Когда близость к России минус, а не плюс

Не так давно наш журнал публиковал кейс об успешном выходе на европейский рынок компании — национального чемпиона «Аргус-спектр» (см. «Аргус, который не ждал»,). Напомним, «Аргус-Спектр» — мировой лидер в области разработки и производства беспроводных систем безопасности, выпускает более 150 наименований изделий для систем безопасности для многих стран мира, включая США, страны Южной Америки и Австралию. Среди клиентов компании Эрмитаж, Третьяковская галерея, новый Центр управления полетами во Внуково, Эдинбургский замок в Шотландии, здание сената в Лондоне, Итонский колледж, лондонский офис Олимпийского комитета и Лондонская библиотека. А всего компания за 27 лет своего существования оснастила своими системами безопасности 150 тыс. объектов в России и за рубежом.

У компании два завода: один в России, под Петербургом, другой — в Финляндии. Казалось бы, при таких успехах и бесспорном мировом признании у компании не должно быть проблем ни в России, ни за ее пределами. Тем более в Финляндии. Но беда, что называется, пришла, откуда не ждали. Причем коснулась она не только компании «Аргус-Спектр», но и других российских компаний, работающих в Финляндии. Как написал в своей недавней статье под эпатирующим заголовком «В Финляндии идет дискриминация российского бизнеса», размещенной на сайте РИА «Новости», руководитель торгового представительства России в Финляндии Антон Логинов, одной из болевых точек российско-финляндских экономических отношений является проблема банковского обслуживания. «Начиная с 2015 года наблюдается рост числа необоснованных отказов финскими банками в открытии новых счетов, а также прекращение обслуживания ранее открытых счетов компаний и граждан Российской Федерации, финских компаний с российским капиталом. При этом не озвучиваются критерии прекращения обслуживания и лишь в ряде случаев дается общая отсылка к требованиям законодательства ЕС о борьбе с легализацией незаконных доходов (директива 2015/849). А 3 августа в комментарии, которое дало торгпредство ТАСС, было отмечено, что в результате этих действий «Финляндия теряет годами сформированный за счет государственной политики статус самой привлекательной страны Европы для иностранных инвесторов».

Мы встретились с совладельцем и исполнительным директором компании Михаилом Левчуком, чтобы узнать, что происходит и удается ли решить возникшие проблемы.

— В чем заключаются проблемы, которые возникли у вашей компании в Финляндии?

— Проблема, с которой столкнулась наша компания, давно известна и связана с тем, что банковские структуры, в частности Финляндии и некоторых других европейских стран, необоснованно отказывают в открытии счета компаниям с русским капиталом либо необоснованно прекращают обслуживание ранее открытых счетов компаниям с русским капиталом.

Иногда идет отсылка к некоторым директивам Европейского союза, потому что банки европейских стран давно уже потеряли субъектность. Они во многом подчиняются не национальным правительствам, а общеевропейским структурам. Хотя отсылка к директивам Евросоюза выглядит странно, потому что Российская Федерация в этих директивах не фигурирует. И не находится в списке рискованных стран.

А зачастую обслуживание прекращается без объяснения причин, и в месячный срок ты должен вывести все свои активы и прекратить какие-либо взаиморасчеты, используя банковский счет того или иного банка.

— Это коснулось не только вашей компании?

— Из общения с различными бизнес-ассоциациями в Финляндии и некоторых других странах, из общения с торговыми представительствами в тех или иных странах становится понятно, что это в целом политика создания дискриминационных правил для компаний с русским капиталом в ближнем зарубежье: Прибалтике, Финляндии, Украине и так далее. Формируется такой пояс вокруг России, в котором компаниям с русским капиталом в банках создаются такие условия дискриминации. И совершенно точно не равные условия по сравнению в теми, которые получают те же финские компании в России. Если посмотреть, каким образом ведет себя Российская Федерация в целом и отдельные ее субъекты: Ленинградская область, Московская область, Москва, Санкт-Петербург — по отношению к тем же финским компаниям, то очевидно, что наши условия намного лучше, чем в Финляндии для компаний с русским капиталом.

