса. В этом очень важное отличие от знаменитого правила Хотеллинга, диктующего неограниченный рост цены по экспоненциальному закону с темпом, равным реальной процентной ставке.

Уильям Нордхаус (род. в 1941 г.) Идеи Уильяма Нордхауса о смене парадигмы ресурсорасточительного роста нашли воплощение в мерах государственной политики многих стран по экономии энергоресурсов и охране окружающей среды

ideologs.cjm

Мысли Нордхауса о смене парадигмы роста и переходе к экономике «космического корабля» нашли воплощение в мерах государственной политики многих стран по экономии энергоресурсов и охране окружающей среды. Сам же Нордхаус со середины 1970-х сфокусировал свои усилия на теме загрязнения атмосферы и парникового эффекта. Наиболее важным вопросом была широко признана эмиссия углекислого газа и других парниковых газов, которая, согласно доминирующим нынче представлениям, способствует повышению средней температуры нижних слоев атмосферы.

Динамическая интегрированная модель климата и экономики была разработана Нордхаусом в 1994 году и представлена в монографии «Управляя глобальными общностями: экономика климатических изменений». Модель эта состоит из нескольких взаимосвязанных модулей, представленных на схеме. Экономика использует энергию как фактор производства и как источник выбросов СО₂ в атмосферу. Далее происходит циркуляция CO_2, и часть уходит в другие сферы окружающей среды: атмосферу, верхний и нижний слои океана и биосферу. Остаток СО₂ в атмосфере дает эффект повышения температуры, который воздействует на экономику, нанося ей ущерб. Изменение температуры —ключевой процесс с физической точки зрения. Нордхаус использовал формулу Аррениуса, связывающую прирост концентрации СО₂ в атмосфере с приростом энергии, а также линеаризованные уравнения энергобаланса, которые, помимо прочего, учитывают выход тепловой энергии в космическое пространство.

Модуль «Экономика», изображенный на схеме, позволяет дать количественную оценку эмиссии СО₂ и экономического ущерба. Этот модуль представлен моделью экзогенного роста, включающей в себя домохозяйства и предприятия, которые используют труд, капитал и энергию. Потребление предприятиями энергоресурсов дает величину эмиссии парниковых газов. Для оценки экономического ущерба применяется показатель общей факторной продуктивности, который дисконтируется с учетом отрицательного внешнего эффекта повышения температуры.

Любопытно, что Нордхаус выявил целый ряд признаков глобального потепления более чем за десять лет до того, как это было впервые официально сделано в знаменитом первом отчете Межправительственной группы экспертов по проблемам изменения климата при ООН 1988 года.

Предложенная Нордхаусом общая методика анализа получила значительное применение при моделировании взаимодействий экономики и климата. В частности, она активно используется для изучения возможных последствий принятия различных политических решений в области глобального воздействия на климат, например введения налогов на выбросы углекислого газа. В настоящее время предложение о введение углеродного налога активно обсуждается в связи с реализацией Парижского соглашения по климату 2015 года.

А теперь предоставим слово профессору Жаку Сапиру, руководителю Центра исследований индустриализации (CEMI-EHESS) парижской Высшей школы социальных наук.

Профессор Жак Сапир, руководитель Центра исследований индустриализации (CEMI-EHESS) парижской Высшей школы социальных наук

les-crises.fr

Механистичный последователь Лукаса

— Почему, на ваш взгляд, нынешние лауреаты поделили премию, хотя разрабатывали на первый взгляд очень разные области экономической науки?

— Как известно, экономика считается наукой, которая занимается вопросами управления ограниченными ресурсами, а важнейшей силой, накладывающей многие из этих ограничений, является природа. В свою очередь, наши знания, а также наши возможности мобилизовать капитал — ключевой фактор, определяющий эффективность управления этими ограничениями. Так что направления исследований лауреатов идеологически близкие. Неслучайно Пол Ромер и Уильям Нордхаус числятся среди основателей нового научного направления в экономическом анализе, так называемой зеленой экономики.

— Как вы оцениваете вклад лауреатов в развитие экономического анализа?

— Безусловно, исследования Ромера и Нордхауса следует признать весьма серьезными и важными, а ряд специалистов даже причисляет их к числу определяющих для современной науки. Однако, по большому счету, их едва ли можно отнести к разряду революционных.

Так, Ромер — приверженец известного направления экономического анализа, традиционного называемого теориями эндогенного роста. В рамках этого теоретического направления, в частности, жестко постулируется ограниченная эффективность экономических стратегий и решений, принимаемых исходя из факторов спроса (demand-driven). Однако лавры основоположника этого направления принадлежат Роберту Лукасу, под руководством которого Ромер написал докторскую диссертацию.