— Когда вы привели компанию в Финляндию? И в чем состоит ваш бизнес там?

— Официально открытие компании состоялась в 2019 году. Мы получили системную поддержку со стороны Российской Федерации в лице торгового представительства, от министерства промышленности города Санкт-Петербурга и системную поддержку со стороны Финляндии, прежде всего на местном уровне, со стороны мэрии города Савонлинна, в котором мы находимся, а также образовательных центров, которые заинтересованы здесь в развитии высокотехнологических производств. Мы заключили соглашение и с местным правительством, и с местным центром по образованию.

В 2020 году нам, несмотря на ковид, удалось сертифицировать производство. И в 2021-м начались более или менее активные продажи. Если расчетная мощность завода порядка 30‒50 миллионов евро в год, то к концу года мы выйдем на два-три миллиона евро в год. И это за первый год деятельности.

И вот на этом взлете, по сути дела на замахе, нас подсекают. Мы вынуждены прекратить любую операционную деятельность, потому что мы не можем сейчас заплатить ни налоги, ни арендные платежи, ни зарплату своим сотрудникам, ни произвести взаиморасчеты с контрагентами. Полный коллапс операционной деятельности.

— Насколько я понимаю, до этого никаких претензий к вам не было. Вы два года функционировали нормально, и вдруг на тебе?

— Да. У нас на аутсорсинге независимая компания ведет бухгалтерию. И в соответствии с законодательством об акционерных обществах мы регулярно проходили независимый аудит. Все аудиты прошли успешно. И никаких претензий со стороны налоговой или каких-либо других контролирующих служб к нам не было.

— Местная власть, с которой вы заключили соглашение, как-то отреагировала на претензии, которые вам предъявлены?

— Они уже проводили с нами консультации, пытались найти общий язык с отделением банка, но те ссылаются на свои закрытые правила. Местная власть в лице мэрии города Савонлинна очень заинтересована в организации рабочих мест у себя на территории. Ведь эта часть Финляндии с точки зрения занятости один из самых неуспешных регионов. Процент безработных здесь чуть ли не самый высокий в Финляндии. Отреагировали и российское торговое представительство в Финляндии, и посольство России в Финляндии.

Самое неприятное, что никто не понимает механику этого процесса: это абсолютно нетранспарентное для нас решение, что не позволяет предпринять какие-либо предупреждающие действия.

У нас нет никаких офшоров, компания принадлежит физическим лицам. У нас нет никаких взаиморасчетов с какими-либо сомнительными странами. Наши контрагенты — это японцы, британцы и Арабские Эмираты. То есть мы не подпадаем ни под какие известные ограничения.

А банки с нами не хотят разговаривать ни по-фински, ни по-английски, а присылают весьма формальные документы из серии того, что выметайтесь из банка 13-го числа, и на этом разговор закончен.

Конечно, и в 2019 году, когда мы открывались, было непросто. Уже на этапе открытия некоторые банки отказывали нам, когда узнавали, что это будет компания с русским участием. Тем не менее мы открыли два счета, как обычно это делается, чтобы не было каких-то заминок. И вдруг через два года активности, что называется без объявления войны, в один и тот же день два банка, не связанные друг с другом, прекращают обслуживание нашей компании.

Но, несмотря на этот коллапс, завод продолжает работать, выпускать продукцию. Что делать-то? Люди-то работают, заказы-то идут.

— А что-то удается предпринять?

— Сейчас готовится встреча уже на уровне финских регуляторов, с привлечением финских регуляторов из банковской сферы, аналога нашего Центробанка, на которой хотелось бы обсудить именно обоснованность принятия подобного рода решений. Либо все признают, что теперь инвестировать в Финляндию со стороны России невозможно, и это позиция финского государства. Что это не досадная случайность, а государственная политика Финляндии.