Лукас утверждал, что экономическая политика, базирующаяся на реакции на спрос, не может иметь долгосрочного позитивного эффекта, поскольку она заранее предсказывается экономическими агентами. Исходя из этого он попытался реабилитировать гипотезы «нейтральности денег» (положения, согласно которому количество денег, обращающихся в экономике, может влиять только на цены, то есть на инфляцию, но не на такие реальные переменные, как инвестиции или уровень занятости. — «Стимул») и естественного уровня безработицы.

Одним из важнейших результатов исследований Роберта Лукаса для современной экономики стал резкий поворот к теории «реальных циклов”, которая, согласно ее ведущим разработчикам Финну Кюдланду и Эдварду Прескотту (Финн Эрлинг Кюдланд и Эдвард Прескотт — влиятельные экономисты, долгое время работавшие в соавторстве и ставшие лауреатами Нобелевской премии по экономике 2004 года. — «Стимул»), постулирует, что главным источником экономических флуктуаций являются технологические шоки.

И, собственно говоря, работы Лукаса стали завершающим звеном формирования неоклассической экономической теории, отрицающей какую-либо эффективность фискальной политики.

Возвращаясь же к исследованиям Пола Ромера, который разделял эту точку зрения неоклассиков, следует отметить, что он, изначально отталкиваясь от нее, занимался поиском различных структурных факторов, способных определять долгосрочный экономический рост. К последним Ромер относил различные причины технического свойства и такой специфический фактор, как накопление знаний.

И что особенно поражает всех читателей Ромера, который в молодости посвятил некоторое, пускай и небольшое, время изучению экономической истории, — это механистическая манера описания Ромером различных процессов и явлений, отсутствие желания отвечать на вопросы о возможных источниках инноваций, социальных и институциональных условиях трансформации этих инноваций в реальные рыночные продукты, а также о причинах, обусловливающих различные изменения в производственном процессе.

Более того, Ромер даже не задается вопросами о возможном существовании конкретного рыночного спроса на инновации и о тех мерах и механизмах экономической политики, благодаря которым эти инновации могут успешно произрастать и распространяться.

Тем самым мы остаемся в рамках той самой вероятностной парадигмы, которая проистекает из множества теоретических работ — от Ховельмо (Трюгве Магнус Ховельмо — норвежский экономист, лауреат Нобелевской премии 1989 года. — «Стимул») до того же Лукаса, — парадигмы, подвергающейся сегодня сильной критике после того, как мировой кризис 2008 года явным образом продемонстрировал значимость фактора радикальной неопределенности, о котором писал еще Джон Кейнс. И лишь сравнительно недавно, после того как фокус его исследований сместился от моделирования экономического роста к проблемам городской экономики, Ромер наконец начал проявлять признаки теоретического интереса к институциональной проблематике.

Пол Ромер (род. в 1955 г.) В пионерской статье 1986 года «Возрастающая отдача и долговременный рост» Ромер рассматривает модель своеобразной «экономики знаний», в которой они являются непосредственным фактором производства, то есть создаются и накапливаются по аналогии с физическим капиталом

paulromer.net

Вклад в борьбу с потеплением преувеличен

— Столкновение концепций и борьба идей — нормальное явление, странно, если бы дела обстояли иначе. А как вы оцениваете роль Уильяма Нордхауса?

— Нордхаус представляет другое известное течение экономической мысли — школу общественного выбора, которая стремится рассматривать различные экономические процессы и решения как результаты осуществления людьми так называемого общественного выбора (по аналогии с политическими выборными процедурами), то есть исходя из постулатов методологического индивидуализма и рациональности поведения экономических агентов. По крайней мере, ранние работы Нордхауса — это классический образец сильного влияния этой школы, полагающей, что индивидуумы обладают стабильными и логически транзитивными предпочтениями.

Практически все базовые гипотезы теории общественного выбора, в том числе ключевая идея о транзитивности предпочтений, были подвергнуты жесткой критике многими исследователями. Можно, в частности, упомянуть работы Сары Лихтенстайн, Пола Словика, Амоса Тверски и Даниэла Канемана.

Так, начиная с семидесятых годов прошлого века ведущие специалисты убедительно продемонстрировали, что человеческие предпочтения отличаются высокой нестабильностью и на самом деле, как правило, формируются уже в самом процессе принятия решений.

Поэтому, с учетом всех этих эпистемологических ограничений, совсем не удивительно, что результаты, полученные Нордхаусом при помощи двух основных разработанных им математических моделей — модели DICE (Dynamic Integrated Climate-Economy, динамическая интегрированная модель «климат — экономика») и ее региональной версии, RICE, выглядят весьма спорными. Фактически эти модели представляют собой лишь расширенные модели реальных экономических циклов, в которые автором были интегрированы факторы объемов выбросов CO₂, различных производных климатического потепления и возможных потерь ВВП от дальнейшего роста антропогенных выбросов CO₂ и (или) в результате принятия различных политических мер по их значительному ограничению.

Главная же проблема заключается в том, что в этих моделях Нордхауса обозначена точка равновесия для глобального потепления в три с половиной градуса Цельсия (имеется в виду потолок прироста средней температуры в нижних слоях атмосферы относительно доиндустриального периода, превышение которого будет иметь катастрофические последствия; в настоящее время консенсусное значение этого потолка — два градуса Цельсия. — «Стимул»).

Исходя из этого довольно трудно воспринимать Нордхауса, как с аналитической, так и с дескриптивной точки зрения, в качестве экономиста, сделавшего значительный вклад в борьбу с глобальным потеплением.

— Есть ли линии современной экономической политики, сформировавшиеся так или иначе под влиянием идей и результатов Ромера и Нордхауса?

— В качестве одного из таких случаев можно упомянуть французское правительство и работающий при нем Совет по экономическому анализу, которые в 2017 году в очередной раз стали обсуждать идею введения углеродного налога.

Еще один пример. Правительство Соединенных Штатов ссылалось на исследования Ромера, для того чтобы формально оправдать свои инвестиции, хотя и весьма скудные, в образовательную сферу.

На самом деле в случае с проблемами комплексного характера, которые невозможно рассчитать наперед из-за наличия радикальных факторов неопределенности (а именно к классу таких комплексных проблем относятся поиск как эффективных методов борьбы с глобальным потеплением, так и механизмов, оказывающих определяющее воздействие на долгосрочный рост), использование различных эвристических вариантов решений и, следовательно, реабилитация политики государственного вмешательства сегодня представляется мне гораздо более актуальной задачей, чем использование вышеописанных теоретических моделей. В том числе следует восстановить былую значимость практического использования различных форм «демократического планирования», под которым необходимо понимать не просто какие-то формальные механизмы госполитики, а процессы принятия решений на общегосударственном уровне с учетом общественного мнения.

Йозеф Шумпетер (1883–1950) Великий австрийский и американский экономист, политолог, социолог, историк экономической мысли, основоположник теоретических воззрений на природу и развитие инноваций, роль предпринимателя в экономике, автор концепции «созидательного разрушения» как главной движущей силы капитализма

glavcom.org

В тысяче лье от Шумпетера

— Есть точка зрения, что Ромер «адаптировал» Шумпетера для операционального экономического мейнстрима, переведя его концепцию созидательного разрушения на язык математической модели. Так ли это?

— Ромер действительно иногда причисляется к числу шумпетерианцев, и в обильном перечне его формальных научных заслуг зачастую упоминается осуществленная им строгая формализация теоретических работ великого австрийского экономиста. Однако шумпетерианская теория в том виде, как ее представил Ромер, разительно отличается от духа и смысла, вкладываемых в нее автором. Шумпетер рассматривал инновационную деятельность как очень сложный процесс, включающий в себя взаимодействие самых различных факторов — технического прогресса, социальных и институциональных условий и так далее. Ромер же искусственно редуцировал процесс экономического роста к простому механизму, в рамках действия которого полностью отсутствуют различные экономические экстерналии, где экономические агенты, вовлеченные в конкурентную рыночную борьбу, способны производить вероятностные оценки любых событий.

Намного более близки к классическому подходу самого Шумпетера работы Софуса Райнерта (Софус Райнерт, современный исследователь, сын известного норвежского экономиста Эрика Райнерта, специализирующийся в области экономической истории и в настоящее время работающий в Гарвардском университете, автор фундаментальной работы Translating empire: emulation and the origins of political economy. — «Стимул»). А Ромер, скорее, сыграл по отношению к Шумпетеру ту же роль, которую сыграл Джон Хикс (Джон Ричард Хикс, влиятельный английский экономист, лауреат Нобелевской премии по экономике 1972 года. — «Стимул») по отношению к Кейнсу, а именно выступил в качестве сомнительного переводчика, представив в виде математических формул исходные идеи мэтра. Но при этом в конечном счете и Ромер, и Хикс, предали «переведенных» ими авторов, очень сильно исказив исходный смысл их теорий.