Дальше уже нужно будет обращаться на уровень Евросоюза. Может быть, распоряжение Евросоюза трактуется неверно. Ведь из общения с торгпредами мы же знаем, что таких проблем нет в Германии. Нет во Франции. Те же самые немецкие, французские и английские банки открывают счета русским компаниям в Финляндии. То есть налицо некие двойные стандарты.

— А вы не можете действительно открыть счет в немецком или во французском банке, раз такая ситуация? Или это не поможет?

— Во-первых, это странно и неестественно. Во-вторых, это требует некоего обременения: в этих странах придется создать дочерние структуры, в которых в руководство должны быть назначены местные люди. Там должна вестись операционная деятельность, и эта компания должна аудироваться. Ну и пошло-поехало. То есть это дополнительные накладные расходы, которые вдруг появляются из ниоткуда.

И в этом случае исчезают традиционные преимущества Финляндии как некоего медиатора между двумя большими рынками — евроазиатским и Евросоюза. И получается, что мы должны уйти, как и было раньше, в Западную Европу. У нас был завод в Италии. И там таких проблем не было. Там нам даже помогали ежегодно деньгами за создание рабочих мест.

— Почему вы тогда решили в Финляндию переместить свой бизнес?

— Причины сугубо персональные: мне надоело летать на самолете. И правда: переезд из Петербурга — это день туда, день обратно и день там. То есть рабочая неделя вылетает.

Никаких других причин, кроме моих субъективных, не было. И там и там есть свои нюансы. Я бы не сказал, что Финляндия — это какой-то рай на земле, в котором именно для нашей индустрии созданы условия. Наоборот, я сейчас, после двух лет работы, понимаю, что близость к России — минус этой страны, а не плюс.

— Центральные финские власти не обозначили свое отношение к возникшей проблеме?

— Мы, естественно, обратились на уровень соответствующих финских министерств. Прежде всего это министерство международной торговли, поскольку наша компания является экспортирующей из Финляндии.

И министр Скиннари в курсе нашей истории. Он тоже будет принимать участие в круглом столе, о котором я сказал. У нас назначена с ним встреча на конец августа. Но проблема в том, что финские банки не всегда имеют возможность отстаивать национальные интересы Финляндии в силу подчиненности своей структурам Евросоюза в целом.

— А нельзя ли подать в суд на банки или на финские власти? Ведь банковские решения, о которых вы говорите, — это же не закон, в конце концов. Тем более не закон этой страны.

— Во-первых, можно, но это годы. А во-вторых, положения коммерческих договоров таковы, что банк имеет право в одностороннем порядке отказать в обслуживании.

— Но он должен, казалось бы, обосновать свое решение.

— Ну кому он чего должен?

— То есть теперь, собственно, вам остается только ждать результатов встреч, результатов давления со стороны российских властей, результатов каких-то мер, которые российские власти принимают?

— Давлением это назвать вряд ли можно. Скорее всего это некая системная работа: условия ведения бизнеса в Финляндии и в Ленинградской области должны быть одинаковы для таких, как я, предпринимателей. Если оказывается, что просто потому, что ты русский, у тебя презумпция виновности, а только потому, что ты финн, тебе создаются приоритетные условия, здесь что-то не так.

Естественно, мы подняли этот вопрос на уровень губернатора Санкт-Петербурга и обязательно будем дальше об этом говорить. Должны быть паритетные условия ведения бизнеса в обеих странах.

У меня же лично такое мнение, что создается некий пояс выжженной земли вокруг нашей страны, который включает в себя страны, граничащие с Россией. И страны, участвующие в этом, должны это понимать. Но хочется надеяться, что, в отличие от Прибалтики и Украины, Финляндия более самостоятельна в своей политике и имеет большую историю поиска баланса между двумя центрами силы. Надеюсь, что и в современных условиях они тоже сгруппируются и поймут, что есть, в конце концов, интересы их собственных граждан, которые теряют работу.